Пятьсот лет спустя - Браст Стивен. Страница 18

– Надеюсь, прямо сейчас.

– Если вы того пожелаете, сир.

– Если пожелаю? Думаю, уже час прошел с тех пор, как я этого добиваюсь!

– Сир, лорд Адрон э'Кайран, герцог Истменсуотча и принц Дома Дракона, прибыл к городским воротам и ждет разрешения вашего величества на въезд в город.

– Ах вот оно что, – промолвил его величество. – Итак, лорд Адрон здесь.

– Да, сир.

Его величество нахмурился и сохранял молчание, пока они открывали несколько следующих дверей.

– Капитан, – наконец снова заговорил он, – когда закончите здесь, пожалуйста, передайте, что я позволяю его высочеству въезд в город. Понимаю, это не входит в ваши обязанности, но если вы…

– Конечно, сир. Почту за честь.

– Благодарю вас, капитан.

– С радостью выполню ваше поручение, сир.

До окончания завтрака его величества больше ничего интересного не произошло. Поскольку мы решительно не желаем попусту тратить время читателя на подробности, не связанные с развитием нашего повествования, перенесемся на несколько часов вперед. Иначе говоря, к тому моменту, когда в Портретном зале лорд Брадик провозгласил:

– Его высочество герцог Истменсуотча. Графиня Лимтерак.

Когда стих его голос, пространство перед троном открылось, как перед носом трехмачтового судна, и по образовавшемуся коридору уверенно и спокойно прошли Адрон э'Кайран и его дочь, Алира э'Кайран.

Лорд Адрон, пренебрегая титулом герцога Истменсуотча и тем, что являлся наследным принцем Дома Дракона, прибыл, точно обычный драконлорд, в черном с серебряной каймой костюме, воспринимавшемся многими как униформа. Однако здесь нам следует вспомнить, что Адрон был не только наследником Дома Дракона, но и прямым потомком линии э'Кайран, – иными словами, в его жилах текла кровь Кайрана Завоевателя, который, собственно, и создал Империю, собрав из разрозненных племен настоящую армию. Глядя на лорда Адрона, представить себе его предка не составляло никакого труда.

Адрону исполнилась тысяча лет, и его хорошо знали благодаря знаменитому Изрыгающему Пламя Батальону, получившему такое запоминающееся название в горах Канефтали и подтвердившему свое воинское умение во время Войны Трех Осад. Кроме того, Адрон с самой лучшей стороны проявил себя в подавлении Уайткрестского восстания, впрочем, в тот период о нем упоминали как о «неприятностях на побережье».

Адрон встал с левой (то есть его, Кааврена) стороны от кресла императора, и капитан гвардейцев обратил внимание на то, что волосы Адрона, в отличие от портрета кисти Катаны э'Мариш'Чала, висящего в Крыле Дракона, поредели на макушке и так посветлели, что создавалось впечатление, будто он облысел, точно человек Востока. Тиаса даже заинтересовался, какими заклинаниями пользуется его высочество, чтобы сохранить волосы, – или Адрону э'Кайрану на подобные мелочи наплевать? А еще Кааврену показалось, что за прошедшие годы лицо наследника Дома Дракона стало еще более узким, губы тонкими, скулы заострились, а проницательные голубые глаза смотрели совсем холодно и отстраненно.

Кааврен, всегда отличавшийся наблюдательностью, несомненно, заметил бы еще много деталей, но тут его внимание привлекла дочь Адрона, Алира э'Кайран, которая произвела на него столь сильное впечатление, что тиаса на мгновение забыл, где находится, и едва не сделал несколько шагов вперед, чтобы получше ее разглядеть. Алире в то время исполнилось пятьсот лет, однако ей никто не дал бы более ста. И если наш читатель думает, что мы грешим против истины, то ответим ему так: ученые того времени, да и нынешние выдвигают самые невероятные теории, стараясь разгадать секрет ее не меняющейся с годами внешности. Можно здесь привести недавно высказанную баронессой Форнвей точку зрения, что над Алирой «время не властно» благодаря великодушию Богини.

Впрочем, каких бы объяснений ее вечной юности ни давали, мы лучше обратимся к стихам, сочиненным придворными поэтами того времени, воспевающим красоту Алиры. Дочь э'Кайрана сравнивали с сиянием факела, отраженным сосульками, свисающими в середине зимы с башни Диннепа; с меняющейся четыре раза в год листвой ржанковых деревьев; с мягким течением залива Бертин; с ревом океанского прибоя в проливе Карлока; с неподвижностью ночи в пустыне Сантра; с величием гор Канефтали – короче говоря, с явлениями природы, которые вызывали у людей восхищение.

Мы не станем делать попыток повторить или превзойти творения великих поэтов, а лишь создадим для наших читателей небольшой набросок, чтобы они могли представить себе эту леди.

Алира была невысокого роста, сильная; такие светлые волосы, как у нее, редко встречались у представителей Дома Дракона. Впрочем, длинное, узкое лицо, смягченное изящным разрезом глаз, зеленых или голубых, ясно говорило о ее происхождении; к тому же у нее был подбородок отца, только не столь заостренный. Алира зачесывала назад свои длинные прямые волосы, открывая высокий лоб. Под стать своему отцу она надела простой черный костюм, единственным украшением которому служил медальон в форме головы дракона с голубым и зеленым камнями вместо глаз и широкий серебряный пояс – обычно на нем висел меч. Сейчас, естественно, его там не было – только страже разрешалось иметь оружие в присутствии императора.

Что до характера Алиры, свидетельств совсем мало, и мы считаем это существенным недостатком творчества тех придворных поэтов, которых не занимало, что на самом деле представляет собой Алира, словно ее физическое совершенство затмевало все остальное. Однако известно, будто она отличалась гордым, вспыльчивым нравом и держалась дерзко со всяким, кто мешал ей делать то, что она хотела. К чести Алиры следует добавить: ее никогда не интересовало, какое положение занимает несчастный, умудрившийся навлечь на себя ее гнев.

Надеемся, читатель приметит другие достоинства и недостатки Алиры в процессе развития событий. Для нашего повествования достаточно подчеркнуть, что Кааврен оказался совершенно неготовым в тот момент к исполнению своего долга, – и если бы его величеству угрожала опасность…

Но никакой угрозы для его величества не возникло, Кааврен через несколько мгновений пришел в себя, оторвал взгляд от Алиры и снова принялся изучать зал. Адрон между тем сказал:

– Сир, прошу у вашего величества разрешения представить вам мою дочь, Алиру э'Кайран, графиню Лимтерак.

Его величество поклонился, а Орб, к удовольствию сплетников, приобрел светло-голубой, почти белый цвет – оттенок, который свидетельствовал о том, что его величество старается тщательно контролировать эмоции. Кое-кто из придворных принялся разыскивать глазами императрицу, чтобы посмотреть на ее реакцию, но Ноймы в зале не было. Кааврен тоже заметил реакцию его величества, впрочем, от него не укрылось и то, что на Джурабина, стоявшего по правую руку от императора, Алира тоже произвела большое впечатление.

Его величество поклонился сначала Адрону, а потом Алире и сказал:

– Мы с радостью приветствуем вас в Драгейре, ваше высочество.

– Благодарю вас, сир.

– Как обстоят дела в ваших владениях?

– Все спокойно, сир.

– Мы рады это слышать.

И тут Джурабин склонился к уху его величества и что-то прошептал. Император внимательно его выслушал, нахмурился, повернулся к Адрону и сурово спросил:

– Спокойно, вы говорите?

– Абсолютно, сир, – ответил Адрон, который, казалось, не обратил ни малейшего внимания на поведение премьер-министра.

– Значит, полученные нами сведения о стремительном увеличении числа разбойников, охотящихся на дичь во владениях вашего высочества, не соответствуют действительности?

– Дичь, сир?

– Я говорю о волках, ваше высочество.

– О волках, сир? Волков иногда считают опасными. Облавы на них организовывают. Но какая же это дичь?

Орб потемнел, а вместе с ним помрачнело и лицо Тортаалика.

– Мне кажется, вы позволили себе сделать саркастическое замечание в адрес вашего сюзерена?

– Ни в малейшей степени, сир, – с поразительным хладнокровием ответил Адрон, и Кааврен вдруг вспомнил об Айриче, а потом и о теплых чувствах, связывавших много лет четверку друзей и Адрона э'Кайрана.