Труп не может больше ждать - Браун Картер. Страница 18

Я минуту смотрела на нее с открытым ртом, затем сказала:

– Вы хотите, чтобы я заревела, как лев? Кого вы из себя корчите? На лице Терри появилась оценивающая ухмылка.

– На это, – сказал он радостно, – я хочу посмотреть. Мариам Вторм подошла ко мне немного ближе. На ее щеках горели красные пятна.

– Ты еще пожалеешь о том дне, когда родилась, вшивая проститутка! – выдохнула она. – Раздевайся!

Точно так же, насколько я помню, пытался приставать ко мне Артуро, но у него были всего лишь шпоры на сапогах, а не пистолет и хлыст.

– Вы сумасшедшая! – сказала я.

Я услышала свист хлыста, рассекающего воздух, и отвернула голову как раз вовремя, иначе удар пришелся бы мне по щеке. Хлыст впился мне в плечо, и я почувствовала резкую боль. Я двинулась на нее, но, увидев перед собой дуло пистолета, остановилась, посмотрела в ее бешеные глаза и поняла, что она не шутит: если придется, она спустит курок со спокойной совестью, и это ее даже не потревожит.

– Раздевайся! – равнодушно повторила она, грудь ее слегка поднялась.

У меня не было выбора. Я расстегнула платье и шагнула из него, бросив на кожаное кресло. Затем я сняла через голову рубашку. На минуту я остановилась и поглядела на них обоих. Мариам Вторм была все так же равнодушна, но в выражении глаз Терри что-то изменилось, и мне это что-то совсем не понравилось.

– Раздевайся! – резко сказала миссис Вторм. – Снимай все!

Я уселась, чтобы снять туфли и чулки, опять встала, чтобы расстегнуть лифчик. Мне следовало бы отвернуться, чтобы снять все остальное, но сейчас было не до скромности, и я совсем не хотела подставлять ей слишком соблазнительную мишень. Я увидела, как ее кисть вывернулась в сторону и инстинктивно отпрянула. Хлыст ударил меня по спине, и секундой позже его кончик попал мне в бок. Я закричала от боли. В следующий раз хлыст опустился мне на плечи, и сила удара откинула меня на колени; и прежде чем я смогла подняться, он опустился на то место, где начинаются бедра. Я почувствовала, что вся горю, и где-то в отдалении услышала чей-то слабый стон, только через мгновение я сообразила, что этот стон – мой. Я встала на ноги, медленно пятясь к стене. Она так же медленно пошла за мной: движения лишь чуть участились от напряжения, губы раздвинуты в застывшей улыбке, показывающей белые зубы.

– Падай на пол и умоляй меня! – сказала она протяжно, – Тебе придется умолять меня изо всех сил!

В ответ я использовала слово, которое однажды услышала от матроса, когда на его ногу упал какой-то бочонок. Хлыст быстро обернулся вокруг моих плеч еще два раза.

– Умоляй! – пронзительно завопила она. Она сделала по направлению ко мне еще один шаг и вытянула вперед правую ногу, – Целуй мой ботинок!

Внезапно я поумнела. Я упала перед ней на колени и поползла по полу к ботинку, затем нагнула к нему голову. Послышалось восклицание и ужасный свист хлыста, вновь рассекшего воздух, но теперь мне было уже все равно. Я обхватила ее лодыжку обеими руками и резко дернула вперед, быстро выпрямив при этом свою спину. Она взвыла, падая на спину, пистолет упал на пол, а хлыст, внезапно освобожденный от ее захвата, полетел к противоположной стене. Я дотянулась до того места, куда упал хлыст, затем отпустила ее лодыжку и склонилась над ней. Схватив воротник ее рубашки обеими руками, я подняла ее на ноги. Раздался рвущийся звук, и она рассталась навеки с рубашкой. Попятившись назад, она потеряла на секунду равновесие. Я вцепилась в пояс ее брюк и притянула ее к себе. Потом взялась за пояс второй рукой, сделала резкое движение вниз и, налегая всем телом, спустила ей брюки до колен.

На лице у нее была застывшая маска ужаса, по-моему, она беззвучно плакала. На секунду пальцы ее правой руки впились мне в лицо, но я коротко и резко ударила ее в область сердца, и она обмякла. Я подтащила ее к ближайшему креслу и уложила лицом вниз. Затем подняла хлыст.

Первый удар хлыста по ягодицам вызвал неописуемое ощущение: все ее тело взвилось от боли и шока, и она внезапно обрела голос. Можно было подумать, что на нас напало племя апачей. Затем ее крики и стоны перешли в протяжный вздох, и она опять обмякла. Что это за женщина – потеряла сознание при первой контратаке!

Я уронила хлыст, и вся боль, о которой я забыла в последние полторы минуты, вновь вернулась ко мне.

– Такого я не видел со времен сборища наркоманов во Фриско шесть месяцев назад! – послышался счастливый голос.

Моя голова вновь дернулась. Я совсем забыла о Терри. Он стоял, прислонившись к двери, со скрещенными на груди руками и снова усмехался.

– Это было нечто, куколка! – сказал он, – Ты действительно разозлилась, а?

– Да! – сказала я, – Вы могли ее остановить! Почему вы этого не сделали? Он весело пожал плечами.

– Это было здорово! – просто сказал он, – Что еще есть в жизни, куколка? Разве нельзя мне немного поразвлечься? Цыпочка, неужели тебе самой не нравится весь этот джаз?

– Вы вшивый, ни на что не годный бродяга! – с горячностью воскликнула я, – Может быть, мне вас тоже следует выпороть?

– Не меня, куколка! – Он ухмыльнулся. – Лично меня не привлекают болевые ощущения. Но в принципе ты права. Хотел бы я, чтобы сейчас играла музыка.

Он медленно пошел по направлению ко мне, глаза его уж слишком сверкали.

– Я считаю так, куколка, – хрипло сказал он, – Я начну тем, чем Мариам кончила. Эти твои стоны мне понравились, они меня возбуждают. – Внезапно мышцы на его шее напряглись. – Возбуждение растет во мне где-то глубоко-глубоко, – прошептал он. – Не надо очень бояться, куколка. Я не причиню тебе никакого вреда или чего-нибудь в этом роде. Я просто хочу услышать, как ты стонешь, а потом мы сможем с тобой лечь.

– Вы же сумасшедший, как и она, – задохнулась я.

– Есть разница, – сказал он, – Она иначе не может, я – могу!

Я стала от него пятиться, пока не уперлась в стену – дальше идти было некуда. Он продолжал на меня надвигаться, медленно, шаг за шагом. Он прямо-таки наслаждался моей паникой. Затем я вспомнила про пистолет, который выронила Мариам Вторм, когда я схватила ее за лодыжку. Я в отчаянии оглядывалась кругом и увидела его на полу футах в восьми от себя.

Один глубокий вздох, и я нырнула за ним, даже не почувствовав удара, затем изо всех сил потянулась к пистолету. Пальцы моей правой руки сжали рукоятку, и я ощутила огромное торжество. Но только на секунду: подошва Терри опустилась на мою руку, прижав ее к полу, я резко взвыла.

– Ты бешеный цыпленочек, – сказал он, – Пистолеты опасны, куколка. Ими можно кого-нибудь убить!

– Еще несколько секунд, и я бы убила вас! – отрезала я.

Давление его ботинка увеличилось, и я застонала. Я никак не могла удержаться, но потом мои пальцы онемели. Терри ослабил нажим, затем отшвырнул пистолет в противоположный угол комнаты.

Я спрятала лицо в руки и начала плакать. То, что не удалось схватить пистолет, доконало меня, по крайней мере, сейчас. Я скорее почувствовала, чем увидела, как Терри опускается передо мной на колени. Затем его пальцы впились мне в плечо.

– В чем дело, куколка? – Голос его звучал удивленно. – Разве мы больше не будем драться? Я решил, что мы еще только начали.

У меня не оставалось сил ответить ему.

– Давай же, куколка! – нетерпеливо сказал он. – Ты можешь петь лучше! Дай же мне послушать!

Его пальцы стали сжиматься еще сильнее. Мевис Зейдлиц, страстно сказала я самой себе, ты не будешь больше стонать для этого маньяка, даже если он убьет тебя, пытаясь заставить закричать!

И я изо всех сил закусила губу.

Почти сразу же давление пальцев на моем плече ослабло. Рука Терри отпустила его, и я чуть не потеряла сознание от облегчения. Я просто лежала и пыталась понять, что заставило его изменить свое решение. Затем мне показалось, что я, наверное, тоже сошла с ума, как и они, потому что я услышала чьи-то стоны, на этот раз стонала не я. Крик начался со слабой пронзительной ноты и очень быстро заполнил всю комнату. Кто бы это ни кричал, он должен был находиться совсем близко от меня. Я сделала нечеловеческое усилие и перекатилась на бок, уставившись прямо в лицо Терри.