Зеркальная игра - Чейз Джеймс Хедли. Страница 40

Мильдрид Стрит покраснела.

— Но здесь я дома. Это мой настоящий дом. Это был дом моего отца. Здесь нельзя ничего изменить. Я имею право здесь находиться, если это мне нравится. А это мне нравится. Если бы только мать не была так равнодушна! Она не хочет купить мне приличную одежду. Это очень трудно для Джули.

— Я как раз хотела поговорить с вами о мисс Беллевер.

— Ее присутствие нас выручает. Она обожает мать. Уже в течение нескольких лет она около нее... Она стала работать у мамы еще во времена Джонни Рестарика, и я знаю, что она показала себя очень хорошо во время всей этой плачевной истории. Я не знаю, что мать делала бы без нее.

Миссис Стрит долго бы еще говорила об этом, если бы не появился Левис Серокольд, и она удовлетворилась тем, что добавила:

— Вот Левис. Как это странно! Он почти никогда не заходит в сад!

Мисс Марпл, которая начала радоваться успеху своей тактики, подумала, что как раз наоборот — ничего в этом нет странного.

Мистер Серокольд приближался к ней с таким видом, как будто он преследует единственную цель, что было для него характерно. Его мысли занимала только мисс Марпл, а Мильдрид он уже не видел.

— Я в отчаянии,— сказал он.— Я хотел бы провести вас по всему нашему строению и все вам показать. Каролина просила меня об этом, но, к сожалению, я вынужден поехать в Ливерпуль по делу того мальчика, который украл вещи на вокзале, где он работал. Я вернусь только послезавтра. Будет замечательно, если мы добьемся, чтобы его не преследовали.

Мильдрид встала, качая головой, закусив губу, и удалилась. Серокольд даже не заметил ее ухода. Он смотрел на мисс Марпл через толстые стекла очков.

— Видите ли, судьи почти всегда ошибаются. Арест совсем не соответствует данному случаю. Исправление путем обучения ремеслу — вот что надо. Но обучение конструктивное, какое они получают здесь.

— Мистер Серокольд,— решительно сказала мисс Марпл,— вы в самом деле спокойны насчет молодого Лаусона? Он совершенно нормален?

Выражение волнения появилось на лице Серокольда.

— Я не думаю, чтобы у него все повторилось. Что он вам сказал?

— Он сказал, что он сын Уинстона Черчилля...

— Конечно, конечно... Обычная история. Он незаконнорожденный ребенок, как вы, без сомнения, угадали. Бедняга! Он из очень скромной среды. Он напал на улице на человека, которого подозревал в шпионаже. Это типично. Доктор Маверик вам расскажет об этом. Его история мне известна с самого начала. Его мать принадлежала к бедной, но уважаемой семье из Плимута. Что касается отца, это был какой-то моряк, она даже не знала его имени... Ребенок вырос в трудных условиях. Он выдумал роман сначала о своем отце, потом о себе. Некоторое время тому назад он прогуливался в форме, украшенной орденами, на которые он не имел никакого права. Все это очень типично. Но Маверик надеется, что все может пройти, если мы будем оказывать ему доверие. Я поручил ему в доме некоторые ответственные дела, я старался дать ему понять, что успех человека зависит не от его рождения, а от его личных качеств. Он сделал заметные успехи. Он был так доволен! А теперь вы мне говорите!..— Он покачал головой.

— Но, мистер Серокольд, не может ли он стать опасным?

— Опасным? Я не думаю, что у него могут установить тенденцию к самоубийству.

— Я думаю не о самоубийстве. Он мне говорил о врагах, о преследованиях. Простите меня, но не кажется ли вам, что это очень опасный симптом?

— Я не думаю, что он дошел до точки, но я поговорю с Мавериком... Он нас очень обнадеживал... Очень обнадеживал...

Серокольд посмотрел на часы.

— Мне надо уйти, но прежде я представлю вам доктора Маверика, который проведет вас по всему заведению.

Они пересекли сад, прошли в боковую дверь и очутились перед оградой, ведущей в дом. Здание было из красных кирпичей — массивное и уродливое.

Доктор Маверик шел им навстречу. Серокольд оставил мисс Марпл с ним, и у нее создалось впечатление, что у доктора совсем ненормальный вид.

— Мисс... Э... О! Пардон!.. Марпл, мисс Марпл, я убежден, что все, что вы увидите, будет для вас невероятно интересно... Точнее сказать, основной принцип, при помощи которого мы разрешаем проблему... Мистер Серокольд человек глубочайшей интуиции, видящий очень далеко вперед. Мы имеем дело с медицинской проблемой. Это то, что мы должны довести до сведения людей, занимающихся законом.

После некоторого молчания он начал снова:

— Я хотел бы сначала познакомить вас с тем, как мы начинаем разрешение этой проблемы, с самого начала. Посмотрите!

Мисс Марпл подняла глаза туда, куда он указывал, и прочитала слова, которые были выгравированы камнями над входом: «Все, кто входит сюда, обретите надежду».

— Не правда ли, величественно? Не правда ли, и именно то, что требуется? Речь идет совсем не о том, чтобы наказывать этих бедных мальчишек, и не о том, чтобы их бранить! Возмездие!.. В основном думают только об этом. Мы как раз наоборот, мы хотим привить им чувство собственного достоинства.

— Таким парням, как Эдгар Лаусон? — спросила мисс Марпл.

— Очень интересный случай. Вы говорили с ним?

— Он говорил со мной,— сказала мисс Марпл и прибавила со смущенным видом:— Я спрашиваю себя, возможно... он немного сумасшедший?..

Доктор Маверик разразился смехом.

— Но, дорогая мадемуазель, мы все немного сумасшедшие,— сказал он, пропуская ее вперед.— Именно в этом секрет существования. Мы все немного сумасшедшие.

В общем, этот день был очень утомителен для мисс Марпл. От него у нее осталось такое впечатление, что энтузиазм может быть слишком утомителен. Она испытывала смутное недовольство собой. Ей не удалось составить себе представление о том, что происходит в Стонегате. Картины пережитого смешивались в ее воображении. Она была взволнована. И именно вокруг жалкой и печальной особы Эдгара Лаусона концентрировалось ее волнение. Но она напрасно старалась найти и не находила, что могло бы угрожать с этой стороны ее подруге.

Она видела, что в жизни Стонегата сталкиваются несчастья и надежды каждого, но еще раз убеждала себя, что это не опасно для Керри-Луизы.

На другое утро миссис Серокольд, с трудом передвигаясь, подошла к ней, села на скамейку рядом и спросила, о чем она думает. Мисс Марпл ответила без колебаний:

— О тебе, Керри-Луиза!

— Ну и что?

— Ответь мне чистосердечно... Занимает ли тебя здесь что-нибудь особенно?

Миссис Серокольд казалась удивленной. Она подняла на свою приятельницу голубые глаза, полные искренности.

— Меня? Но, Джейн, что же меня может занимать?

— Я не знаю, дорогая, но у тебя, как и у всех, должны быть собственные заботы. Ты хорошо понимаешь, что я хочу сказать.

Керри-Луиза колебалась один момент.

— Да нет, Джейн, у меня нет забот, это в основном относится все к Джули, она принимает все заботы обо мне на себя, как о ребенке, не способном ни к чему. Для меня она сделает все что угодно. Временами мне бывает даже стыдно. В самом деле, Джейн, иногда я думаю, что Джули не поколебалась бы убить кого-нибудь ради меня. Говорить так отвратительно, не правда ли?

— Она, безусловно, очень преданна,— сказала мире Марпл.

Миссис Серокольд рассмеялась серебристым смехом.

— И как она возмущается! Она считает, что все наши мальчики преступники, не стоящие того, чтобы ими занимались. Она убеждена, что имение плохое и сырое для моих ревматизмов и что я должна поехать в Египет или в какой-нибудь другой жаркий климат.

— Твой ревматизм заставляет тебя очень страдать?

— Это особенно осложнилось с некоторого времени. Я с трудом хожу. У меня отвратительная ломота в ногах... Да что ты хочешь? В конце концов, с возрастом приходят неприятности,— заключила она, глядя на свою приятельницу с улыбкой.

Мисс Беллевер появилась в одной из дверей и бегом направилась к скамейке, на которой устроились дамы.

— Телеграмма, Кара! Только что передали ее по телефону: «Приеду после обеда. Христиан Гульдбрандсен».