Два романа об отравителях - Кристи Агата. Страница 56

— С этим вопросом, пожалуй, все ясно, — сказал он.

— Не все, — ответил майор.

— Но, сэр…

— Я настаиваю, что в этих часах есть что — то странное, медленно и размеренно, словно произнося присягу, проговорил майор. — Готов допустить, что я и сам не знаю, в чем оно состоит, но уверен, что вскоре вы в этом убедитесь сами.

В это самое мгновенье фотолампа, ослепительно вспыхнув напоследок, внезапно погасла. Все вздрогнули — внезапно свет стал совсем тусклым. Доктор Вест — пожилой, усатый мужчина с усталым лицом — закончил уже, однако, свой осмотр.

— И что бы вы хотели от меня услышать? — спросил он у майора.

— Что было причиной смерти?

— Синильная кислота или одно из ее соединений. Утром сделаю вскрытие и скажу вам точно.

— Одно из ее соединений? Джо Чесни утверждает, что это был цианистый калий.

— Цианистый калий лишь одно из возможных соединений синильной кислоты. Согласен, правда, что самое распространенное.

— Прошу извинить мое невежество, — проговорил майор. — О стрихнине мне приходилось кое — что читать — в связи с другим делом, но об этой штуке я почти ничего не знаю. Предположим, что кто — то отравил Чесни синильной кислотой или каким — то ее соединением. Откуда, однако, он мог раздобыть их? Каким образом их можно получить?

— У меня тут есть кое — какие заметки на этот счет, — ответил доктор Вест, роясь в карманах. В голосе его слышалась скромная гордость. — Знаете ли, нам не часто приходится встречаться со случаями отравления синильной кислотой. Редкая, очень редкая штука. Я сделал заметки, когда слушалось дело Билли Оуэнса, и решил, что не вредно будет захватить их с собою.

Он продолжал тоном самодовольного лектора:

— Чистая синильная кислота (HCN) — вещь для неспециалиста почти недоступная. С другой стороны, любой хороший химик может получить ее из легко доступных веществ — я имею в виду не внесенные в списки запрещенных для продажи. Одна из ее солей — цианистый калий — применяется довольно широко. Его, как вы, вероятно, знаете, применяют в фотографии. Иногда он используется для борьбы с вредителями фруктовых деревьев…

— Фруктовых деревьев! — пробормотал майор Кроу.

— Применяется он также в электрогальванических процессах и в морилках…

— Что это еще за морилки?

— Энтомология, — ответил доктор. — Чтобы умерщвлять бабочек. Продаются в магазинах пособий для натуралистов, но покупатель, само собою обязан расписаться в специальной книге.

В разговор вмешался Эллиот.

— Разрешите один вопрос, доктор? Верно, что в косточках персиков содержится синильная кислота?

— Да, верно, — ответил, потирая ладонью лоб, доктор.

— И каждый, будто бы, может выделить ее перегонкой в обычном дистилляционном аппарате?

— Я сам иногда задаю себе тот же вопрос, — еще сильнее потирая лоб, сказал Вест. — То, что вы сказали, совершенно справедливо, только, чтобы получить смертельную дозу синильной кислоты, понадобилось бы обработать косточки не менее, чем пяти тысяч шестисот персиков. На мой взгляд, это не слишком правдоподобно.

Последовала короткая пауза, после которой Боствик угрюмо заметил:

— Откуда — то яд, в любом случае, взялся.

— Несомненно. И вашей задачей как раз и будет проследить его путь, сказал майор. — Мы не сумели сделать это со стрихнином, но с цианистым калием сделать должны — даже если для этого понадобится проверить книги аптек и фирм, торгующих ядами во всей Англии. Это будет вашей задачей, Боствик. Кстати, доктор… помните такие большие зеленоватые капсулы, в которых дают касторку?

— Разумеется.

— Предположим, что вы решили ввести дозу цианистого калия в одну из таких капсул. Как бы вы это сделали? С помощью шприца?

Доктор задумался.

— Да, пожалуй. Сделать это несложно, к тому же касторовое масло скроет запах и вкус яда. — Смертельная доза синильной кислоты составляет пятьдесят четыре миллиграмма. Цианистый калий действует, разумеется, слабее, но смею сказать, что двенадцать — восемнадцать сантиграмм сделают свое дело.

— И за сколько времени он убьет человека?

— Я не знаю, какая была использована доза, — словно извиняясь, ответил доктор. — Как правило, первые симптомы появляются секунд через десять. В данном случае, разумеется, сначала должен был раствориться желатин, да и касторовое масло замедляет поглощение яда. Задержка перед появлением симптомов могла составить максимум пару минут. Дальнейшее полностью зависело бы от величины дозы. Состояние полной прострации наступает практически сразу же, а умереть человек может и через три минуты, а может и лишь через полчаса.

— Хорошо, это сходится с тем, что нам уже известно, — сказал майор и добавил с жестом отчаяния: — Как бы там ни было, нам, инспектор, пора снова заняться той бандой, — майор сердито кивнул головой в сторону двери. — Надо проверить — было ли то, что они видели, и впрямь капсулой для касторки. Может, это опять был какой — то трюк. Проверьте это… попытайтесь разобраться во всей этой путанице, и тогда мы хоть будем знать, на каком свете находимся.

Эллиот, довольный предоставленной ему возможностью поработать в одиночку, вышел, затворив за собою дверь, в салон. Взгляды трех пар глаз устремились на него.

— Постараюсь по возможности не задерживать вас, — проговорил он дружелюбно. — Если не возражаете, мы выясним только оставшиеся несколько пунктов.

Профессор Инграм внимательно посмотрел на Эллиота.

— Одну минутку, инспектор. А вы не могли бы разъяснить нам одну деталь? Подмена коробок произошла, действительно, так, как я говорил?

Эллиот на мгновенье замялся.

— Да, сэр, не буду отрицать, что вы оказались правы.

— Ага! — с ехидным удовлетворением произнес инспектор и откинулся на спинку стула, в то время как Марджори и Хардинг устремили на него полные любопытства взгляды. — Я надеялся на это. Значит, мы действительно находимся на пути к решению.

Марджори явно хотела что — то сказать, но Эллиот продолжил.

— Перед нами восьмой вопрос мистера Чесни, касающийся незнакомца в цилиндре. «Что он дал мне проглотить? Сколько времени это у меня заняло?» Прежде всего, все ли вы согласны, что это была капсула для касторки?

— Я в этом уверена, — ответила Марджори. — А чтобы ее проглотить, он потратил две или три секунды.

— Согласен, что вид у нее был именно такой, — с предельной осторожностью ответил профессор, — и проглотил он ее с некоторым трудом.

— Я этих капсул не знаю, — сказал Хардинг. Лицо его, полное сомнения и беспокойства, побледнело еще больше. — С чего бы это? — подумал Эллиот. — Хардинг добавил: — Я бы лично сказал, что это было яйцо, зеленое яйцо, мне еще было странно, как это он не подавился. Но, если остальные знают, что это за штука, я спорить не стану. Я согласен.

Эллиот решил, что на этом пункте задерживаться не стоит.

— Мы еще вернемся к этому, а сейчас я хочу задать вам вопрос первоочередной важности: «Сколько времени он пробыл в комнате?»

Он произнес это серьезно, но на лице Инграма было столько сарказма, что Марджори заколебалась.

— Тут что — какая — то ловушка? Имеется в виду сколько времени прошло с того момента, как этот человек вошел в садовую дверь, и до того, как он снова вышел? Совсем немного, это точно. Я думаю: две минуты.

— Две с половиной, — сказал Хардинг.

— Он был в комнате, — проговорил профессор, — ровно тридцать секунд. К слову сказать, люди склонны с утомительным постоянством преувеличивать длительность событий. По сути дела «Немо» почти не рисковал. У зрителей не было времени внимательно рассмотреть его — даже если бы они очень старались. Если хотите, инспектор, я могу дать вам полный отчет о том, как разыгрывалась во времени вся сцена, включая действия Чесни. Хотите?

Эллиот кивнул, и профессор, зажмурив глаза, продолжал:

— Начнем с того момента, когда Чесни вышел в кабинет, а я погасил здесь свет. До того, как Чесни вновь отворил дверь, чтобы начать представление, прошло секунд двадцать. «Немо» появился через сорок секунд после этого и сыграл свою роль за тридцать секунд. После его ухода Чесни, прежде чем упасть на пол, притворившись мертвым, сидел еще тридцать секунд. Затем он встал и вновь закрыл дверь. Мне понадобилось немного времени, чтобы найти этот проклятый выключатель и снова зажечь свет. Скажем, еще двадцать секунд. Однако все представление, начиная с того момента, когда был погашен свет, и до того, как я его зажег снова, продолжалось не больше двух минут двадцати секунд.