Выпуск 1. Том 8 - Кристи Агата. Страница 5

Тем временем Амелия Кэймен, проживающая в Паддингтоне, Лондон, по улице Сент-Леонард-гарденз, 17, давала показания.

Покойный, Александр Причард, был ее единственным братом. В последний раз она его видела за день до трагедии, и он тогда объявил ей, что намерен поехать в Уэльс и немного там побродить. Брат недавно вернулся с Востока.

— Как по-вашему, он не был в подавленном состоянии?

— Еще чего. Алекс был всегда веселый, сроду не маялся хандрой.

— А не одолевали его какие-нибудь тяжкие мысли?

— Ой нет! Это уж как пить дать. Наоборот, он радовался предстоящей поездке.

— Денежных.., или каких-нибудь иных затруднений у него в последнее время не было?

— Ну, сказать по чести, про такие дела я не больно знаю, — ответила миссис Кэймен. — Понимаете, он ведь только воротился, а до того мы не встречались десять лет, а писать он был небольшой охотник. Но он приглашал меня в театры и на обеды в Лондоне и пару раз делал подарки — видать, деньжата у него водились, и такое настроение у него было хорошее, нет, сдается мне, ничего его не точило.

— Кто был ваш брат по профессии, миссис Кэймен? Казалось, вопрос слегка ее смутил.

— Да я толком и не знаю. Изыскатель.., так он сам это называл. Он в Англии очень редко бывал.

— Вам не известно ничего такого, что могло бы заставить его наложить на себя руки?

— Ой нет, и ни в жисть не поверю, будто он такое над собой сотворил. Это был несчастный случай.

— Как вы объясните, что у вашего брата не было с собой никакого багажа.., рюкзака?

— Не любил он таскать рюкзаки. Он собирался через день отправлять посылки. Накануне отъезда он отправил посылку с ночными принадлежностями и с парой носок, только в адресе вместо Дербишира указал Дербшир, вот посылка и пришла только сегодня.

— А-а! Это объясняет одно несколько странное обстоятельство.

Миссис Кэймен принялась рассказывать, как с ней связались через фотографа, чья фамилия была обозначена на фотографии, которая была у ее брата с собой. Она вместе с мужем приехала в Марчболт и тут же признала, что это тело брата.

При последних словах она громко шмыгнула носом и заплакала.

Коронер произнес несколько утешительных слов и отпустил ее.

Потом обратился к присяжным. Их задача состояла в том, чтобы точно определить причину смерти этого человека. По счастью, на его взгляд дело это чрезвычайно простое. Нет оснований полагать, будто мистер Причард был чем-то обеспокоен, или огорчен, или находился в таком душевном состоянии, что был способен наложить на себя руки. Напротив, он был в добром здравии и в хорошем настроении, предвкушая предстоящий ему отдых. К сожалению, в тот день с моря как раз поднялся туман, и тропа, идущая по краю скалы, стала опасной…

И возможно, присяжные с ним согласятся, давно пора принять какие-то меры, чтобы не подвергать риску жизнь людей.

Вердикт присяжных не заставил себя ждать.

«Мы считаем, что причиной смерти покойного является несчастный случай, и полагаем необходимым обязать муниципальный совет немедленно поставить ограждение или перила со стороны моря, там, где тропа огибает расселину».

Коронер кивком выразил одобрение.

Следствие было окончено.

Глава 5

Мистер и миссис Кэймен

Когда примерно через полчаса Бобби вернулся домой, оказалось, что он все еще вовлечен в перипетии, связанные со смертью Алекса Причарда, — его хотели видеть мистер и миссис Кэймен, которые сейчас находились в кабинете викария. Бобби направился туда и обнаружил, что отец его храбро, хотя явно без особого удовольствия, ведет с гостями светскую беседу.

— А, вот и Бобби! — произнес викарий с некоторым облегчением.

Мистер Кэймен встал и, протянув руку, пошел навстречу молодому человеку. Крупный, лицо в красных прожилках, он держался с напускной сердечностью, которую изобличали его холодные, с хитрецой глаза. Что до миссис Кэймен, то, хотя ей, пожалуй, нельзя было отказать в некой грубой, дерзкой привлекательности, у нее сейчас было весьма мало общего с той ее фотографией, от былого мечтательного выражения не осталось и следа. Бобби подумалось, что, не узнай она сама себя на этой фотографии, вряд ли ее мог бы узнать кто-нибудь другой.

— Я приехал с женой, — сказал мистер Кэймен, крепко, до боли пожимая руку Бобби. — Сами понимаете, надо было ее поддержать — Амелия, понятное дело, в расстроенных чувствах.

Миссис Кэймен шмыгнула носом.

— Мы зашли с вами повидаться, — продолжал мистер Кэймен. — Ведь брат моей бедной жены умер, можно сказать, у вас на руках. Она, ясное дело, хотела бы услышать об его последних минутах.

— Конечно, — огорченно сказал Бобби. — Ну, конечно.

Он беспокойно хмыкнул и тотчас уловил вздох отца — то был вздох христианского смирения.

— Бедный Алекс, — всхлипнула миссис Кэймен, утирая глаза. — Бедный, бедный Алекс.

— Да, — сказал Бобби. — Просто ужасно.

Он тревожно поежился.

— Понимаете, мне бы надо знать, может, он что напоследок сказал или велел передать, — с надеждой глядя на Бобби, проговорила миссис Кэймен.

— Да, да, конечно, — снова отозвался Бобби. — Только, видите ли, ничего он не сказал и не передал.

— Ни словечка?

Миссис Кэймен смотрела на него разочарованно и недоверчиво. Бобби почувствовал себя виноватым.

— Да.., вот какое дело.., ни словечка.

— Оно и к лучшему, — внушительно произнес мистер Кэймен. — Скончаться в бессознательном состоянии.., без боли.., это по-божески, Амелия.

— Да, выходит, так. По-вашему, он не чувствовал боли?

— Наверняка не чувствовал, — сказал Бобби. Миссис Кэймен глубоко вздохнула.

— Что ж, слава Богу. Я и впрямь надеялась, что он напоследок что-нибудь велел передать, а теперь вижу, так оно лучше. Бедный Алекс. А ведь как он любил попутешествовать.

— Да уж наверно. — Бобби вспомнил бронзовый загар покойного, его синие глаза. Привлекательным человеком был этот Алекс Причард, даже на пороге смерти таким оставался. Странно, что у него такая сестра, как миссис Кэймен, и.., такой зять. Он явно был достоин лучшего.

— Что ж, мы, ясное дело, очень вам обязаны, — сказала миссис Кэймен.

— Ох, не надо об этом, — сказал Бобби. — Понимаете.., ну, я ничего больше не мог сделать.., понимаете… Он, растерявшись, покраснел.

— Мы никогда этого не забудем, — сказал мистер Кэймен.

Бобби опять ощутил его до боли крепкое рукопожатие. Потом его пальцы вяло сжала миссис Кэймен. Затем последовало прощание с отцом, и Бобби проводил гостей до парадной двери.

— А чем вы занимаетесь, молодой человек? — спросил Кэймен. — Приехали домой в отпуск.., так я понял?

— Сейчас я занят поисками работы. — После небольшой паузы Бобби добавил:

— Я служил на флоте.

— Тяжелые времена.., тяжелые нынче времена. — Кэймен покачал головой. — Ну, ясное дело, желаю удачи.

— Большое спасибо, — вежливо ответил Бобби и все смотрел им вслед, пока они шли по заросшей сорняками подъездной аллее.

Он погрузился в мрачное раздумье. Разные мысли беспорядочно мелькали у него в голове.., неясные соображения.., фотография.., лицо той девушки с широко расставленными глазами и пепельными волосами.., а через десять — пятнадцать лет эта Кэймен, грубо намазанная, с выщипанными бровями… Широко расставленные глаза утонули в жирных складках и походили теперь на свиные глазки, а эти ее нестерпимо рыжие, крашенные хной волосы! От юной чистоты не осталось и следа. Какая жалость! А все, наверно, оттого, что вышла замуж за напористого прохвоста, за этого Кэймена. Вышла бы за кого-нибудь поприличней, возможно, даже и в свои годы выглядела бы поизящней. Легкая седина, на бледном, без морщин лице, прежние распахнутые глаза. А впрочем, кто знает… Бобби вздохнул и покачал головой.

— Да, брак у нее — хуже некуда, — хмуро произнес он.

— Что ты сказал?

Бобби вынырнул из глубокой задумчивости и увидел рядом Франки, он и не слышал, как она подошла.