Меч императора - Артемьев Роман Г.. Страница 24

Но к чему жалеть о недоступном? Как говорится, за неимением гербовой бумаги, пишут на простой… С этими мыслями Мидар решительно свернул к крупной роще в полуверсте от него.

Он всегда ценил разум много выше умения владеть оружием или швыряться могучими заклятиями. Мозги — вот та сила, которая возвысила человека над животными. Ими и надо пользоваться.

Пока шел к деревьям, Мидар втайне надеялся, что наблюдатель отстанет и оставит его в покое, но тщетно. Ощущение чужого присутствия даже усилилось, возникло чувство, что невидимый недоброжелатель едва сдерживает нетерпение. Не стоило сомневаться: он нападет, как только стемнеет. Так что, если Кумил хотел пережить эту ночь, ему следовало поспешить. До заката оставалось часов пять, не больше.

Тому, чем Мидар собирался заняться, он научился в ханьских джунглях в прошлые свои экспедиции. Северные провинции Поднебесной не отличались спокойствием. Бесчисленные банды увлеченно резались друг с другом и с правительственными войсками, открытым сражениям предпочитая подлую тактику ловушек и засад. Мидар часто вспоминал своего низкорослого проводника, с мрачным воодушевлением рассказывающего об устройстве очередной западни и способах ее применения против чужаков. И звучавшая в его словах безжалостная практичность могла соперничать лишь с жестокостью Дивного народа, защищающего границы Маллореана. Счастливы генералы Объединенного протектората, которые даже не подозревают о том, что война может быть настолько грязной.

Начал Мидар с заготовки коротких — в пол-локтя длиной — заостренных колышков. Темные крестьяне использовали длинные ржавые гвозди, обломки инструментов и сломанные ножи, ему приходилось искать замену. Впрочем, в этом не было ничего сложно. Всего-то и надо найти подходящее дерево, нарубить веток, заострить да обжечь в костре. Для человека с руками и при наличии хорошего походного ножа плевое дело.

Колья сами по себе были достаточно неприятной вещью. Вкопай их в землю острием вверх, и любому, кто вздумает зайти на занятый ими участок земли, мало не покажется. Но Мидар задумал нечто посерьезнее. Сначала он выбрал дерево, на котором планировал провести ночь. На эту роль подошел гигантский платан в центре рощи с огромным дуплом на высоте полутора десятка саженей. Забравшись внутрь, Мидар обнаружил, что там можно не просто выпрямиться в полный рост, но даже хорошенько размахнуться кистенем. Удивительно удачная находка.

Затем пришел черед ловушек. Вокруг будущей ночевки в твердой глинистой земле Мидар с большим трудом вырыл с десяток ям в локоть глубиной. На дне каждой из них поставил по три-четыре колышка, еще столько же разместил по краям, острием внутрь. Сверху настелил тонкие ветки, а уже на них предварительно срезанный дерн. Маскировка оказалась настолько хорошей, что через какие-то полчаса Мидар едва не попался в собственную западню. А ведь это в лучшем случае грозило хромотой!

Последний свой сюрприз он готовил уже в сумерках. Совсем недалеко от ствола прямо под дуплом вколотил в землю четыре жерди, между ними горизонтально закрепил гибкий шест из молодого дерева. Затем согнул его и свободный конец, на котором крепились заостренные колья, поместил в хитрый замок из двух палок. Под конец на высоте трех локтей от земли натянул тонкую бечевку — приличный ее моток всегда лежал в мешке у Мидара, — причем таким образом, чтобы при нажатии веревка приводила в движение механизм капкана.

Конструкция выглядела многообещающе и при определенной удаче должна была полностью закрыть вопрос с неизвестным преследователем. Кумил ему даже немного сочувствовал. Вряд ли хфургов мерзавец ждет от будущей жертвы такого сюрприза!

С подобным настроением он и забрался в дупло, предвкушая встречу.

Впрочем, Мидар зря надеялся на скорый визит таинственного наблюдателя. Он впустую просидел у входа до глубокой ночи, напряженно вслушиваясь в звуки снаружи и вздрагивая от каждого шороха. Но без толку. Что говорило либо о наличии у преследователя мозгов, либо… о прогрессирующей у Кумила мании преследования.

Ожидание все тянулось и тянулось, время стало густым и тягучим, словно патока, и Мидар увяз в ней, как муха в паутине. Глаза начали слипаться, а неровный пол вдруг показался милее перины. И в какой-то момент он провалился в глубокий сон без сновидений.

Прошел час или около того, прежде чем раздался хруст ломающихся веток и последовавший за этим сдавленный вскрик. Мидара будто ледяной водой окатили. Он дернулся, повалился на бок и, всячески костеря затекшее от неудобной позы тело, принялся шарить по полу непослушными руками в поисках потерявшегося кистеня. Но тот как назло все не находился и не находился.

Неизвестный же враг и не думал отступать. Первая ловушка его лишь разозлила, заставила наплевать на скрытность и рвануть прямиком к укрытию Мидара. Даже сквозь сонную одурь Кумил слышал, как тот, рыча и топая, точно бешеный шестилап, ломанулся к дереву и… с размаху налетел на натянутую веревку. Щелкнул запор, шест распрямился и с громким «бамс!» припечатал ночного гостя к стволу дерева.

Как тот заорал! У Мидара внутри все чуть не оборвалось. Сердце ухнуло куда-то вниз, в желудке возникла сосущая пустота. Чтобы сохранять спокойствие, когда рядом так вопят, надо быть черствым как камень и безжалостным как мархуз. Он уже собрался вылезти наружу и добить раненого врага, когда истошный рев прервался треском ломающегося дерева и кто-то, злобно завывая, начал карабкаться по стволу.

Из головы Мидара мгновенно выветрилась всякая жалость. Встав на колени, он судорожно принялся обшаривать пол, проклиная собственную неловкость и нерасторопность.

Кистень нашелся в последний момент. Неизвестный уже шуршал и царапался у входа, когда под руку попалась свернувшаяся змеей цепочка. Чтобы продеть в петлю руку и начать раскручивать било над головой, Мидару понадобилось всего несколько ударов сердца. Так что, когда в дупле появился силуэт то ли человека, то ли демонической твари, он с хэканьем врезал тому по голове. Точнее, попытался врезать. Темнота сыграла с Мидаром злую шутку. Несмотря на то что он до последнего момента оставался незамеченным, Кумил ухитрился промазать, и удар пришелся вскользь, содрав кожу там, где должен был расколоть кость. Впрочем, и этого хватило, чтобы незваный гость взмахнул руками и рухнул вниз. Глухо бухнуло, затем затрещало, и новый тоскливый полувой-полукрик разорвал ночь: сработала вторая ловушка. На этом, судя по удаляющемуся топоту, решимость неизвестного иссякла, и он позорно бежал.

Поле битвы осталось за флористом.

Остаток ночи Мидар почти не спал. Если и впадал на секунду в забытье, то тут же просыпался от кошмаров. Все казалось, что неуязвимый враг вернулся и тянет к нему лапы, после чего Кумил вскакивал в холодном поту. Даже ночевка на земле рядом с пирующими падальщиками вымотала его меньше, чем «безопасный» отдых на старом платане.

Неудивительно, что, едва дождавшись рассвета, он собрал вещи и выбрался из затхлого дупла. Сидеть внутри было уже выше его сил. Однако несмотря на недосып и острое желание убраться подальше от едва не ставшей западней рощи, Мидар не поленился хорошенько обследовать окрестности. Особое внимание уделил сработавшим западням.

Самая хитрая ловушка, с которой он связывал больше всего надежд, сработала как надо. Распрямившийся шест с такой силой вогнал привязанные к нему колья в кору дерева, что Мидар даже не смог их вытащить. В отличие от попавшего под удар врага. Судя по следам на стволе и валяющейся на земле паре окровавленных зубьев, того пришпилило к платану, однако он не просто ухитрился освободиться, но и полез за Кумилом. Мало того, мерзавец еще в двух ямах-ловушках побывал. И, судя по потекам крови, ему неплохо досталось. Мидар даже гордость ощутил. Никогда в эти военные игры не играл, а вот поди ж ты, жизнь прижала — и справился.

Жаль только, проблему с неизвестным это так и не решило. Если верить следам, убегал хфургов сын весьма живенько, и, значит, очень скоро снова следует ждать его в гости. Так что Мидару надо было поторапливаться.