Ухаживания на скорую руку - Делински Барбара. Страница 27

Тем временем его поцелуи делались все более страстными, даже, пожалуй, яростными, но Ния не замечала этого, поскольку ее собственное возбуждение нарастало невероятными темпами. Она с восторгом возвращала ему каждую ласку, каждый поцелуй, отдаваясь всем своим существом вновь обретенной физической радости, которая, заполняя всю ее без остатка, не оставляла в сознании места для любых мыслей иного свойства.

Но вот Дэниэл неожиданно остановился, и процесс изгнания лишних мыслей оборвался так некстати. Слегка касаясь губами то мочки уха, то жилки на шее, – Дэниэл хрипло забормотал:

– Господи, Ния! Так нельзя! Я знаю, что поступаю дурно. Ты заслуживаешь лучшего, чем то, что я смогу тебе дать. – Он заглянул ей в глаза, и ее поразило мрачное пламя, бушевавшее в его взоре. – Но я не в силах от тебя оторваться. Просто взять – и уйти. И позабыть про то чувство, которое… Ты понимаешь, что я пытаюсь тебе сказать?

Его лихорадочно блестевший, чуть ли не безумный взгляд лишил Нию дара речи, точно так же, как его сильные руки лишали ее возможности двигаться. Ей уже приходилось сталкиваться в его поведении с такой же вот яростной страстностью – раньше, когда он рассказывал ей за столом о своей любви к баскетболу. Неужели ей, Нии, всю жизнь суждено иметь в качестве соперницы эту проклятую игру?

Тем не менее она никак не могла разозлиться на этого человека – таким прекрасным казалось ей лицо, дышавшее в этот момент искренностью. Более того, она решила про себя, что не отдаст без боя этой злодейке-игре того, что ей уже хотелось заполучить больше всего на свете. Касаясь нежным взглядом своих фиалковых глаз каждой черточки его лица, она наконец нашла в себе достаточно сил, чтобы шепотом ему ответить:

– Я бы очень хотела тебя понять – все, все, что есть в твоей душе. Но существуют вещи, которые я понять не в силах. Я могу лишь рассказать, что чувствую – в каждый отдельный момент… – В данный момент, надо сказать, она более всего желала к нему прикоснуться.

Медленно подняв руку к его лицу, она провела пальцем по его лбу, глазам, носу, а затем – набравшись храбрости, и по гордой колонне его шеи – до того места, где искрился белизной расстегнутый воротник. Это место, этот треугольный вырез на его груди, смущал и мучил ее весь вечер. Теперь же она поддалась искушению узнать, какова на ощупь кожа в том месте, где в слиянии ключиц находилась заветная ямочка. Она была горячей и трепетала всякий раз, когда к ней прикасались ее, Нии, пальцы.

Скользнув рукой за ворот рубашки, Ния обрела еще большую свободу действий. Повинуясь инстинкту, она коснулась поцелуем того места, где только что была его рука.

– Как ты хорошо пахнешь… – пробормотала она, вдыхая в себя его напоенный мускусом пряный мужской аромат.

Нетвердой от волнения рукой он взял ее за подбородок. Он, как и Ния, уже твердо знал, что ему в настоящий момент нужно. Приподняв ее голову, он снова припал к ее рту поцелуем, но на этот раз в дело уже пошел язык, который затеял весьма чувствительную игру с языком Нии. Теперь и его рука начала совершать путешествие сверху вниз по лицу женщины и дальше – по ее шее. Дэниэла не остановил вырез ее одеяния. Наоборот, он заставил его еще упорнее продвигаться к холмикам ее грудей и наконец завладеть ими. Почувствовав, как она рефлекторно выгнула под его прикосновениями спину, он возобновил нападение на ее прелестные выпуклости с еще большим напором, поскольку стоны наслаждения, которые Ния при этом издавала, придали ему уверенности.

– Ох, Дэниэл, ты даже представить себе не можешь, что ты со мной делаешь!

– Говори, говори об этом, Ния, – прошептал ей в ухо Стрэйхен, поглощенный процессом ласк в не меньшей, чем Ния, степени.

– Ты разжег во мне огонь, – простонала она. – И он все больше и больше захватывает меня, он разливается по всему телу и уходит вглубь, я не в силах загасить это пламя.

– Это хорошо, детка, – пробормотал Стрэйхен, проверяя ладонями ее груди на упругость и чувствуя, как они трепещут даже сквозь одежду. Женщина вскрикнула и снова приоткрыла рот, требуя новых поцелуев – сколько бы Дэниэл ее ни целовал, ей все время было мало.

Да, что и говорить, мистер Дэниэл Стрэйхен перестал быть занозой в одном ее весьма чувствительном месте. Вместо этого он превратился для нее в близкого человека, а его физическое совершенство сделалось вечным источником ее восторгов, от которых она бы теперь не отказалась ни за что на свете.

Ее руки безостановочно двигались, исследуя монолит его плеч, и сама она выгибалась дугой под его ласками. Теперь ей хотелось знать о нем все – до самой последней мелочи, – и в особенности – интимную сторону его жизни. Тот факт, что он когда-то был звездой баскетбола, был важен для нее только потому, что он мастерски умел доставлять удовольствие ее телу. В этом ему не было равных, и это выгодно отличало его от других мужчин, которые звездами баскетбола не были. Он отлично понимал ее желания и знал, где нужно ущипнуть, где погладить, а где посильнее нажать. В его ласках присутствовал некий ритм, который вполне согласовывался с тем внутренним ритмом, который всегда жил в теле Нии. Наконец Дэниэл заставил ее соскользнуть вниз. Теперь она лежала на диване, и его руки и губы получили еще большую, чем прежде, свободу. Дэниэл ласкал ее тело с удвоенной силой. Она только коротко вздохнула, когда, зацепив пальцем резинку ее свитера, он потащил его вверх, минуя солнечное сплетение и заострившиеся кончики смотревших в потолок грудей.

Потом не меньше минуты он смотрел на то, что открылось его затуманившемуся от страсти взору. Вид ее белоснежных грудей, прикрытых лишь крошечным кружевным бюстгальтером, заставил все его крупное тело содрогнуться от возбуждения.

– Какая ты красивая, – шепотом произнес он, прикасаясь пальцем к ее напряженному до боли соску. Это прикосновение было как ожог, и она прикусила губу, чтобы не вскрикнуть.

– Дэниэл… – Она потянулась к нему, стараясь пригнуть его голову, чтобы снова ощутить его поцелуи. Но он пребывал в нетерпении, и после короткого, но крепкого поцелуя губы его скользнули по ее нежной коже вниз, чтобы на вкус оценить теплую, душистую плоть ее груди. – Мммммм… Дэниэл… – вскрикнула Ния, изогнувшись. Потом резкими движениями помогла ему стянуть с себя кружевные чашки бюстгальтера. Когда с этим было покончено, он вобрал в себя ее напряженный сосок и розовую юбочку, которая его окружала. В полном молчании он умело работал губами и языком, раздувая бушевавший в ней огонь желания до ослепительной белизны пламени в самом центре горнила. Так что когда его рука, покоившаяся на ее колене, вдруг поползла вверх по бедру, а потом коварно скользнула в промежность, общее возгорание стало казаться неизбежным.

Неожиданно они достигли высшего уровня – конечной цели всякой игры страстей. Ния со всей очевидностью поняла, что хочет заняться со Стрэйхеном любовью. Неожиданно ей стало на все наплевать: на его и на ее работу, на его и на свое прошлое – даже на то, что такого рода мысли, учитывая ее незаконченное задание для журнала, многие могли бы посчитать некорректными. Абсолютно все отошло на второй план, и теперь ею всецело владело одно: страстное желание полной близости с Дэниэлом. Ничто другое не в силах было бы ослабить тупой боли от выросшего до небывалых размеров напряжения.

Осознание того, что должно было неминуемо последовать, завладело всем существом Дэниэла почти тогда же, когда и Нией. Когда он поднял голову, чтобы встретиться вопрошающим взглядом с ее широко раскрытыми глазами, рука Нии, запутавшаяся пальцами в его волосах, соскользнула ему на плечо, потом ниже по руке. «Его сильные руки, – подумала Ния, – с легкостью могли бы поддерживать его тело на весу… если бы мы последовали естественному течению страсти».

Но ведь тренером был он – и он объявлял о ходе игры, и он устанавливал правила. Дрожащими руками он вдруг потянул ее свитер вниз, снова занавешивая им ее трепещущие груди. Если Ния и испытала при этом горечь потери, ей достаточно было услышать его хриплое бормотание, чтобы понять, что в этот момент испытывал он.