Беглянка - Грэм Хизер. Страница 19

Клайв улыбнулся удачной мысли.

Разумеется, тут не обойтись без газет, без каких-то документов… Но ведь, как известно, продается все.

Или почти все…

Он поведет игру мастерски. Станет великолепным актером. Не хуже, чем она в тот день… на сцене. Когда выстрелила в его отца…

Клайв найдет ее, даже если для этого придется отправиться во Флориду… Да хоть в преисподнюю!

После того, что он узнал о ней, ему стало ясно: они одного поля ягоды…

Джаррета Маккензи разбудил настойчивый стук в дверь. Он вскочил, надел сорочку и пошел к двери, но, вспомнив, что жена не укрыта, натянул на нее простыню.

Стук повторился.

Джаррет распахнул дверь. На пороге стоял Роберт. Не извинившись за вторжение, он вопросительно посмотрел на приятеля, а потом на койку, где лежала Тара.

– Команда ждет распоряжений, капитан! – Поскольку Джаррет молчал, Роберт тихо спросил: – Ну как?

– Ты о чем?

Роберт ухмыльнулся.

– Сам знаешь. О новобрачной.

– Как видишь, спит. Когда проснется, спроси у нее сам. И если на что-то пожалуется, знай, это твоя вина.

– Почему же? Ведь мы все сделали, чтобы…

– А кто посоветовал мне жениться?

– Я… Но разве моя вина, если ты повел себя как свинья с бедной девушкой?

– Кого это ты назвал свиньей?

Роберт пожал плечами:

– А как еще тебя назвать, если ты запер жену в каюте на столько часов?

Оба рассмеялись.

– Дорогой капитан, мы все тебя ждем. А теперь я быстро сматываюсь, пока ты не причинил вреда моей физиономии.

Он отдал честь и ушел.

Джаррет закрыл дверь в каюту. Тара спала так тихо, что дыхание ее было едва заметно. Он вгляделся в ее безмятежное лицо и с удивлением подумал, что эта совсем незнакомая ему женщина так внезапно вошла в его жизнь… Он женат! Невероятно!..

Конечно, жена все еще скрывает от него какие-то обстоятельства своей прошлой жизни, но разве не выполнила она тех… условий, какие согласилась выполнять? Она вела себя превосходно, лучше, чем ожидал Джаррет, и сейчас он чувствовал, что оказался в плену, ибо был охвачен радостью и страстью.

Тут ему пришло на ум, что он любит свое красивое быстроходное судно «Магда», но, сойдя на берег, забывает про него. Он ценит и бережет своего превосходного коня, часто совершает чудесные верховые прогулки, но, уезжая, не вспоминает о нем.

Когда Роберт дал Джаррету странный и нелепый, почти шутливый совет жениться, он, Маккензи, отнесся к этому легкомысленно, решив, что и от жены можно уйти, забыть о ней, как о корабле, о коне… Забыть…

Правда, о Лайзе он так не думал. Нет. Но ее он знал давно. Долго. И вообще тогда подобные мысли и сравнения не приходили в голову… А теперь? Теперь он сравнивает и… и понимает, что попал в ловушку, ибо эти золотистые волосы опутали, околдовали и держат его. После бурной ночи Джаррет не испытывал опустошенности, часто наступающей после того, как удовлетворено желание. Ему не хотелось поскорее забыть о том, что произошло, перевернуть страницу, начать с чистого листа.

Глядя на Тару, он опять желал ее. Джаррет мечтал разбудить жену и прочесть у нее в глазах такое же желание. А затем вновь овладеть ею, наслаждаться каждой клеткой тела, каждой капелькой пота, соком чрева… Потребовать, чтобы эта женщина исполнила все его желания, самые немыслимые, считающиеся порочными…

Джаррет мысленно обругал себя. Ведь он обещал ни к чему не принуждать Тару. Не расспрашивать о прошлом.

Что ж, тогда и он не отдаст ей себя целиком.

Джаррет так и не мог отвести глаз от ее волос, слегка прикрывающих шею и грудь, от волшебных линий тела, уже хорошо знакомого ему. Впрочем, нет! Еще многое предстоит узнать.

Одевшись, он вышел на палубу и понял, что Роберт не зря разбудил его: солнце стояло уже высоко. Когда он направился к штурвалу, возле которого стоял Роберт, Лео Хьюм предложил ему кружку кофе.

– Привет, кэп. Мы вышли из залива, но так и не знаем, куда направить нашу красотку.

– Сейчас за нами берег Пенсаколы, – пояснил Роберт. – Ветер слабый. Может, бросим якорь?

Джаррет покачал головой. Он не опасался преследования в море, но торопился домой, поскольку приехал в Новый Орлеан на Рождество, а сегодня был первый день нового года. Джаррет встретил его, обвенчавшись с неизвестной женщиной. Однако независимо ни от чего нужно вернуться поскорее на плантацию: положение там может сложиться довольно напряженное, особенно к югу и к северу от реки Хиллсборо. Джаррет вообще не любил уезжать надолго, а сейчас обстоятельства могут быстро измениться.

Уже до отъезда ему не нравились действия властей, не обращавших внимания на то, что происходит у них перед самым носом.

На территории не прекращались волнения. Причины многих нынешних трудностей следовало искать в отдаленном прошлом, но многие не желали помнить о нем.

Когда в 1812 году еще не вполне оперившейся молодой Америке пришлось снова вступить в противоборство с англичанами, обе стороны прибегли к помощи индейцев, привлекая их в качестве союзников. В последующие два года индейцы, оказавшиеся по разные стороны баррикад, начали воевать друг с другом. Многие из уцелевших двинулись на юг; их стали называть семинолами, то есть беженцами. Сторонники англичан уходили потому, что их земли были опустошены; у сторонников американцев, несмотря на военный союз с ними, земли отбирали белые поселенцы. Напряженность вызывало и то, что Флорида в те годы все еще принадлежала Испании. Америка обвинила тогда испанцев в том, что они не держат под контролем индейцев, совершающих грабительские налеты, а также не препятствуют деятельности британских шпионов. Генерал Эндрю Джэксон, захватив Пенсаколу и одержав победу над французами под Новым Орлеаном, пришел со своей армией на юг Флориды, где развязал Первую войну с семинолами. Тогда индейцы, еще недавно воевавшие в противоборствующих войсках, объединились против общего врага. Вскоре на севере полуострова семинолы потерпели поражение, и опять многие устремились на юг. В 1819 году Испания уступила Америке Флориду в обмен на концессии, и генерал Джэксон стал военным губернатором территории. С индейцами было заключено наконец мирное соглашение, по которому им дали право владения определенными участками земли на девять лет.