Адвокат Казановы - Борохова Наталья Евгеньевна. Страница 37

Дмитрий хотел было толкнуть сокамерника в бок, но, посмотрев на безмятежное лицо товарища со слюной на подбородке, не стал. Он подошел к двери, откуда несся уже гневный голос надзирателя:

– Пошевеливайся, Потапов! Сколько можно ждать?

Вопрос был адресован ему!

Дмитрий обернулся и встретился взглядом с Михасем. Тот смотрел на него пристально и заинтересованно, словно видел в первый раз. Серебров почему-то тихонько кивнул ему головой, тот кивнул в ответ. Немое соглашение придало Дмитрию силы, и он, уже мало задумываясь о последствиях, вышел из камеры.

Конечно, его обман мог раскрыться тут же, ведь у надзирателя в руках было личное дело Потапова с вклеенной фотографией незадачливого ночного грабителя, а они мало похожи друг на друга. Высокий, прекрасно сложенный Серебров был полной противоположностью своему низкорослому и хилому сокамернику. Так что спутать их мог только слепой. Но на фотографию, где была запечатлена физиономия Потапова, надзиратель и не взглянул.

– К стене… Руки за спину. Да пошевеливайся, черт тебя подери! – проговорил он. – Теперь топай по коридору.

Так, выполнив все формальности, они прошли обычный путь от камеры до автозака, машины, перевозящей заключенных. Там уже сидело два человека: женщина со странным, потухшим взглядом и бодрый мужичок с хитрым прищуром вороватых глаз. Двигатель заурчал, машина дернулась и пришла в движение. Не проехав и сотни метров, автозак остановился. Дверь распахнулась и появилась худощавая фигура молодого мужчины с папкой под мышкой. По всей видимости, то был следователь.

– Всем привет! – бодро заявил он. – Мой тут? Я имею в виду Потапова.

– Да вон он, – лениво кивнул конвоир.

– Где? – вытянув шею, поинтересовался мужчина. Он часто моргал глазами, должно быть, пытаясь в полумраке автозака разглядеть знакомое лицо. Ну, где он?

– Да вот же, – пробормотал сонный охранник. «Разуй глаза!» – должно быть, хотел добавить он, но воздержался. Все-таки слепой был следователем, а с ними, как ни верти, нужно выбирать выражения.

– Это не он! – нервно заявил мужчина с папкой.

– Ну, значит, тот Потапов. – Конвоир равнодушно ткнул пальцем в мужичка с вороватым взглядом.

– Тоже не он. Я что, не знаю, по-вашему, как выглядит Потапов? – задергался следователь.

– Я только знаю, что один из этих трех и есть Потапов, – зевнул его собеседник.

Суета на его сонную голову начинала порядком раздражать конвоира. Он взглянул на блеклую бабенку и сказал убежденно:

– Из двух точно. Бабу в расчет не берем. Эй вы, кто из вас Потапов?

– Я! – произнес Дмитрий, чувствуя, что все его нутро леденеет от страха.

– Да вы издеваетесь надо мной, что ли? – завелся следователь. – Значит, это не мой Потапов. Мне нужен другой.

– Нет, ничего проще, – заявил охранник. – Сейчас вернемся назад и разберемся. Хорошо еще, что недалеко отъехали. Эй, Володька, поворачивай назад! – постучал он в кабину водителя.

Тот не отозвался.

– Ох, беда! – проговорил охранник. – Стажера взяли. Редкий балбес, скажу вам. И сейчас, поди, музыку в наушниках слушает.

В общем, после того, как мужчины едва не отбили себе кулаки о железо, глухой Володька наконец понял, в чем дело, и развернулся назад к изолятору. Охранник и следователь побежали в спецчасть, по пути переругиваясь и пытаясь найти виновного в происшествии.

Узники остались одни.

– Они оставили открытой дверь, – сообщил мужичок с вороватым взглядом. – Путь свободен.

– А как же наручники? – спросил Дмитрий.

Мужичок покосился на оставленную на скамье папку следователя, из кармашка которой торчала ручка. Несколько движений, и узник завладел нехитрым канцелярским предметом. А через пару минут возни из кузова автозака выпрыгнули два человека, с болтающимися на одной руке наручниками. Женщина осталась внутри.

Мужчины огляделись и тихонько потрусили по дороге. Редкие прохожие недоуменно поглядывали на двух странных людей в шапочках и спортивных костюмах, под ручку спешащих по январскому морозу вниз, к реке. Водитель Володька, растворившись в какофонии звуков, несущихся из наушников, пришел в себя только тогда, когда дверь кабины отворилась и конвоир с перекошенным от ярости лицом, ругаясь и матерясь, вытащил его наружу…

Глава 20

Странно, но семья не разделила радости Дубровской. Ольга Сергеевна охнула и прижала ладони к лицу:

– Боже мой, Лиза! И ты так легкомысленно относишься к тому, что уголовник оказался на свободе? А ты не думала, дорогая, что это может быть опасно?

Опасно? Признаться, подобная мысль даже не приходила Елизавете в голову. Что может сделать дурного Дмитрий, вырвавшись из тесных тюремных стен?

– Он может начать на тебя охоту! – убежденно заявила свекровь. – Я, кажется, видела такое в фильме. Там обозленный заключенный пытается мстить, а для начала берет в заложники семью своего адвоката и, разумеется, его самого.

Лицо свекрови даже под толстым слоем пудры побледнело. Должно быть, Ольга Сергеевна уже видела себя в заложницах беглого негодяя. Андрей тоже казался хмурым и озабоченным.

– Ты тоже считаешь, что мне угрожает опасность? – спросила его Лиза, пытаясь выяснить про себя, есть ли у Сереброва основания обижаться на нее. В конце концов она делала все, что могла.

– Чушь! – заявил Андрей. – Меня беспокоит совсем другое.

– Что тебя еще может беспокоить? – вскричала бедная Ольга Сергеевна, готовая уже бежать и паковать чемоданы.

– Меня настораживает неразборчивость нашей Елизаветы в выборе средств защиты своего клиента, – выдал он неожиданно.

– Ох, Андрей, до того ли нам сейчас! – отмахнулась свекровь.

– Успокойся, мама, – остановил ее сын. – Беглец точно не заявится сюда. Полагаю, у него сейчас другие проблемы, более серьезные, чем кому-нибудь мстить или кого-то брать в заложники. Но благодаря нашей Лизе мы испортили отношения с замечательным человеком, Павлом Вощинским, вот что заботит меня больше всего.

– Почему испортили? – удивилась Лиза.

– Хм, пожалуй, стоит спросить у тебя, дорогая, почему близкий друг нашей семьи забыл к нам дорогу и не отвечает на телефонные звонки. Я тут встретил его на одном званом обеде…

– И он, конечно, нажаловался на меня, – хмуро продолжила Дубровская, признавая, впрочем, что Вощинский имеет основания для недовольства.

– Нет, Павел Алексеевич не настолько примитивен, чтобы бросаться мне на грудь с жалобами на бесчувственность и черствость моей жены, – повысил голос Андрей. – Он даже поздоровался со мной и пожал мне руку, но, беседуя с ним, я понял, в чем кроется причина охлаждения наших отношений. Лиза была бесцеремонна и некорректна, защищая интересы босяка и альфонса Сереброва.

– Позволь заметить, но босяк и альфонс, как ты выразился, является моим подзащитным, – произнесла Лиза, и ее голос дрожал от обиды. – Я обязана защищать его всеми дозволенными законом способами. Допрос с пристрастием является обычной для адвоката работой. Ничего личного! Не понимаю, почему он обижается.

– Но он друг нашей семьи! – вскричал Мерцалов.

– А Дмитрий – мой клиент! – откликнулась Лиза.

– Так вот в чем проблема… – внезапно тихо проговорил Андрей. – Но кто важнее: друг или клиент? Чьи интересы выше: личные или служебные?

– Но меня ведь наняли! Что я могу сделать?

– Напомни, если я что-то перепутал, – упрямо тряхнул головой Андрей. – Тебя никто не нанимал, тебя назначили в процесс, можно сказать, навязав твои услуги Сереброву. Если бы ему предоставили право выбора, то еще вопрос, стал бы он связываться с тобой. Разве не так?

– Так, – неохотно признала Лиза.

– Твое профессиональное рвение похвально, но, дорогая, всему есть мера. Стоит ли рвать когти за человека, которому ты ничем не обязана, и тем более ставить его интересы выше интересов близкого знакомого?

– Очень спорный вопрос, – пробормотала Лиза.