Пират, еще один - Полторак Егор. Страница 13

Нет вахтенного пирата в гнезде, задраены пушечные порты, надежно закреплены канонирами в глубине палуб пушки. Все вычислено и измерено, все, что разрешено, разрешено, что нельзя, то и нельзя. Хотите играть в детство? Играйте, но постоянно исполняя правила. Делайте только то, что вам велено, а не остальное все. Есть утешение, что это не ты, а твой друг совершил предательство, и теперь вы обречены из-за него - если он хочет быть пиратом и если он твой друг - играть так, как можно. Но это никакое не утешение, и лучше не думать, что бы сделал ты сам, окажись на его месте тогда.

Ночь, ночь, ночь, ночь - сколько угодно повторяй это слово, и это слово не потеряет своего заколдованного кем-то когда-то смысла. А вот повторите слово "маневры" двадцать семь раз быстро, тщательно проговаривая каждую букву, и если еще добавить "военные", ну, военные маневры - ерунда получится, вот попробуйте.

И все же, когда Леппилюнтль поднимался этой ночью на мостик, он повторял:

- Маневр, этот маленький маневрик. Этот маневрик и все, и все! Маневр и все!

Он знал, что нельзя изменить курс в игре - все нарушится, все кончится. Но ведь что-то должно будет начаться?

Когда сэр Ален Александр сказал ему, что это последний сундук с сокровищами, что сам он уезжает совсем, Леппилюнтль понял, что их игра сейчас может просто так завершиться, завершиться. Им дали поиграть несколько лет, а потом решили, что хватит, что пора закругляться, что уже поздно и всем пора по домам, мыть ноги и в постельки. То есть, как обычно: играют дети во дворе, играют, а потом получается так, что всех загоняют домой, хоть не хочется, а не идти нельзя. Но только ведь они не дети, они пираты, они настоящие пираты, нет их лучше в этом море. Дыквы называли их "тихими парнями Флика", потому что Ветер, всегда появляясь неожиданно и всегда ночью, не использовал своей значительной огневой мощи до тех пор, пока этого можно было избежать.

- Абордаж! - говорил когда-то Леппилюнтль своим рыцарям удачи, - Абордаж, трах-тибидох! Только мы так воюем, и поэтому ни один дыква до конца не поверит, что в Барбейском море нужно каждую ночь держать двойную вахту на своем корабле. Они всегда слишком надеются на свои пушки.

Леппилюнтль помнил, теперь помнил, как его вооруженные моряки под началом еще не старого, но уже толстого Феди в расходящемся на пузе колете из бычьей кожи, с абордажной саблей и кинжалом в руках, с пистолетами за поясом, забросив абордажные крючья на борт и на ванты вражеского галеона, рвались на чужую палубу, швыряя впереди себя факелы, чтобы дыквы видели их бесстрашие. А сколько золота было оставлено в кабаках Побережья. Сколько выпито и сколько съедено, сколько переговорено до рассвета! Сколько было всего хорошего, пока это не случилось с Федей.

А после им было разрешено лишь плыть по морю туда, где назначено место встречи. И самые последние замурзанные дыквы не обращают теперь на них внимания. Все меньше пространства Барбейского моря контролируют люди городов Побережья. Все настойчивее становится наступление народа, не верящего в сказку, на их волшебную страну.

И многих старых друзей уже нет в Барбейском море. Вот за несколько лет до того, как Ветер вышел за Колькой в Ленинград, в бою у Болотных островов был убит поэт и шахматный чемпион Побережья Василий Иосифович Гершензон - Васька. А еще раньше захвачен дыквами бывший юнга Ветра, а затем капитан фрегата "Глоб" Димка Булыгин. Дыквы увезли Димку в свои города за пустыней, и теперь где он и что с ним никто не знает. Капитан Блад хотел вместе с Леппилюнтлем отправиться на поиски Димки, но давно, а теперь он уже окончательно спился и продает спички в опиумном притоне.

И хотя многие еще выходят в море сражаться против эскадр дыкв, и многие настоящие пираты обороняют форты в Сине-зеленом заливе, все больше таких, как Груб, ищущих только денег, идущих за дыквами, подбирающих остатки. Правильно: защита сказки не приносит богатства. И все меньше сил и возможностей остается у жителей Побережья в борьбе с дыквами. И он сам, Леппилюнтль, не делает ничего, чтобы защитить сказочную страну. Ничего - только для Феди. Но и это ему прерывают. А сегодня он изменит курс и прикажет отдраить пушечные порты, может быть, для последнего боя Ветра.

Леппилюнтль отослал рулевого и сам несколько минут держал по курсу туда, где в инструкции, которую им отдал сэр Ален Александр вместе с сундуком, была назначена встреча с Грубом. Он осматривал привычно небо и горизонт. И на горизонте, где небо было светлее, был виден корабль - так, яхта что ли, шедшая, примерно, параллельно "Ночному ветру". Леппилюнтлю было все равно, кто там болтается в пяти милях впереди: они не могли напасть на Ветер, и не были добычей пиратов Леппилюнтля.

На мостик поднялся зевающий, обросший двухнедельной щетиной старший канонир. Посмотрел, посмотрел на своего капитана и недовольно спросил:

- Чего, Леппилюнтль? Чего поспать уже нельзя ночью?

- Квест, сколько тебе нужно времени, чтобы подготовить пушки?

- Для парада что ли? Дня за три отдраим дырки, подкатим пушки, чего-то подремонтируем, ржавчину ототрем, может, за неделю сделаем... А завтра утром, командир, ты не мог мне об этом сказать... Я ведь не мальчик, командир, я тебя сколько раз просил отпустить хотя бы на "Глобус", там теперь Огл атаманом, он меня сколько раз звал, он меня, знаешь, как ценит! Командир, я, конечно, понимаю, что дружба это дело святое, но ведь даже абордажные крючья проржавели, кок на десять кило похудел! До каких пор!..

- Для боя, Квест... - тихо сказал Леппилюнтль.

- Для кого? Чего? Я не понял, ты меня к Оглу отпускаешь, я ведь сколько раз тебя просил...

- Квест! Готовь хозяйство для боя, только, пожалуйста, тихо.

- Командир, командир, командир! Мы пойдем показывать дыквам мать Кузьмы?!

- Именно ее.

- Командир, я не разбираюсь во всех этих ваших тонкостях, но ты, правда, отдаешь такой приказ? К бою?

- К бою! Только, Квест, пусть пока все спят. Возьми своих, а мне пришли сюда вахтенных. Только постарайся не греметь...

- Не греметь пушками, командир?

- Ну, все-таки постарайся, Квест. А завтра с утра начинай греметь на полный.

- Слушаюсь, командир! Я пошел.

Леппилюнтль послал вахтенных на мачты, и переложил штурвал на несколько градусов. И еще на несколько градусов.

Он ждал, что вот сейчас проснется Федя, и что ему тогда сказать? Ведь это получается как предательство? Но иначе нельзя? И капитан морщился каждый раз, когда гремели цепи и пушки на нижней палубе, и с натужным скрипом и с визгом выдирались гвозди из наглухо задраенных портов. Еще немного - думал он - от каждой минуты зависит опоздание. Еще час, и Груб получит хрен, а не Ветер!

Федор Иваныч не проснулся. И все остальные так ухайдакались, пируя на острове Сокровищ, что спали и спали. А под утро на мостик поднимался выбритый, в чистом камзоле и рубашке и в новой шляпе Квест.

- Командир, мы все сделали, - стал докладывать Квест, - Мои люди приводят себя в порядок... И мы не можем драться, потому что зарядов присутствует полное отсутствие. Вот так! Понятно? - и Квест снял шляпу, осмотрел ее, стряхнул пылинку и швырнул шляпу на палубу. Леппилюнттль ничего не сказал.

- А ты знал об этом, Леппилюнтль! Зачем ты приказал готовить пушки? Мы свеклой будем палить, да!

- Квест, я знал это, и ты должен был знать это так же хорошо, как и я. Что ты бесишься теперь?

- Я знал, что нет пороха, что нет пуль, нет этих... ядер. Я-то знал. Но я думал, раз ты приказал, командир, значит, ты понимаешь, чего говоришь.

- Я понимаю, Квест, а ты шляпу тут не расшвыривай. Разве ты забыл, что в нашем трюме столько сокровищ, что на них мы скупим весь боевой запас Побережья и еще на колбасу останется. А Груба, который нас ждет севернее, мы уже оставили с его носом.

- Ты веришь, Леппилюнтль, во все, чего говоришь?

- Конечно, я верю, Квест!

- Ладно, значит так и будет. Тогда я пошел гладить носовые платки.