Зеркало старой ведьмы - Бабкин Михаил Александрович. Страница 19

Стол, опасливо обойдя Тимку стороной, шмыгнул к стене, освободив пентаграмму, на которой стоял.

Все расселись вокруг звезды. Туго надутый Шут – Олаф вернул ему украденную Лурдой волшебную таблетку – на всякий случай с трудом заполз под стол и оттуда внимательно следил за действиями волшебника. Олаф, с Нигой в руках, встал возле золотого круга. Он произнес длинное замысловатое заклинание, плавно повел Нигой над пентаграммой – поверх магической звезды раскинулся купол из мелких сияющих точек. Внутри купола, приобретя свой нормальный вид, возникла Лурда.

Ведьма выглядела очень жалко – в мокром рваном платье, растрепанная, с синяками и ссадинами на лице, она больше походила на бродяжку, чем на могущественную колдунью. Обхватив плечи руками, Лурда тряслась от холода и стучала зубами. Она с лютой ненавистью посмотрела на Тима, сплюнула и отвернулась.

– Ну, здравствуй, – с непонятной интонацией в голосе поприветствовал волшебник Лурду, – давно мы с тобой не виделись в нормальной обстановке… Что ты предложишь с ней сделать? – Олаф поглядел на мальчика.

Тим смутился.

– Даже не представляю… наверное, то же самое, что и она с вами сотворила. Надо засадить ее куда-нибудь. В картину, например, – Тимыч показал на стену. Там в тонкой золотой раме висело искусно выполненное полотно: просторный бильярдный зал с игровым столом, обставленный вычурной, по-королевски богатой мебелью.

– Подарок от короля Бегия, – пояснил волшебник и грустно поглядел на Лурду. – Мальчик прав. Оно хоть и жестоко, но справедливо.

Олаф взмахнул рукой – ведьма исчезла из-под купола и оказалась в картине. Судя по ее прыжкам и жестам, колдунья была очень недовольна.

– Мне кажется, ей нужен напарник. – Бонифаций стукнул себя по колену кулаком. – Знаю я одного завзятого бильярдиста, который тоже хорошо смотрелся бы в нарисованном зале.

– Торсун? – понятливо улыбнулся Олаф. – Неплохая мысль. Он заслужил того. Да и Лурде будет веселей.

Волшебник опять взмахнул рукой – рядом с ведьмой возник перепуганный Торсун, в халате и ночном колпаке на лысой голове. Видимо, он собирался ложиться спать.

– Вот не знаю, – покачал головой Тимка, – наказание ли это для Торсуна? Вечный бильярд, и никаких государственных хлопот!

– Посмотрим, – Олаф повернулся к Боне. – Твое желание исполнено. Но королевство осталось без короля и, сам понимаешь, теперь нужен новый… Хочешь стать королем? Король Бонифаций Первый! Звучит?

– Королем? – Боня растерялся, рассеянно вытер нос кулаком. – А что? Могу и королем. Запросто! Давай колдуй, я готов. Подать мне корону и мантию!

– Погоди, – успокоил его Олаф, – сначала решим, как помочь Тиму. А после и тебя на трон определим.

– Чем мы можем ему помочь? – Каник задумчиво почесал затылок хрустальным молотком. – На воздушном шаре домой его не отправишь. А насчет колдовства… Вон Лурда двадцать лет к ним в мир прорывалась! Что же ему, теперь двадцать лет в нашем королевстве сидеть? Да его папа с мамой не узнают, когда он вернется. Сам уже папой будет.

Тим закручинился. Ждать двадцать лет! Нет, такое было немыслимо.

Боня лихо подкрутил усы:

– Пусть остается! Такое мое королевское мнение. Усыновлю, воспитаю, в принцы назначу. Чем не жизнь?

– Да ну тебя, – возмутился Тим, – домой хочу-у! – он заплакал, размазывая слезы по щекам.

– Фу, – скривился Бонифаций, – нехорошо. Победитель скакула, охотник на призраков, борец с колдуньей, освободитель Олафа! И рыдает, как маленький.

– Бедняжка, – надрывно завздыхала Нига, – сиротка. Один, совсем один, – и тихо заплакала, роняя слезинки на пентаграмму и брюки Олафа. Каник тоже всплакнул, гулко уронил одинокую литровую слезу на голову Хозяйственному; Шутик за компанию тоскливо запищал под столом.

– Прекратите сырость разводить! – Олаф нетерпеливо провел рукой по брючине, и мокрые пятна на ней исчезли, как от утюга. – Каник, немедленно перестань рыдать на Бонифация! Он уже насквозь мокрый.

Тим хотел взглянуть на рыцаря, но ненароком посмотрел на зачарованную картину с бильярдным залом и не смог удержаться от улыбки: позабыв о неприятностях, ведьма и низложенный король азартно гоняли шары по зеленому сукну. Лурда, похоже, выиграла – Торсун беззвучно затопал ногами, швырнул в ведьму ночным колпаком. Тимыч вовсю заулыбался, слезы высохли сами собой.

– Вот так лучше, – одобрил волшебник. – Нечего по пустому убиваться! Есть у меня один вариант. Гарантированный, беспроигрышный. Стопроцентный вариант. Для себя берег, на всякий случай. Поехали!

Волшебник обвел вокруг себя Нигой, воздух в кабинете уплотнился и загудел. У Тима потемнело в глазах, почудилось, что он опять падает с крыши замка в пропасть.

– У-ух! – испуганно взревел Каник и смолк. Тимыч запаниковал, но почувствовав под ногами землю, успокоился. Мгла вокруг него постепенно рассеялась, и Тим понял, что стоит в пещере Каника.

– Глянь-ка, – удивился Бонифаций, – откуда начали, туда и вернулись. А зачем? Чай, что ли, прилетели сюда пить?

– Это я мигом, – обрадовался дракон и направился к буфету.

– Перестаньте суетиться, – Олаф с досадой прикусил губу, – неужели у нас сейчас кроме чая других дел нету?!

– Если не чай, тогда не знаю, – недоуменно ответил Каник, – кофе у меня кончился. Нету кофе.

– Идите лучше сюда, – волшебник двинулся в глубину пещеры, освещая дорогу Нигой, Тимка поспешил за ним. Олаф остановился возле золотой двери, повернулся к спутникам:

– Вы знаете, что это такое?

– Дверь охранная, – рявкнул дракон.

– Кладовка там, – по-хозяйски решил Бонифаций.

– Золото! – прошептал Шут и потер ладони.

– Неужели… – Тимыч с надеждой уставился на волшебника, тот кивнул ему в ответ.

– Что за золотыми створками, никто не знает. Даже я. Потому как, открыв дверь и пройдя сквозь нее, можно оказаться в любом месте – в каком пожелаешь. Где угодно! Потому что эта дверь – единственная свободная Дверь Путешествий. Конечно, есть и другие двери, но они крепко-накрепко привязаны древними чарами к своим тайным мирам. Да и ключи от таких дверей давно утеряны. Вот эти ключи, – Олаф приподнялся на цыпочки и легонько похлопал Каника по вздутой щеке. Тот понял намек, вытащил из пасти молоточек, вытер его об свой мохнатый живот и подал волшебнику.

– Прямо какой-то молоточный день сегодня, – пробормотал Боня и закусил ус.

– Загадывай, куда ты хочешь попасть, – Олаф протянул прозрачный молоточек Тимке, – не волнуйся, не торопись. Продумай все до мелочей. Волшебство, увы, одноразовое – молоточек рассчитан только на одно открывание Двери.

– Я уже все придумал, – Тимка храбро подошел к золотым створкам и уже собрался было стукнуть по ним молотком, когда волшебник остановил мальчика.

– Погоди минутку, – Олаф повернул Тимку к себе лицом, придирчиво осмотрел его сверху донизу. – Мне кажется, у вас должны одеваться немного иначе. Да и обувка на ноги тоже не помешает.

– Ах да! – спохватился Тимыч, похлопал себя по кожаной куртке, рваным штанам, – вы правы. Хорошо бы вернуть мою прежнюю одежду. И ключи от квартиры! Я их где-то посеял.

– Момент, – Олаф улыбнулся, заглянул в книгу и прошептал заклинание. Тимка вздрогнул – новая одежда слегка холодила тело.

– Кр-расавец, – сказала Нига, – просто прелесть. Только штаны сваливаются и рукава короткие. А так ничего.

– Вырос я тут у вас. И похудел. – Тимка подошел к Боне, крепко обнял его.

– Может, останешься? – тихо попросил Хозяйственный. – Принцем тебя сделаю… Привык я к тебе.

Тимыч мотнул головой, отгоняя слезы, и подошел к Канику: дракон поцеловал его в макушку, разметав волосы жарким дыханием. Шут отбарабанил на своем животе прощальный марш; Нига ничего не сказала, только завздыхала. Олаф на прощание сильно, по-мужски, пожал мальчику руку.

– Неужели я вас больше никогда не увижу? – Тим прижал к груди молоточек, шмыгнул носом.

– Никогда не говори «никогда», – тихо сказал Олаф, и Тимыч наконец понял, на кого похож добрый волшебник. На Джеймса Бонда!