Убийство со взломом - Харрисон Колин. Страница 23

4

Должно быть, среди ночи он, совершенно изнемогший и в полной прострации, вернулся в спальню, потому что, когда зазвонил телефон, он, раздетый до нижнего белья, лежал под простынями. Звонок в такое время означал беду, и он автоматически подумал о Дженис – может быть, он ей нужен. Он потянулся к телефону и наткнулся на чье-то чужое тело.

– Да? – произнесла Кассандра. – Очень приятно. Нет, меня не разбудили. Даю Питера. – Кассандра зажала ладонью трубку. – Ты был такой усталый, что просто свалился в постель в четыре часа.

– Кто?… – прошептал он.

– Это Билл Хоскинс.

– Мой босс.

– Он думает, что я твоя…

Питер прервал ее кивком и взял трубку. Кассандра легла рядом с ним, подсунув колени под его ноги.

– Да? – хрипло проговорил он.

– Питер! – загромыхал голос Хоскинса. – Хотел бы я, чтоб моя жена вставала в такую рань!

– Ладно, я не сплю. В чем дело?

– Только что мне позвонили из трейлера.

В трейлере, стоявшем возле полицейского управления на углу Восьмой и Рейс-стрит, располагался их отдел. Там дежурили посменно, туда стекалась поступавшая из полиции информация о преступлениях и задержаниях.

– Так вот, Питер, – продолжал Хоскинс, – чернокожий по имени Даррил Уитлок был найден мертвым в своей квартире в западной части города. На голове у него раны, нанесенные тупым предметом.

– Если б чернокожие вдруг перестали наносить друг другу увечья, мы лишились бы работы. – Питер чувствовал, как Кассандра покрывает поцелуями его спину. – Это обычное дело.

– Я был уверен, что ты так скажешь, но ты возьмешь обратно свои слова, когда узнаешь от меня три вещи.

Хоскинс был из тех людей, кто обожает выстраивать факты в ряд – так мальчишка выстраивает в аккуратные ряды игрушечных солдатиков. Питер никогда не мог понять, врожденная ли это педантичность или сознательная тактика, чтобы держать всех начеку. Будучи много лет подчиненным Хоскинса, Питер не доверял ему.

– Ну, разбудите во мне любопытство, так, чтобы прогнать сон.

– Помнишь Вэймана Каротерса, Питер?

Кассандра в это время пыталась перевернуть его на спину, а он сопротивлялся.

– Не помню. Нет, помню. Года два назад, да? Тот парень, которого оправдали, потому что свидетельство было подложным? Парень ворвался в дом, хозяин оказал сопротивление, а тот разозлился и кокнул его, верно?

– Дело это вел Берджер.

– Ну, дело было дохлое – доказательств, считай, никаких, а парень с норовом.

– Подожди минутку, Питер, – попросил Хоскинс.

Питер глядел, как Кассандра вылезла из постели и зашлепала в ванную. На груди у нее были растяжки – тоненькие полосочки, где кожа была чуть белее. Интересно, может, это следы давней беременности? Неужели он был так пьян? А она бодрствовала, пока он спал? Бродила по всему дому, рылась в его бумагах. Как омерзительна такая параноидальная подозрительность, но разве не за это, черт возьми, ему платят? Он же почти ничего не знает о ней, не знает даже ее фамилии!

– Ну, вот… – Хоскинс вернулся.

– Итак, это Каротерс или, возможно, что это он, – сказал Питер, делая записи в блокноте, который держал у изголовья. – Как это вы так быстро его вычислили?

– Соседка помогла идентифицировать личность. Его фотография оказалась в наших архивах, и копы уже взяли его для допросов, – отвечал Хоскинс. – А второе – это то, что газетчики уже пронюхали об убийстве и о том, что у нас имеется подозреваемый.

– Если это представляет интерес для газетчиков, может быть, скажете, кто был убитый?

– Племянник мэра.

– Черт возьми!

– Именно. Сын сестры мэра, живущей на Балтимор-авеню в западной части города. У него была квартира там же, неподалеку. Типичный мелкий средний класс, семья хорошая, с достатком. Все его любили, баловали. Хочешь еще подробностей? Круглый отличник в Овербруке, потом получил стипендию в Пенсильванском университете. Был принят в Гарвард на медицинский факультет. Головастый парень, готовился стать доктором. Каким-то образом был связан с Каротерсом. Тот мог промышлять в Пенне, снабжать наркотиками студентов. А возможно, они и знакомы-то не были, а просто Уитлок покупал у него наркоту, что, конечно, бросает на него тень, как, впрочем, и на мэра. Хотя, собственно, какое мне дело до его репутации! А может быть, это простое ограбление. По общему мнению, Уитлок был чист, как стеклышко. В общем, тебе придется в этом покопаться и проявить большой такт. Газеты станут это мусолить. Черная община тоже взбудоражена. Как я слыхал, уже звонили некоторые из видных деятелей общины, предлагали «сотрудничество», хотя и непонятно, как они это себе представляют. Ну и, конечно, сам мэр, черт его дери, будет держать руку на пульсе. Он ведь не так давно назначен, так что постарается выжать из этого дела максимум пользы для себя.

– Да, порядочная заваруха.

– Ты сейчас сильно загружен?

Вопрос не был вызван искренним интересом, а носил исключительно протокольный характер. Меньше всего Хоскинса интересовали трудности, с которыми сталкивались его сотрудники, и обстоятельства их жизни. К их усердию он тоже относился двояко. Тот, кто работал спустя рукава, должен был подтянуться и работать лучше. Но видимое усердие заставляло Хоскинса подозревать подчиненного в упущениях, и он подгонял его, заставляя его работать вдвойне, дабы упущения были бы ликвидированы.

– Ну… – Необходимо вспомнить, чем он должен сегодня заняться. – У меня заключительные дебаты по делу Робинсона…

– Ну, это ерунда!

– Да нет, дело хитрое…

– А Берджер, черт его возьми, в Гаррисберг укатил!

– Верно.

– А кроме того, он что-то рассеянный стал в последнее время, невнимательный. Я в курсе, как он тянул с этим…

Вернулась Кассандра – мокрая, обернутая полотенцем, и с другим полотенцем, закрученным на мокрых волосах. Встав на колени перед кроватью, она стала целовать его живот. Он пробурчал что-то, стараясь, чтобы это прозвучало как оба ответа одновременно – ей и ему.

– Да, ему это не потянуть. А вот ты теперь достиг степени, когда тебе по зубам дела вроде этого. И жена у тебя ранняя пташка. Превосходно. Сколько тебе лет, Питер?

– Осенью тридцать один стукнуло. – Возможно, Хоскинс все-таки ему не враг, а свой парень.

И тут Кассандра взяла в рот.

– Отлично. Дельце это тебе как раз вовремя подоспело. Эта работа требует железной выдержки, никакого разгильдяйства, тут напортачить никак нельзя. Все надо сделать честь по чести, и тебе это славы прибавит, гарантирую. На меня тут уже давили, чтобы я поставил на это дело кое-кого другого, ну, из политических соображений, но я послал их куда подальше и сказал, что мне нужен парень с железной выдержкой. То есть ты. В общем, нечего тянуть. Я официально поручаю тебе это дело, и ты, черт возьми, должен быть горд и счастлив, что получил шанс. Что касается другой твоей работы, то заканчивай ее, делай хорошо, старайся, но помни, что основное внимание твое должно быть уделено Уитлоку. Это сейчас главное.

Питер был еще слишком сонным, чтобы изображать восторг. Ему вдруг пришло в голову, не забеременела ли, часом, Кассандра после этой ночи. Сейчас она дразнила его, касаясь языком.

– Ну что, готов? – спросил Хоскинс.

– Да. – Пусть Кассандра платит за аборт, если все эти ревнители жизни еще не прикрыли все абортарии, а потом, как он может быть уверен, что ребенок – его?

– Я тебя ни от чего не отвлекаю?

– Нет, – буркнул он.

Кассандра принялась за него всерьез.

– Тебе придется иметь дело с городскими газетчиками, а не с этой дурой, нашим судебным репортером. Полиция, конечно, уже утром выступит с официальным сообщением, – громыхал Хоскинс, – а на твою долю выпадут вопросы о ходе следствия и как продвигается дело. – Далее Хоскинс рассказал ему, что окружной прокурор, чистюля, пользующийся отличной репутацией, несмотря на то, что с вступлением его в должность оборот наркотиков вырос втрое, в этом деле занимает сдержанную позицию наблюдателя, в основном из-за крайней занятости его предвыборной гонкой в качестве кандидата на пост сенатора США; им уже составлено плотное расписание предвыборных встреч на следующий месяц, выступлений в разных уголках штата с целью сбора средств и налаживания необходимых связей в Вашингтоне. Кроме того, этот прокурор, занимающий выборный пост чиновник, был республиканцем, а город, только что избравший в мэры демократа, которого он предпочел поддерживаемому прокурором республиканцу, не сулил ему большого количества дополнительных голосов. И это несмотря на то, что поддержка прокурором республиканского кандидата была весьма вялой, оказываемой лишь из преданности республиканским боссам, чья поддержка ему могла понадобиться позже. Окружной прокурор имел очень неплохой послужной список и на выборах в Сенат, как это думали, мог рассчитывать на хорошие результаты. В настоящее время он нуждался не столько в скандальном деле, сколько в больших деньгах. Вовлеченность его в дело Уитлока придала бы этому делу политический окрас, сделала бы его козырной картой демагогических речей мэра. Ему могло бы не понравиться, что семейное его горе играет на руку его политическому противнику. Отстранившись, прокурор отстранил громоотвод и от всей прокуратуры. Питер понимал, что окружной прокурор не может себе позволить увязнуть в политической трясине склоки с мэром. Откровенно смущенный подобной перспективой, он, возможно, и поспешил перепоручить все Хоскинсу.