В 4:50 с вокзала Паддингтон - Кристи Агата. Страница 12

Говяжий филей был сметен в мгновенье ока, пирог на патоке – умят до последней крошки.

Мистер Кракенторп проворчал:

– С такими едоками недолго остаться без кола, без двора.

И получил от Александра взгляд, исполненный голубоглазой укоризны:

– Мы обойдемся бутербродами с сыром, дед, если мясо тебе не по карману.

– Не по карману? Глупости. Я просто не люблю излишеств.

– У нас излишеств не осталось, сэр, – сказал Стоддарт-Уэст, глядя себе в тарелку, которая служила неопровержимым подтверждением этих слов.

– Да вы съедаете вдвое больше моего.

– Мы сейчас проходим этап интенсивного роста, – объяснил Александр, – предполагающий усиленное потребление белков.

Мистер Кракенторп буркнул что-то невнятное.

Мальчики вышли из-за стола, и Люси услышала, как Александр, словно бы извиняясь, говорит товарищу:

– Ты не обращай внимания на деда. Он то ли на диете, то ли еще что, и в результате – с заскоком. Жуткий к тому же скряга. Закомплексован, по-моему, на этой почве.

Стоддарт-Уэст сказал понимающе:

– У меня была тетка, все думала, что ей грозит разоренье. А у самой – куча денег. Врач считал, что это болезнь… Футбольный мяч у тебя, Алекс?

Убрав со стола и помыв посуду, Люси вышла наружу.

Слышно было, как вдали, на лужайке, перекликаются мальчики. Люси пошла в другую сторону, вдоль подъездной аллеи, и оттуда свернула в густые заросли рододендронов. Начала проверять куст за кустом, отводя прочь и придерживая листья, заглядывая вниз. Переходила от одного куста к другому, шаря по земле клюшкой для гольфа – и вздрогнула, услышав вежливый голос Александра Истли:

– Ищете что-нибудь, мисс Айлзбарроу?

– Мяч для игры в гольф, – быстро отозвалась Люси. – Точнее, сразу несколько. Я тут упражнялась с клюшкой в дневные часы и растеряла массу мячей. Сегодня решила, что пора уже хоть сколько-то отыскать.

– Мы вам поможем, – с готовностью предложил Александр.

– Ох, это будет очень мило. Я думала, вы заняты игрой в футбол.

– В футбол долго не погоняешь, – объяснил Стоддарт-Уэст. – Взмокнешь весь. А вы серьезно занимаетесь гольфом?

– Люблю, во всяком случае. Но возможность предоставляется не часто.

– Ну да, понятно. Ведь это вы здесь занимаетесь готовкой?

– Да.

– И ланч сегодняшний вы готовили?

– Да, я. Как, ничего?

– Просто класс, – сказал Александр. – Нас в школе кормят кошмарным мясом, пересушенным, как я не знаю что. Мне нравится, когда говядина розовая внутри, сочная. Пирог на патоке был тоже обалденный.

– Вы мне должны сказать, что любите больше всего.

– А можно как-нибудь испечь яблочные меренги? Для меня ничего нет вкуснее.

– Конечно.

Александр испустил блаженный вздох.

– В доме под лестницей есть набор для часового гольфа, – сказал он. – Можно установить на газоне и поиграть. Ты как смотришь, Стоддарт?

– Годится! – сказал Стоддарт-Уэст.

– Он на самом-то деле не австралиец, – любезно пояснил Александр. – А говорит, как они, для практики, на случай если предки в будущем году возьмут его на международный матч по крикету.

С благословения Люси мальчики отправились за набором для часового гольфа. Немного позже, возвращаясь обратно в дом, она застала их за установкой его на подстриженном газоне и спорами о том, как располагать цифры.

– Мы не хотим, как на циферблате, – сказал Стоддарт-Уэст.

– Это детская игра. Пусть как на настоящей площадке. «Длинные» лунки и «короткие». Жаль только, цифры заржавели. Почти ничего не разобрать.

– Мазнуть бы по каждой белой краской, – сказала Люси. – Могли бы завтра раздобыть немного и покрасить.

– Хорошая мысль. Слушайте! – Лицо у Александра просияло. – По-моему, в Долгом амбаре до сих пор хранятся банки с белилами – остались после маляров. Пошли, посмотрим?

– А что это – Долгий амбар? – спросила Люси.

Александр показал на длинное каменное строение, стоящее немного отступя от дома и ближе к задней аллее.

– Он очень старый. Дед прозвал его Отхожий сарай и хвастает, будто он уцелел еще со времен Елизаветы Первой, но это он так, для форсу. Здесь раньше стояла ферма и амбар был при ней. Мой прадед ферму снес и на ее месте построил этот ужасный дом… В Долгом амбаре, – прибавил он, – большая часть дедовой коллекции. То, что он в молодости присылал домой из-за границы. Тоже в основном порядочный кошмар. Иногда там собираются играть в вист, и так далее. Дамы из «Женского института». Устраивают распродажи рукоделья. Ну что, пошли?

Люси с большой охотой последовала за ними.

В амбар вела высокая дубовая дверь, обитая гвоздями.

Александр поднял руку и снял ключ с гвоздя в правом верхнем углу двери, прикрытом плющом. Повернул его в замке, толкнул дверь и они вошли.

В первую минуту Люси показалось, что она попала в какой-то на редкость скверный музей. Две головы римских императоров таращились на нее, вылупив мраморные глаза, загромождал пространство необъятный саркофаг в упадническом греко-римском стиле, жеманная Венера на постаменте цеплялась за свое грозящее соскользнуть вниз одеяние. Помимо упомянутых произведений искусства здесь находились два стола на козлах, стулья, сложенные штабелями, и разнородный хлам типа проржавелой ручной косилки, пары ведер, пары изъеденных молью автомобильных сидений и чугунная садовая скамейка, выкрашенная в зеленый цвет и хромая на одну ножку.

– По-моему я вон там видел краски, – неуверенно произнес Александр.

Он прошел в угол и отдернул закрывающую его рваную занавеску.

Обнаружились две банки красок и кисти, засохшие и отверделые.

– Тут вам, по-настоящему, не обойтись без скипидара, – сказала Люси.

Скипидара, однако, не оказалось. Мальчики вызвались слетать за ним на велосипедах, и Люси поддержала их в этом.

Красить цифры для часового гольфа – чем не занятие для них, хотя бы на некоторое время.

Ребята пошли к двери, оставив свою спутницу в амбаре.

– Не мешало бы навести здесь чистоту и порядок, – сказала она, обращаясь более к самой себе.

– Я бы не стал, – отсоветовал ей Александр. – Тут убираются, когда устраивают что-нибудь, но в такое время года устраивать практически нечего.

– Мне ключ опять повесить на дверь снаружи? Его держат обычно там?

– Да. Стянуть-то отсюда нечего. Кому нужны эти жуткие мраморные штуковины, да они и весят добрую тонну.

Люси была с ним согласна. Нельзя сказать, чтобы художественный вкус мистера Кракенторпа привел ее в восхищенье. Человек, кажется, обладал безошибочным уменьем выбирать наихудшие образчики какого ни возьми периода.

Когда мальчики ушли, она еще немного постояла, озираясь вокруг. Взгляд ее упал на саркофаг и задержался на нем.

Саркофаг…

В воздухе слегка тянуло чем-то затхлым, словно амбар давно не проветривали. Она подошла к саркофагу. Он был закрыт тяжелой, плотно прилегающей крышкой. Люси поглядела на нее задумчиво.

Потом вышла, сходила на кухню, нашла там тяжелый лапчатый лом и вернулась назад.

Задача оказалась не из легких, но Люси проявила упорство в своих стараниях.

Потихоньку крышка, поддетая ломом, стала приподниматься.

Этой щели Люси хватило, чтобы увидеть, что находится внутри.