Полыновский улей - Власов Александр Ефимович. Страница 10

— Нэпманы с Ярусов! — ответил Тимошка.

— Во! Дети нэпманов! Вам с ними не по пути! И нечего завидовать их форме и уставу! Надо создавать свой отряд, с пролетарскими порядками. И цель себе поставить, да такую, чтобы в городе заговорили: вот, мол, полыновцы! Молодцы! Это вам не бойскауты! Это наши парни!..

Прошло несколько дней. Полыновские ребята были в каком-то лихорадочном состоянии. Разговор с Семеном взбудоражил их. Мальчишки ходили группами, спорили о чем-то, то и дело бегали к заводу, вызывали в проходную Семена, советовались с ним. Но, решив один вопрос, они сразу же натыкались на новые. Трудно создать организацию. Даже Семен часто становился в тупик.

— Думайте, думайте! — говорил он, выслушав проекты ребят. — Кое-что у вас уже получается. А насчет атаманов — бросьте! Никаких атаманов! Вы не шайку-лейку собираете! Командиры должны быть или начальники. И название отряду надо хорошее выбрать. «Красные мстители» — это не название, а романтическая чепуха! Трудовое нужно... Такое, чтоб коллектив чувствовался!

— «Пролетарский сыщик»! — крикнул кто-то.

— «Советский Монте-Кристо»!

— «Рабочий тигр»!

Семен пренебрежительно морщил нос.

— «Красная пчела»! — бухнул Тимошка.

Семен вскинул голову.

— Во! — сказал он. — Правильно! Подходит! Пчела трудится весь день, пчелу люди уважают, пчела живет в коллективе, пчела жалит врагов! Подходит! Каждый из вас будет Красной Пчелой, а весь отряд — Ульем! «Полыновский Улей»! А? Звучит!

Решили, что отряд будет делиться на десятки во главе с выборным командесом — командиром десятки. Отрядом будет командовать командот, то есть командир отряда. Штабом послужит заросший травой угол между двумя речками. Сигнал сбора — костер у воды. Семен обещал дать кумача для флага и золотой краски, чтобы нарисовать на полотнище пчелу.

Ребята долго думали над формой для Красных Пчел. Но одежда у полыновских мальчишек была такая пестрая, что ничего общего установить не удалось. С ботинками было еще хуже. У одних они имелись, а другие с мая до октября обходились без обуви. Тогда Матюха предложил три обязательных условия: Красная Пчела летом ходит босиком, в честь пролетарского происхождения; рукава держит засученными, в знак готовности к труду и битве; на левой руке носит красную повязку с рисунком пчелы. У командира десятка на повязке две пчелы, у командота — три.

Семен одобрил форму и сказал, чтобы завтра с утра ребята пришли на завод за кумачом и краской.

— Являйтесь в строю! — добавил он. — Командот получит флаг! И с этого момента Полыновский Улей будет утвержден как самостоятельная единица детского комдвижения!

— А у нас еще командесов нет и командота тоже! Кому знамя получать? — спросил Матюха.

— Время у вас есть — до завтра выберете, — ответил Семен. — Тут уж я вмешиваться не стану.

Мальчишки вернулись в будущий штаб.

— Как будем выбирать? — крикнул Матюха. — Сначала командесов, а потом командота или наоборот?

— Командота! Командота! — потребовали ребята.

— Ну, давайте! — согласился Матюха и выпятил грудь, надеясь, что выберут его. — Дело, конечно, хлопотливое... Но я могу...

— П-почему? — заикаясь, спросил Тимошка. — Почему ты?

— Как почему? — Матюха даже вздрогнул от негодования. — А кто форму ввел? Я!

— А я название придумал! — возразил Тимошка.

— А кто сильней? Я! — не сдавался Матюха. В спор вступили все мальчишки.

— Матю-юху! — горланили одни.

— Тимо-ошку! — орали другие.

Сторонников Тимошки было явно больше. Матюха был скор на руку и нередко отпускал своим ровесникам тычки и подзатыльники. Сейчас ребята припомнили это и при всем уважении к силе Матюхи боялись выбрать его в командоты.

— Меня и Семен признал! — крикнул Тимошка гордо. — Со мной с первым заговорил!.. У меня еще фонарь сидел под глазом. Он его заметил и сказал, что я вроде старшего и синяк у меня самый большой!

Матюха посмотрел на одобрительно гудевших ребят. Глаза у него стали похожи на два черных дула двустволки, готовой выстрелить дублетом. Он грубо растолкал мальчишек и выбрался из толпы. Ребята замолчали, а Матюха обернулся и процедил, презрительно оттопырив верхнюю губу:

— С таким командотом далеко не уплывете!..

Больше Матюха не оглянулся. Он шагал по берегу, ничего не видя вокруг от злости. Как ему было обидно! Уж он бы стал настоящим командотом! Ночи бы не спал! У него отряд был бы такой, как у Чапая! А тут этот Тимошка! Что он может сделать? Слабак, которому от скаутов попадало больше всех!..

Матюха миновал большой бак, из которого неделю назад бойскауты вылили в реку мазут, зашел за забор, поднялся на крутой пригорок и чуть не столкнулся с высоким очкастым предводителем бойскаутов. И сразу же сзади и с боков Матюхи выросли, как из-под земли, еще несколько круглых зеленых шляп.

Поблескивая стеклами очков, парень внимательно оглядел Матюху. Командир бойскаутов был далеко не глуп. Он знал, что полыновские мальчишки затеяли какую-то новую игру. Разведчики докладывали ему, что полыновцы о чем-то сговариваются, ходят на завод, спорят. И Борька Граббэ — так звали очкастого парня — встревожился. Ему захотелось выяснить, что происходит в Полыновке. Будущий штаб Красных Пчел со всех сторон окружили дозоры бойскаутов. Матюха и напоролся на одну такую секретную заставу.

— Бить будете? — спросил он весьма безразлично.

— А зачем? — ответил Борька. — Не за что! Мы хороших людей ценить умеем... Слушай, тебе ли возиться с этими гопниками? Иди к нам — первоклассным скаутом будешь!

Если бы Матюха не обозлился на своих ребят, он бы никогда не клюнул на грубоватую лесть Борьки Граббэ. Но злоба плохой советчик. Польщенный похвалой «очкаря», Матюха спросил у Борьки:

— А командиром сделаете?

— Видишь ли, — произнес Граббэ, — у нас не гопкомпания. У нас есть устав. Ты пройдешь испытательный срок, получишь право носить священную форму бойскаута, а потом и командиром звена назначим.

Борька многозначительно посмотрел на угрюмых бойскаутов и еще раз сыграл на самолюбии Матюхи.

— Ты обязательно будешь командиром! Все эти испытания для тебя — одна проформа!.. По рукам?..

Борька льстил Матюхе неспроста. Он рассчитывал выведать у него тайны полыновских ребят, а затем полностью расквитаться с ним за синяки и выбитые у бойскаутов зубы. И Матюха попался на эту удочку. Он рассказал о Семене, о Полыновском Улье, о Красных Пчелах. Он и на следующий день еще не опомнился и принял участие в вылазке бойскаутов в Полыновку.

Матюха шел босой, без кепки среди зеленых круглых шляп и еще с пригорка, на котором вчера встретился с бойскаутами, увидел внизу на знакомом треугольнике, опоясанном двумя голубыми лентами рек, маленький флаг. Он реял на высоком шесте. Вокруг никого не было.

Борька тоже заметил алое полотнище.

— О-о! — произнес он и добавил двусмысленно: — Твой испытательный срок подходит к концу!.. Вперед! Р-разнесем улей гопников.

Бойскауты понеслись с пригорка, вбежали на территорию штаба Красных Пчел — и через несколько минут обломки шеста и обрывки кумачового флага с золотистой пчелой в центре полотнища поплыли вниз по течению реки.

Матюха не дотронулся ни до шеста, ни до флага и почему-то не испытал никакой радости оттого, что ему удалось отомстить ребятам. Он еще не успел разобраться в своих чувствах, как со стороны Полыновки послышались крики. Бойскауты обернулись. К разгромленному штабу бежал отряд Красных Пчел.

Нет! Это были уже не те полыновские мальчишки, над которыми бойскауты не раз одерживали победу. Впереди мчался Тимошка. За ним — десятки. Краснели повязки. Засученные рукава придавали ребятам боевой, подтянутый вид. Отряд Красных Пчел теперь был внушительной силой.

Тимошка что-то кричал, размахивая руками. Видимо, он отдал какое-то приказание, потому что десятки вдруг развернулись влево и вправо по всему треугольнику и заперли бойскаутов на полуострове. Командиры десяток рысью вели Красных Пчел в наступление.