Полыновский улей - Власов Александр Ефимович. Страница 8
— Которое ваше? — спросил Эдуард.
— Среднее.
Эдуард потянулся к вешалке, но Виталий Борисович опередил его.
— Спасибо, Эдик, я достану.
Он вынул пальто из шкафа и надел его. Оно было чуточку широковато.
— Похудел, — произнес Виталий Борисович, оглядывая себя в зеркало.
— Поправитесь, — сказал Эдуард и провел рукой по пальто, чтобы разгладить складку на спине. Под ладонью что-то мягко хрустнуло, как будто подкладка была из плотной бумаги.
Виталий Борисович поспешно повернулся лицом к Эдуарду.
— Плохо сидит?
— Складочка была.
— Разойдется. Жирку нагуляю немножко — и разойдется...
Когда Виталий Борисович попрощался и ушел, Эдуард почувствовал беспокойство. Что-то было не так. Но что? Он посмотрел на оставшиеся в шкафу пальто, потрогал за рукав, провел рукой по сукну и снова под ладонью ощутил шероховатость. Эдуард сдернул одно пальто с вешалки. Оно показалось ему довольно тяжелым. Мальчишка положил его на стол, ощупал... Между подкладкой и сукном вдоль всей спины был еще какой-то плотный слой. Волнуясь все больше и больше, Эдуард ножницами подрезал подкладку и просунул руку в дырку. Пальцы нащупали сухую шероховатую поверхность. Тогда он рванул подкладку. Открылся нижний обрез зашитого в пальто полотна. Кромка еще хранила следы крепления к раме. Выше начинался темно-коричневый фон, на котором отчетливо вырисовывалась босая нога. Она была как живая — с розово-матовой кожей, с бледно-голубыми прожилками, с напряженными пальцами, опиравшимися на коричневый ковер. Человек стоял на цыпочках. Но его не было видно. Из-под подкладки пальто высовывалась только эта мускулистая нога, нарисованная мастерски.
Эдуард отошел от стола и сел на диван, но тотчас вскочил и выбежал за дверь. Прыгая через две ступеньки, он спустился вниз. На набережной Виталия Борисовича не было. Он успел уйти. Куда? Домой?.. Эдуард не знал адреса, помнил смутно, что Виталий Борисович живет где-то у Финляндского вокзала. Но он же обещал вернуться за другими пальто! А что будет с тем, которое он надел? Эдуард не сомневался, что и в том пальто зашита картина. И ценная, из музея!
Растерянно стоял Эдуард у лестницы. Мысли перепрыгивали с одного на другое, пока, наконец, он совершенно четко не представил, что произошло. Окопы, переодеванье, конечно, выдумка! Этот человек использовал их квартиру для хранения похищенных картин. И сейчас он куда-то их переправляет!.. Еще раз вспомнился Финляндский вокзал. Может быть, это не случайное совпадение? Не за границу ли уйдут картины?
Эдуард беспомощно посмотрел по сторонам. В окне первого этажа виднелось Васькино лицо с забавно приплюснутым к стеклу носом. Эдуард обрадовался и замахал рукой.
— Выйди, пожалуйста!
Лицо исчезло, но Васька не вышел. Эдуард никогда не позволил бы себе быть таким навязчивым, но в ту минуту он не мог поступить по-другому. Он звонил и барабанил кулаками в дверь, пока Васька не открыл.
— Чего тебе надо?
Эдуард не стал объяснять. Он боялся, что дверь захлопнется. Схватив Ваську за руку, он потащил его на второй этаж. Ваське легко было вырваться, но любопытство победило. Он сопротивлялся слабо — для вида.
— Посмотри! — взволнованно сказал Эдуард, подтащив Ваську к лежавшему на столе пальто.
Васька взглянул на босую ногу, небрежным рывком оторвал подкладку еще больше и уставился на упругий налитый силой торс мужчины.
— Я в бане и не таких видел!
— Что ты говоришь! Ну что ты говоришь! — воскликнул Эдуард. — Ты пойми, этой картине, может быть, цены нету!
Васька одернул подкладку — прикрыл голое тело.
— Опять ты про цены жужжишь!.. Ты лучше скажи, за что отца заграбастали?
Эдуард опустился на диван и заплакал. Васька поглядел, как прыгают у него плечи, и сел рядом.
— Ты!.. Эй!.. Хватит!.. Может, ты и не виноват... Я не спорю... Тем лучше, если не виноват.
— Никуда его не забирали! — сквозь рыданья выговорил Эдуард. — Он ученый! Его попросили...
— А тот тип — тоже ученый?
— Какой тип?
— Который у тебя в гостях был.
— Из-за него я и позвал тебя... Только поздно, не найдем мы его!
— Найдем, если надо... Костя за ним потопал. От Кости не уйдет!..
Косте досталось в тот день. Он пешком дошел почти до самого Финляндского вокзала. И все из-за него, из-за этого типа. Было жарко. Мужчина шагал крупно и ни разу не остановился. С Кости сошло десять потов. Он удивлялся и ругался про себя. Удивлялся, что человек в такую теплую погоду нарядился в пальто. Ругался, потому что их то и дело обгоняли трамваи, а они шли и шли пешком: мужчина впереди, Костя сзади.
Так они добрались до высокого дома рядом с вокзалом. Человек вошел в квартиру на первом этаже. Костя подождал на углу минут пять и прыгнул на подножку проходившего мимо трамвая.
Домой он вернулся быстро. Соскочил на мосту через канал и чуть не опрокинул ведро с зеленой краской. Рабочий, красивший перила, погрозил ему кистью. Костя не обернулся. Он торопился, хотя и не знал, что его ждут с нетерпением.
Дверь Васькиной квартиры была приоткрыта. Костя без стука вошел в комнату и удивленно остановился. Там сидели Васька, его отец, милиционер, незнакомый молодой мужчина в косоворотке и... Эдуард. Косте не дали опомниться. Мужчина в косоворотке подошел к нему и взял за плечи.
— Куда пошел тот человек?
— Какой?
— Не тяни, Костя! Он из Чека! — предупредил дружка Васька.
Костя понял, что хитрить нечего.
— Домой.
— Адрес? — спросил мужчина.
— Чей?
— Твой я знаю.
— У Финляндского вокзала.
— А точнее.
Костю бросило в жар. Он даже хлопнул себя по лбу с досады. Надо же так сплоховать: он не посмотрел, какой номер дома и на какой улице.
— Так. Не знаешь, — коротко произнес мужчина. — А место запомнил? Сможешь показать?
— Еще бы!
— Едем!
И снова Косте пришлось идти пешком, но на этот раз недолго. Мужчина в косоворотке остановил первого попавшегося извозчика и посадил мальчишку в коляску.
— К Финляндскому! — приказал чекист и обнял Костю за плечи. — Теперь расскажи все подробно.
А о чем мог рассказать Костя? Шли, шли, пока к дому не пришли — вот и все.
— Пешком?
— Пешком... А трамваев — полно!
— Боялся, что заметят, — объяснил чекист. — В трамвае Много народу. Прижмется кто-нибудь и почувствует, что под пальто — картина!
— Картина?
Получилось, что больше рассказывал не Костя, а чекист. Ему было важно, чтобы мальчишка все понял и помог найти преступника.
— Ошибочка у вас с опечатанной квартирой вышла! — насмешливо сказал чекист. — В ней хорошие люди живут. Потому он и выбрал эту квартиру: знал, что там искать не будут, и надеялся, что Ларионовы еще не скоро вернутся в Петроград.
— А нам откуда известно, что за Ларионовы? — проворчал Костя. — Чем они от этого отличаются, за которым едем?
— Так-то оно так! — согласился чекист. — Есть еще людишки... Как квартира опечатанная — ничего внутри не видно. А только ты, парень, запомни: не всякого подозревать надо. Иной и в курточке барской, и в шикарных сандалиях, а наш, советский человек!
Костя нахмурился и молчал, пока пролетка не переехала Неву. Тут он привстал и радостно махнул рукой:
— Направо... Второй дом.
Извозчик свернул направо.
— На первом этаже, говоришь? — спросил чекист.
— На пе... — начал Костя, замолчал, словно подавился, и закончил шепотом: — Вот он!
Виталий Борисович шел к вокзалу. Пальто было на руке. Оно лежало аккуратно — кверху спинкой, расправленной во всю ширину.
— Не ошибся? Он? — чекист посмотрел Косте в глаза. — Не показалось?
— Мне никогда не кажется!
Чекист соскочил на тротуар. Костя тоже встал в пролетке.
— Сиди! Твое дело кончилось. Еще встретимся... Отвезешь его домой!
Извозчик причмокнул. Лошадь дернула пролетку, и Костя плюхнулся назад — на мягкое сиденье и забился в уголок.