Обещание экстаза - О'Бэньон Констанс. Страница 46

Виктория промолчала. Она прекрасно понимала, какие чувства сейчас испытывала подруга.

– И все же странно, что вы так спешите, – продолжала Кларисса. – Ведь ты еще не вполне поправилась, не так ли?

«Действительно, как объяснить подобную поспешность?» – подумала Виктория. В этот момент в комнату вошла Эллис, и девушка с облегчением вздохнула – теперь можно было не отвечать на вопрос.

– Трудно поверить, дорогая, но Консуэло сшила тебе изумительный наряд – проговорила Эллис. – Удивительно – как она успела?

Тут Матушка открыла большую коробку и извлекла из нее свадебное платье из белого атласа.

– Какая прелесть! – воскликнула Кларисса. – Ваша Консуэло – настоящая кудесница.

При виде подвенечного наряда Виктория почему-то не ощутила душевного подъема.

– А где фата? – поинтересовалась Кларисса.

Матушка открыла другую коробку и вытащила оттуда фату, чуть пожелтевшую от времени.

– Это фата твоей матери, – объявила Эллис внучке.

Виктория провела ладонью по ткани, и глаза наполнились слезами.

– О, бабушка, спасибо. – Виктория улыбнулась. – Я с радостью надену ее. Это так много для меня значит.

– Я знаю, дорогая. Твоей матери было бы приятно узнать, что завтра ее фата украсит твою голову.

Виктория поднесла фату к лицу и почти физически ощутила присутствие матери.

– У меня есть для тебя еще кое-что. Этот подарок прислала Консуэло.

– Что, бабушка?

Эллис убрала фату и положила на колени девушке новую коробку. Сняв крышку, Виктория обнаружила белый атласный халат и тонкую ночную сорочку. Она подняла голову и посмотрела на бабушку. Глаза старой леди сияли.

– Удивительно, – пробормотала девушка. – Это тоже сшила Консуэло?

– Конечно, она.

Кларисса в восторге защелкала языком. Белье действительно поражало красотой и изяществом.

– Виктория, ничего более прелестного я в жизни не видела, – сказала она.

Виктория понимала, что чувствовала ее подруга. Ей стало неловко, и она вздохнула с облегчением, когда Кларисса наконец ушла.

Поздно вечером приехал Бодайн. Присев на краешек кровати, он с улыбкой проговорил:

– Что ж, малышка, завтра я передам тебя под опеку другого мужчины.

– О, Бодайн, я так тебя люблю. Я не хочу с тобой разлучаться. – Виктория крепко сжала его руку.

– Я всегда буду рядом и приду на помощь, если что-то случится. Но внутренний голос мне говорит, что в будущем я тебе уже не понадоблюсь. Я уверен, Эдвард будет хорошо о тебе заботиться.

– Никто не сможет заботиться обо мне так, как ты, Бодайн.

Он увидел в глазах девушки слезы и пробормотал:

– Сейчас не время плакать, дорогая. Сейчас время быть счастливой.

Если бы он только знал, какой несчастной она себя чувствовала. Если б Бодайн знал, почему она согласилась выйти за Эдварда замуж.

– Обещай, Бодайн, что я смогу обращаться к тебе за советом всякий раз, когда у меня возникнет такая потребность.

– Я же не сказал, что бросаю тебя. – Он привлек девушку к себе и поцеловал в щеку. – Ты будешь очень счастлива, Виктория. Я знаю, что сейчас ты со мной не согласна, но поверь, что так и будет. Ты должна обрести счастье, которого я был лишен. Я очень хочу этого.

В следующее мгновение он встал и быстро вышел из комнаты.

Эдвард возвращался домой. Весь предыдущий день он провел с Реем Кортни. Они вместе ломали голову над тем, как снять с Виктории ужасные обвинения. Рей также написал несколько писем, чтобы поддержать ходатайство Эдварда.

Подъехав к загону, Эдвард увидел старого Неда, вышедшего из конюшни.

Молодой человек спешился.

– Как поживаешь, старый Нед?

– Отлично, мистер Ганновер. Можно мне с вами перекинуться словечком?

– Конечно. Чем могу быть полезен?

– Я только что поставил в стойло Бунтаря.

– Я совсем забыл о нем.

– Мистер Бодайн велел мне доставить его сюда. Поскольку конь никого к себе не подпускает, я подумал, что вы захотите нанять меня, чтобы я мог за ним ухаживать и делать другую работу в конюшне.

– Ты много лет служил у Матушки. Зачем же тебе менять хозяев? – удивился Эдвард.

– Дело в том, мистер Ганновер, что я привязался к этому жеребцу. К тому же мне не хотелось бы разлучаться с мисс Викторией.

– Выходит, она и тебя очаровала? – рассмеялся Эдвард.

– Мне становится жить веселее, когда она мне улыбается. Она очень милая. У нее для всякого найдется доброе слово. И у нее всегда есть время, чтобы поговорить со старым Недом.

Эдвард кивнул:

– Поговори на эту тему с Матушкой. И если она не против, то приезжай завтра. Иди прямиком к Эстансио, и он подыщет тебе подходящее жилье.

– Большое спасибо, мистер Ганновер. Вы никогда не пожалеете об этом. Обещаю.

– Старый Нед, а тебе хотелось бы прийти завтра на свадьбу?

У старика округлились глаза.

– Вы приглашаете меня на свадьбу, мистер Ганновер?

– Да. И я знаю, что Виктория будет тебе рада.

Старик просиял.

– Я почту за честь быть вашим гостем, мистер Ганновер. Я непременно приеду.

Эдвард невольно улыбнулся; ему показалось, что он заметил блеснувшие в глазах старика слезы.

Как только старый Нед уехал, Эдвард зашел на конюшню и направился к стойлу, где был привязан Бунтарь. Скрестив на груди руки, он прислонился к ограде. Великолепный жеребец вызывающе вскинул голову.

– Твое появление здесь свидетельствует о грядущих переменах. – Эдвард протянул к жеребцу руку, но Бунтарь попятился и принялся бить в землю копытом. – Ты такой же, как твоя хозяйка, – продолжал Эдвард. – Но я завоюю вас обоих. Я умею быть терпеливым. Впрочем, надеюсь, что ждать долго мне не придется.

Глава 20

Эдвард вошел в гостиную, где должна была состояться церемония венчания. Воздух в комнате был напоен ароматом цветов – их по случаю торжества принесла Хуанита. Осмотревшись, Эдвард остался доволен плодами своих недельных трудов – к приему Виктории все было готово.

Гостей же было не очень много, так как доктор заявил, что не следует утомлять его пациентку.

Преподобный Блэкстон стоял, склонившись над молитвенником и освежая в памяти слова, которые собирался произнести на брачной церемонии. Эдвард мысленно улыбнулся. Он был уверен, что святой отец и без помощи книги отлично помнил, что должен говорить.

Поздоровавшись с Мануэлем и Консуэло, Эдвард подошел к старому Неду и пожал ему руку. Затем направился к Дэну и Клариссе. Кларисса же не сводила с него глаз; она знала, что никогда не сможет забыть Эдварда.

– Поздравляю, Эдвард. Надеюсь, что ты будешь счастлив, – сказала девушка.

– Благодарю, Кларисса, – кивнул молодой человек.

Извинившись, Кларисса направилась к Консуэло. Доктор же с усмешкой взглянул на приятеля и проговорил:

– Да, Эдвард, я тебя недооценивал.

– Что ты этим хочешь сказать, Дэн?

– Ты всегда получаешь то, что хочешь.

– Да, пожалуй. – Эдвард внезапно нахмурился.

Доктор между тем продолжал:

– Ты должен рассказать мне, как тебе удалось заставить Викторию выйти за тебя замуж и отказаться от Пола.

– Кое-что не подлежит огласке, Дэн.

– Не обижай Викторию, Эдвард. Я не смогу этого вынести.

Эдвард пристально посмотрел на приятеля.

– Дэн, запомни: я скорее предпочту отсечь собственную руку, чем причиню Виктории страдания.

– Еще раз обязан напомнить тебе о ее состоянии. Она чувствует себя неважно, и ты должен быть предельно осторожен, пока я не сниму повязку.

Эдвард улыбнулся:

– Вы мне мстите, доктор? Считаете себя вправе диктовать мне условия моей первой брачной ночи?

– Я не шучу, Эдвард!

– Не волнуйся, Дэн. Я буду… держать себя в руках, пока не получу от тебя разрешение… Черт возьми, Дэн, ты понимаешь, что я имею в виду.

– Неужели Виктория и впрямь что-то для тебя значит?

– О Господи, Дэн! Ты еще спрашиваешь?! – Эдвард сжал кулаки. – Я едва не сошел с ума от страха, что она мне откажет. Даже сейчас я все еще боюсь, что в последнюю минуту она передумает.