Дело чести - Герн Кэндис. Страница 30

Она даже отдаленно не была готова к тому, что с ней сделает Седж. Хотя его первый поцелуй совсем не отличался от тех, предыдущих, ее словно пронзила молния и все ее тело запылало. Пожалуй, только такими словами Мэг могла описать, что она чувствовала рядом с виконтом: словно она горела в огне. Единственной разницей между Седжем и теми молодыми людьми было то, что она любила его и поэтому приписывала свою страсть любви. Она была уверена, что два человека, которые способны вместе испытывать подобные ощущения, должны питать друг к другу глубокие чувства. Потому что Мэг не думала, будто простое соприкосновение губ может заставить ее тело откликнуться подобным образом. Она поступила так, потому что это был Седж. Все было окутано ее любовью к нему. Таким образом она выражала свою любовь к этому человеку. И разве не естественно было предположить, что его страсть берет свое начало тоже в любви? Как и ее?

И вот это-то совершенное сочетание любви и желания заставило ее разрешить Седжу подобные вещи – проникнуть языком ей в рот, так крепко прижать ее к себе. У нее не было опыта в таких вещах, но она этого хотела. О, как же она этого хотела! И хотеть этого заставил ее он.

А будучи наивной дурочкой, она подумала, что он заставляет ее желать всего этого, потому что любит ее. Потому что так ведут себя те, кто любит.

Какой же она была дурой! Когда Мэг уже поверила, что Седж любит ее, он произнес эти ужасные слова. Изумившись поначалу прямоте его предложения, она подумала, что он, может быть, просто не помнит себя в пылу страсти, что вот сейчас последуют слова о любви, о замужестве. Если бы они последовали, то и остальное можно было бы принять. Потому что если Седж любит ее и хочет на ней жениться, то ей должно быть только приятно, что он хочет обладать ее телом. В этом не было бы ничего дурного.

Но она так и не услышала этих слов. Ему нужно было только ее тело. И он пытался соблазнить ее своим богатством, дать ей взамен все, что она пожелает.

Мэг плакала и плакала, колотя кулаком по подушке, пока не смяла ее. Ей было нестерпимо унизительно думать, что Седж вообще мог решить, будто она станет рассматривать подобное предложение. Теперь она стыдилась своей глупой влюбленности и того, что своим поведением позволила ему столь мерзко думать о ней. Как она могла любить такого человека?

Терренс сказал, что она наивна. Что ж, больше она не будет наивной. Теперь она понимает, что имела в виду Ба, когда говорила, что все мужчины похотливы. Больше никогда Мэг не примет мужскую похоть за любовь. Она крепко запомнит этот урок.

Рыдания девушки постепенно сменились негромкими всхлипами. Она села, свесив ноги с кровати, и тыльной стороной ладони отерла глаза. Слава Богу, что он уезжает. Он уезжает сегодня утром, и она больше никогда его не увидит.

Мэг вдруг подумала, что, когда Седж и его двоюродный брат будут уезжать, надо будет, как этого ждут от нее Терренс и Ба, выйти и попрощаться с ними, пожелать им счастливого пути, сказать несколько слов. Но Мэг не хотелось принимать участие в проводах. Она не сможет даже смотреть на виконта, и Ба и ее брату такое поведение, несомненно, покажется странным. Нужно уйти куда-нибудь и переждать их отъезда из Торнхилла.

Девушка принялась расстегивать свое утреннее платье. Она отправилась в длительную прогулку на Бристоле, пустив его скакать во весь опор.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Седж несколько минут не двигаясь простоял в библиотеке. В голове у него не было ни; единой мысли. Насколько до этого его мозг находился в состоянии возбуждения, настолько теперь его голова, казалось, была совершенно пуста. Он не мог ни двигаться, ни думать, ни говорить.

Наконец он услышал голос в коридоре; и вынужден был выйти из оцепенения. Наклонившись, виконт поднял костыли, оперся на них и заковылял к двери. Там его встретили сэр Терренс и Альберт.

– А, Седжвик, – сказал сэр Терренс. – Как я понял, вы покидаете нас сегодня утром.

– Да.

– Я сказал, Седж, что мы поедем в моем экипаже, – вмешался Альберт. – Вещи уложены, к отъезду все готово. Сэр Терренс согласился прислать твою двуколку со своим грумом позже.

– Если вы не возражаете, то через день или два, – сказал сэр Терренс. – Боюсь, сегодня у нас тут очень много работы и я не могу дать вам человека. Но едва представится возможность, я сразу же отправлю ваш экипаж и лошадей в Лондон.

– Прекрасно.

– Я сказал сэру Терренсу, как высоко мы ценим его гостеприимство, – заговорил Альберт, бросив на Седжа многозначительный взгляд. – Как мы благодарны, что он пришел тебе на помощь, привез в Торнхилл и выхаживал все это время.

– Да, очень благодарны.

– Только вчера мы с Седжем говорили о великодушии и доброте вашей семьи, Терренс.

Альберт не сводил с Седжа озабоченного взгляда, надеясь, что тот тоже что-нибудь скажет. Но Седж был не в состоянии произнести ни одного связного слова. Возможно, позже.

– Он говорил мне, что не желал бы себе более покойного и приятного места для выздоровления, – продолжил Альберт. – Я верно говорю, Седж?

– Да.

– Вы уверены, что выдержите дорогу, милорд? – спросил сэр Терренс, озабоченно глядя на Седжа. – Вы что-то бледны сегодня. Вы хорошо себя чувствуете?

– Прекрасно.

– Я… Я думаю, что он немного устал, сэр Терренс, – быстро вмешался Альберт. – Он, без сомнения, хочет поскорее оказаться дома.

– Ну что ж… – Сэр Терренс с любопытством посмотрел на виконта и пожал плечами. – Если вы уверены. – Он протянул Седжу руку. – Надеюсь, вы как-нибудь посетите Торнхилл при более благоприятных обстоятельствах. Мы всегда будем вам рады.

Седж мгновение смотрел на протянутую ему руку – руку ее брата, – прежде чем пожать ее. Он поднял глаза и встретился с сэром Терренсом взглядом. Молодой мужчина во многом напоминал свою сестру. Раньше Седж этого не замечал. Очертания губ, высокие скулы, прямой нос. Хотя глаза другие. Они у него были голубые, совсем не похожие на ее глаза. Сэр Терренс слегка нахмурился, пожимая Седжу руку, и тот понял, что должен что-то сказать.

– Спасибо вам, – удалось ему выдавить хриплым шепотом. – Спасибо вам за это. И пожалуйста, поблагодарите миссис Латтимер. И вашу…

Когда стало ясно, что Седж умолк совсем, сэр Терренс сказал:

– Я передам вашу благодарность и Ба, и Мэг. Однако я уверен, что они захотят сами попрощаться с вами. Я найду их, пока вы с мистером Хэрриотом займетесь последними повернулся и пошел приготовлениями. – Он в дальнюю часть дома.

Альберт резко схватил Седжа за плечо:

– Какого черта с тобой происходит? Я знаю, что тебе не хочется уезжать, но по крайней мере сделай над собой усилие и веди себя как подобает. Бог мой, приятель, ты совершенно неучтиво держал себя с Эшбертоном.

Седж резко сбросил руку кузену и направился в сторону Большого холла.

– Давай-ка убираться отсюда, – бросил он.

Альберт недовольно покачал головой:

– Надо подняться наверх и проверить, все ли в порядке, не забыли ли мы чего.

– Пусть это сделает Парджетер.

– Но…

– У меня нет желания еще раз карабкаться по этим ступенькам.

– Но…

– Я подожду тебя внизу.

– Хорошо, – сказал Альберт.

Бросив на Седжа последний озадаченный взгляд, он повернулся и направился к лестнице, оставив вИконта одного.

Седж опустился на старинную скамью-ларь, стоявшую у входа. Он наклонился вперед, положив руку на колени и вперив взгляд в старые плиты, которыми был выложен пол в холле. Он сидел, опустив голову и больше не пытался, как накануне, запомнить все детали этого помещения. Сидя здесь, в полном одиночестве, всеми, по счастью, оставленный, он внезапно в полной мере ощутил сокрушительную силу отказа Мэг.

Что он сделал не так? Он думал, что она любит его, точно любит. Он Богом мог поклясться, что она таяла в его объятиях. Разумеется, в ее страстном отклике сквозила сладкая невинность. И хотя она была совершенно неопытна, повинуясь ему, шаг за шагом она поднималась по лестнице желания, , открываясь ему и ясно выражая свои чувства. Как он мог настолько в ней ошибиться?