Близкая женщина - Делински Барбара. Страница 50

Больница в Хартфорде не отличалась от других таких же больниц. Те же длинные коридоры, запах антисептиков, приглушенные разговоры и шуршание халатов. Две недели Даника дежурила у постели матери.

Элинор, можно сказать, повезло. У нее парализовало правую половину, но, к счастью, она мало-помалу обретала чувствительность. Даника кормила мать, возила ее на кресле-каталке по коридору, терпеливо ждала ее, пока мать принимала процедуры… И все это время Даника не переставала удивляться, что отец так редко навещает мать.

Он привез жену в больницу, когда у нее случился инсульт. Приезжал он обычно по воскресеньям, но быстро отбывал в Вашингтон. Его ждали большие дела. Даника хорошо помнила, что после последней операции отец тоже нечасто навещал мать. Совсем, как Блейк, когда у нее случился выкидыш. Приехал, переночевал и отчалил. Другое дело Майкл – в те трудные дни он не отходил от нее ни на шаг. Видно было, что она для него важнее всех его дел, его работы.

Кстати, Майкл уже несколько раз приезжал и в Хартфорд. Несмотря на то, что Даника не могла побыть с ним наедине, она была благодарна ему за участие. Что же касается Блейка, то он прислал в палату роскошный букет, а сам так ни разу и не появился.

Свободные минуты выпадали у Даники только тогда, когда Элинор приходили навестить ее друзья. Тогда Даника могла ненадолго отлучиться из больницы. Даника видела, какими испуганными взглядами провожала ее мать, когда она выходила из палаты. А когда она возвращалась, Элинор не выпускала ее руки. Мать словно боялась, что и Даника – ее последняя надежда – покинет ее. Сердце дочери разрывалось от жалости и сострадания.

Даника часто возвращалась в мыслях к поведению и самочувствию Элинор в последнее время. Она поняла, что была невнимательна к матери. Врачи сказали, что, по всей вероятности, на протяжении многих лет у Элинор было повышенное давление, но она даже не подозревала об этом. У отца, впрочем, было свое мнение относительно причин инсульта.

– Последнее время она очень за тебя беспокоилась, Даника, – осуждающе сказал как-то он дочери.

Он и Даника пили кофе в небольшом кафе неподалеку от больницы. Через неделю врачи обещали выписать мать домой.

– Что обо мне беспокоиться? – удивилась Даника.

Внезапно она поняла, на что намекает отец.

– А вот она была другого мнения, – возразил он. – Когда летом она вернулась из Мэна, то не находила себе места. И все из-за ваших отношений с Блейком.

– Из-за наших отношений? Что-то я не понимаю…

Конечно, она все прекрасно поняла. Только хотела, чтобы отец высказался обо всем до конца.

– Вы практически живете разными домами, – решительно продолжал он. – Даже в разных городах. Тебе безразлична его работа. Так супруги не живут! В конце концов, это неприлично! Блейк занимает важный пост, он все время на виду – ты должна помнить об этом.

– Ваша жизнь с мамой ненамного отличается от нашей, – возразила отцу Даника.

Уильям Маршалл нахмурился.

– Еще как отличается! Твоя мать всегда была рядом со мной – и в Вашингтоне, и в Хартфорде. Лишь в последнее время, когда она болела, нам приходилось часто разлучаться.

– Значит, мама – лучшая жена, чем я. Она не так требовательна и готова к самопожертвованию.

– Да, твоя мать – прекрасная жена! Она может быть для тебя примером.

– Сейчас другое время, папа. И потом нельзя списать собственную жизнь с чужого примера, даже если это – пример собственных родителей.

– Это все отговорки. Было бы желание, а у тебя его нет. Интересно, почему?

– В отличие от мамы у меня есть собственные интересы, – сказала она, стараясь оставаться спокойной.

Но Уильям Маршалл всегда шел напролом.

– Я прекрасно знаю, в чем дело, и не морочь мне голову высокими словами. Это все из-за этого Бьюкенена, – заявил он. – Черт побери, что у тебя с ним? Имей в виду, именно поэтому у матери и случился удар! Она очень боялась, что ты можешь наделать глупостей.

– Одну минуточку, папа! – остановила его Даника. – Ты обвиняешь меня в том, что из-за меня случился удар, но это же несправедливо! Доктора говорят, что на протяжении многих лет у мамы было высокое давление. Может быть, это все из-за того, что ты заставлял ее жить по-своему, а может быть, потому, что она беспокоилась за меня… Давай не будем перекладывать вину друг на друга. Мы все равно никогда не узнаем, из-за чего на самом деле это произошло.

– Ты не ответила на мой вопрос, юная леди! Я спросил тебя о том, что у тебя с этим парнем из Мэна? И не смей увиливать!

Даника пристально посмотрела на отца.

– Он мой друг. Может быть, лучшего друга у меня еще не было, и ты должен радоваться, что у него находится время для твоей дочери. Одному Богу известно, что это значит для меня.

– Черт побери, ты это о чем?

– Сейчас не время и не место говорить об этом, – вздохнула Даника.

Но отец не хотел уступать. Понизив голос, он потребовал:

– Нет, девочка, ты уж договаривай все до конца!

– Сейчас есть вещи поважнее. Нужно поставить на ноги маму.

– Она и так поправится. Ее лечат самые лучшие врачи. Я уже нанял ей опытную сиделку, которая будет присматривать за ней дома.

– Я тоже побуду с мамой некоторое время. Нужно, чтобы с ней был родной человек.

Как ни старалась Даника сменить тему, ничего не получилось. Уильяму Маршаллу не давали покоя фотографии, которые передал ему Морган Эмери.

– Почему ты юлишь, Даника? – промолвил он. – Что у тебя с Майклом Бьюкененом?

– Я уже ответила тебе. И хватит об этом, папа.

Она не дрогнула под тяжелым взглядом отца, хотя любила его; он был ее отец, и она не хотела огорчать его. Чтобы не лгать дальше, она предпочла молчать.

– Тогда послушай меня и хорошенько запомни, – сказал Уильям Маршалл. – Я хочу, чтобы ты держалась от него подальше. От него и его семейки не будет ничего, кроме неприятностей. Он только ловит случай, чтобы опозорить нашу семью. Если ты позволишь себе лишнее, это будет использовано против Блейка. Ей-Богу, Даника, мне казалось, что нет нужды тебе это объяснять… – Она молчала, и он продолжал:

– Итак, держись от него подальше. Блейк Линдсей – достойный мужчина и к тому же твой законный супруг. Наконец, ради здоровья матери веди себя прилично!

Он отчитывал ее словно малого ребенка. Но это лишь укрепило ее. Ей хотелось заявить отцу, чтобы тот не лез в ее жизнь, а занялся своими делами, но… она промолчала. Если она наговорит ему дерзостей, будет только хуже. Нужно держать себя в руках.

Даника взяла сумку и встала.

– Пойду к маме, – сказала она.

Отец тоже встал и взял ее за локоть.

– Надеюсь, мы поняли друг друга, девочка?

– Ты сказал мне то, что счел нужным. Будь уверен, я поступлю так, как подсказывает мне совесть.

– Более неопределенного ответа я еще не слышал, – проворчал отец. – Наверное, я все-таки плохо тебя воспитывал. Нужно было привить тебе интерес к политике.

– Боже сохрани! – с веселой улыбкой воскликнула Даника.

Но Уильяма Маршалла не так-то просто было обвести вокруг пальца. Он чувствовал, что дочь не все сказала ему. Она всегда жила своей собственной жизнью, о которой он не имел никакого понятия. Впрочем, его это и не интересовало. Он никогда не интересовался тем, чем она занималась в благотворительных фондах. Не говоря уже о ее совместной работе с Джеймсом Брайантом… Но совсем другое дело Майкл Бьюкенен. Неужели он, Уильям Маршалл, допустит, чтобы его семью опозорили?!

Он видел эти фотографии, рассматривал их, и не раз. Прямых доказательств тому, что у его дочери были близкие отношения с Майклом Бьюкененом, не было, однако все указывало на то, что это вполне может случиться. Он попытался ее предостеречь, но вняла ли она его совету? Как бы ни развивались события, он должен быть в курсе всего. Поэтому ему опять понадобится помощь Эмери Моргана. В конце концов, это только вопрос денег. В любом случае, по сравнению с возможными последствиями, плата будет ничтожной. Если у него в руках будет что-то более определенное, он поговорит с дочерью уже по-другому. Он примет меры. Причем не только в отношении Майкла Бьюкенена, но, если понадобится, и в отношении Бьюкенена-старшего.