Страх подкрался незаметно - Браун Картер. Страница 24

Марта открыла глаза и, моргая, посмотрела на меня, изогнув губы в томной улыбке.

– Почему вы остановились, Дэнни? – прошептала она. – Вы меня дразните?

– Вы смеялись, – глухо сказал я.

Высокомерие и презрение на мгновение мелькнули в ее глазах.

– Не будьте столь чувствительны, дорогой! – бросила она. – Я всегда смеюсь, я не могу удержаться, смех – это часть… понимаете?

– Я уже слышал этот смех – в амбаре. Он доносился с сеновала. Но я считал, что это смеется Пит Ринкман. За всю свою жизнь я не слышал ничего более непристойного! Я взбирался по лестнице, торопился, чтобы не опоздать, чтобы спасти вас… Но это смеялся не Пит, это были вы!

Она резко села, ее глаза казались двумя темными провалами на бледном лице.

– Шлюха! – выдохнул я. – Подумать только, вы просто развлекались!

Некоторое время она смотрела на меня, ни слова не говоря. Неожиданно ее лицо расслабилось, и она опять упала на спину.

– Ну вот, Дэнни, – проговорила она чуть насмешливо, – теперь вы знаете мои девичьи секреты. Очень сожалею, что испортила ваши рыцарские воспоминания! – Она самодовольно смотрела на свое обнаженное тело. – Но теперь у вас есть возможность наверстать упущенное.

– Вы и Пит… – пробормотал я. У меня перехватило дыхание. – Вы пошли за ним не для того, чтобы обвинить его в сообщничестве с Хьюстоном. Вы точно вычислили нужный момент. Основная работа была закончена – раз я выяснил, что это Хьюстон контролировал наследованный капитал, а не ваш отец, то теперь доберусь до всего остального, неминуемо узнаю про Пита. Вот почему вы отправились с ним на сеновал – вы знали, что это последний шанс отдать должное его талантам!

Она неохотно открыла глаза.

– Ну и что? – возмущенно проговорила она. – Что из этого следует?

– Вы были в курсе того, что Хьюстон запустил лапы в капитал! Откуда вы узнали?

– Я обработала его клерка! – Теперь она говорила быстро и вызывающе. – У него те же таланты, что и у Пита, но он все же более цивилизован. После ночи, проведенной со мной, он позволил бы голову себе отрезать, если бы я попросила. Я сказала ему, чтобы он проверил отчеты по фонду наследства, потому что слышала о том, что на той скважине Хьюстон прогорел. Мой дружок клерк не был уверен, что Хьюстон растратил наследство, но считал это возможным.

– Вот как вы построили свой план! С Хьюстоном в роли козла отпущения и Питом в качестве ценителя ваших прелестей, более пылкого, чем клерк. Что вы ему обещали? Часть наследства?

– Гораздо больше, – торжествующе ответила она. – Я обещала выйти за него замуж!

– Вам был нужен третий, то есть я, чтобы все уверовали в вашу невиновность, чтобы послужить вам алиби, – продолжал я, как бы рассуждая сам с собой. – А Толвар? У кого возникла мысль убрать меня, после того как труп Филипа был помещен в мой багажник?

– У Толвара и Хьюстона. Хьюстон хотел во что бы то ни стало избавиться от трупа из-за вашего телефонного звонка в полицию. Он был совершенно уверен, что вы пытаетесь взвалить на него это убийство. Пит же был вынужден поддерживать его – ведь Грэг его нанял первым, и он не мог признаться, что переметнулся ко мне, ему было неловко.

– Зачем было убивать Филипа и Клемми?

– Я же не знала, сколько осталось от наследства после махинаций Хьюстона, – поморщилась Марта. – Я была уверена, что там мало на троих. Ну что вы смотрите на меня? Я была вынуждена так поступить!

– Вы сумасшедшая, – прошептал я. – Совершенно сумасшедшая! Сильвия Вест права, вы параноик с наклонностями к убийству!

Она вскочила и встала передо мной, чуть согнув колени.

– Никогда не повторяйте этого. – Она пыталась улыбнуться, но у нее получилась злая гримаса. – Дорогой! – Это прозвучало фальшиво, несмотря на все ее усилия. – Не суетитесь!.. Если вы хотите денег, я их вам дам. Все кончено теперь, а Хьюстон…

– Хьюстон! – вскричал я. – Боже мой! Я совершенно забыл про него…

Я в отчаянии посмотрел на часы и бросился к телефону.

– Что это вы делаете? – резко спросила Марта.

– Сейчас без четверти двенадцать, я успею… – Я схватил трубку и набрал номер.

– Бросьте это, Дэнни, – взвизгнула Марта.

Я услышал шум разбиваемого стекла.

Телефонистка не торопилась отвечать. Я поднял глаза и увидел Марту, которая, слегка пошатываясь, сжимала в руке горлышко разбитой бутылки.

– Повесьте трубку, Дэнни, – прошипела она. – Повесьте, или я перережу вам горло!

Она угрожающе направила на меня осколки. Острые края блеснули.

– Не подходите ко мне, маньячка! Или я вас убью!

Какое-то бульканье вырвалось из ее горла.

– Я запретила вам так говорить! – прорычала она и бросилась на меня. С невероятной быстротой она пересекла комнату, держа осколок перед собой, как копье.

В пяти шагах от меня ее голая нога зацепилась за ковер, и она тяжело упала, издав пронзительный крик. Рука, державшая осколок бутылки, подвернулась, блеснуло стекло, тело рухнуло вниз, и ее нежная открытая шея напоролась на зазубренный край. Должно быть, он перерезал ей яремную вену.

Меня затошнило, я отвернулся и услышал голос из телефонной трубки, повторяющий нетерпеливо: «Оператор слушает!»

Я прижал трубку к уху.

– Вопрос жизни или смерти, – с трудом выговорил я. – Соедините меня с начальником тюрьмы Синг-Синг.

– У вас есть допуск? – спросил голос.

Я вывернул свое запястье, чтобы посмотреть на часы.

– Нет! – закричал я в бешенстве. – У меня нет времени спорить!.. До двенадцати осталось четыре минуты, а в двенадцать будет поздно!

– Точное время сейчас – двенадцать часов три минуты, сэр, – возразил металлический голос.

– Вы уверены?

– Ноль часов три минуты и десять секунд – точное время, – твердо объявил голос. – Не вешайте трубку, я соединю вас.

Я тупо слушал серию щелчков, потом донесся низкий голос:

– Офис начальника тюрьмы Синг-Синг!

– Послушайте, – в отчаянии проговорил я. – Это срочно. Я…

– Ясное дело, – сердито ответил мужчина. – Журналисты все одинаковы! У них всегда срочно! Грэгори Хьюстон сел на электрический стул ровно в полночь. Его смерть официально засвидетельствована в ноль часов одну минуту. Он не делал никаких заявлений. Это все, что я могу вам сказать. Достаточно?

Усталым жестом я повесил трубку. Мне оставалось сделать еще кое-что, и я проделал это не торопясь. Вытер телефонный аппарат, чтобы убрать свои отпечатки пальцев, бросил в камин свой стакан, где он разбился вдребезги, как и другие до этого, потом взял с кресла свой плащ и надел его. Вот примерно все.

Уходя, я бросил последний взгляд на Марту Хейзелтон. Я все еще сердился на нее – она обманом втянула меня в игру, и умница Бойд все время шел у нее на поводу. Такие вещи действительно ранят, они заставляют пошатнуться вашу веру в себя.

На улице шел снег, и я подумал, что до Рождества осталось десять дней, а я еще не начал посылать свои поздравления. Я сел за руль и закурил сигарету, пока прогревался мотор.

Мысли о Хьюстоне не слишком меня терзали. Он не тот парень, о котором проливают слезы. Марта Хейзелтон, должно быть, ушла из жизни в одно время с ним. Надеюсь, что, куда бы они оба ни направились, они больше не встретятся!