Мастера детектива. Выпуск 3 - Сименон Жорж. Страница 143

Эндикотт встал и подошел к окну. Наступило молчание, и никто не пытался его нарушить, пока Эндикотт не заговорил снова.

– А Гиллспи даст вам возможность доказать то, что вы хотите? – спросил он, глядя в окно.

– Сейчас моя служба в том и состоит, – ровно ответил Тиббс, – чтобы уберечь его от собственных ошибок. Арест Сэма Вуда – одна из них. Как только я смогу ее исправить, моей следующей задачей будет доставить к нему настоящего преступника и сделать это так, чтобы даже он понял истину. Ну а потом я отправлюсь домой, в Калифорнию, и буду со спокойной душой прогуливаться по городу.

Эндикотт повернулся к нему:

– С самого начала нашей злополучной поездки, мистер Тиббс, я не видел ни единой души, и маэстро Мантоли тоже вряд ли кого заметил. То есть я хочу сказать, до той минуты, пока я не подвез его к дверям отеля. Тут я пожелал ему доброй ночи и вернулся обратно. Насколько я понимаю, никто не может подтвердить истинность моих слов, но тем не менее так оно и было.

– Благодарю, – сказал Тиббс. – Мне осталось задать вам всего лишь несколько вопросов, но попрошу вас продумать свои ответы особенно тщательно. От этого очень многое зависит. Насколько я слышал, мистер Мантоли часто имел при себе крупные суммы денег. Может быть, вам известно, что так оно было и в… последний раз, когда вы его видели?

– Не имею представления. У Энрико обычно не бывало при себе крупных, как вы сказали, сумм. Иногда он прихватывал с собой несколько сотен долларов, только и всего, насколько мне известно.

– Можно ли назвать его, в каком–то отношении, человеком импульсивным?

– Я затрудняюсь ответить, – уклонился Эндикотт.

– А по–моему, вполне можно, – неожиданно сказала Дьюна. – Под влиянием минуты он иногда принимал очень неожиданные решения, но потом обычно выяснялось, что он прав. И это шло не от капризности характера, вовсе нет.

Со следующим вопросом Тиббс обратился уже прямо к ней:

– Мисс Мантоли, ваш отец быстро сходился с людьми?

– Да, все любили его, – ответила Дьюна.

В этот скорбный момент каждый из них как–то особенно остро понял, что все–таки нашелся один человек, к которому это не относилось. Но никто не сказал ни слова.

– И последний вопрос, – сказал Тиббс, по–прежнему обращаясь к девушке. – Если бы я имел честь встретиться с вашим отцом, как вы думаете, он отнесся бы ко мне без предубеждения?

Девушка вздернула подбородок и не колеблясь приняла вызов:

– Да, я совершенно в этом уверена. Я не знаю еще никого, настолько свободного от предрассудков.

Тиббс поднялся с места:

– Благодарю вас. Вы даже не можете представить, какую большую помощь мне оказали. И думаю, теперь уже недолго ждать, когда я смогу вам объяснить почему.

– Хотелось бы надеяться, – сказал Эндикотт.

Вслед за Тиббсом встала и девушка.

– Мне нужно в город, – объявила она. – Может быть, вы, мистер Тиббс, не откажетесь захватить меня с собой?

– Моя машина очень скромна, но вы в ней желанный пассажир, – галантно ответил Тиббс.

– Подождите минутку, – попросила она и удалилась без дальнейших объяснений.

Когда Дьюна вернулась и они с Тиббсом стояли в дверях, готовые идти, Джордж Эндикотт в размышлении потер подбородок.

– А как же ты поедешь обратно?

– Я позвоню, если не найдется попутной машины, – пообещала она.

– Ты уверена, что это совершенно безопасно?

– Если я вдруг почувствую, что мне нужна помощь, я обращусь к мистеру Тиббсу.

Усадив спутницу в свою машину, Тиббс сел за руль и включил зажигание. За то недолгое время, в которое она отсутствовала, Дьюна успела сменить платье и надеть какую–то особенно женственную шляпку. Тиббсу представлялось, что девушка совершенно сломлена обрушившимся на нее несчастьем, но оказалось, это не так, даже более того: судя по ее виду, перед ней была твердая, ясная цель, стоило только поглядеть на застывший подбородок и онемевшие губы, которые она не разжимала до самого города.

– Куда вас подвезти? – осведомился Тиббс.

– В полицию, – сказала она.

– А вы убеждены, что это хорошая идея?

– Совершенно.

Тиббс решил воздержаться от замечаний, молча подъехал к полицейской стоянке и затем помог своей спутнице подняться по ступенькам. Она направилась прямо к столу дежурного.

– Мне нужно повидать мистера Вуда, – сказала она.

Пит не знал, что ему делать.

– Как раз сейчас мистера Вуда нет на службе, – уклонился он.

– Я знаю, – сказала Дьюна, – он арестован. Но мне все же нужно его видеть.

Пит потянулся к селектору.

– Тут пришла леди повидаться с Сэмом, – доложил он. – И Вирджил только что вошел.

– Какая еще леди? – донесся голос Гиллспи.

– Дьюна Мантоли, – подсказала девушка. – Я попросила мистера Тиббса, и он был настолько любезен, что подвез меня на своей машине.

Пит доложил.

– Сожалею, но ей лучше отказаться от этой затеи, – пришел ответ Гиллспи.

– Кто это говорит? – осведомилась Дьюна.

– Начальник полиции Гиллспи.

Подбородок Дьюны вновь стал каменным.

– Пожалуйста, проводите меня к мистеру Гиллспи, – потребовала она. – А если он не захочет меня принять, я позвоню мэру.

В сопровождении Пита она направилась в кабинет Гиллспи.

Сэм Вуд дошел до той степени душевного изнеможения, когда уже не мог, хотя бы просто из–за усталости, пребывать в состоянии гнева, растерянности, безнадежности и горького разочарования, которые терзали его в долгом, томительном одиночестве. Сэма охватило полное безразличие. Ему, правда, и в голову не приходило, что он может быть признан виновным, но служебную карьеру так или иначе надо считать конченой. Ему уже никогда не вернуться к службе в полиции: днем, когда Гиллспи вышел из здания, Арнольд остановился у стальной решетчатой двери и ввел его в курс дела. Теперь Сэм знал, что, кроме подозрения в убийстве, над ним висит обвинение в совращении. Чаша его несчастий и душевных страданий была полна до краев.

Сэм сидел, согнувшись и уронив голову на руки. Нет, он не прятал лицо от стыда и не мучился сознанием поражения – попросту смертельно устал. Его разум был истощен размышлениями и попытками подчинить себе противоречивые чувства, сменявшие друг друга в беспрерывном стремлении захватить власть над душой и телом. К камере подошел Пит и встал возле решетки.

– К тебе посетитель, – объявил он.

– Мой адвокат? – спросил Сэм.

– Нет, он еще не вернулся в город, его ждут только к вечеру. Это совсем в другом роде.

Пит вставил ключ и наполовину открыл дверь. Сэм наблюдал за ним без особого интереса, и вдруг его сердце сделало бешеный скачок – на пороге камеры показалась Дьюна Мантоли и ступила в суровые каменные стены.

В мучительном замешательстве Сэм вскочил на ноги. Он вспомнил, что не брит со вчерашнего дня, что на нем нет галстука и воротник рубашки расстегнут. Сейчас это беспокоило его куда больше, чем все обвинения, которые висели над головой.

– Добрый день, мистер Вуд. Садитесь, прошу вас, – спокойно сказала Дьюна.

Сэм как зачарованный опустился на жесткие нары. Дьюна, прямая и изящная, тоже присела на доски – теперь их разделяло всего фута четыре, не больше. Сэм даже не пытался заговорить, он не был уверен в своем рассудке, и голос мог подвести его в любую минуту.

– Мистер Вуд, – отчетливо и бесстрастно сказала Дьюна, – мне сообщили, что вам предъявлено обвинение в убийстве моего отца. – Ее нижняя губа дрогнула на мгновение, но она тут же вновь взяла себя в руки. Теперь ее голос чуть–чуть смягчился, и слова потеряли свою подчеркнутую сухость. – Я приехала вместе с мистером Тиббсом. Он сказал мне, что вы ни в чем не виновны.

Пальцы Сэма изо всей силы сжали доску, на которой он сидел. Чувства, вновь вырываясь из повиновения, подбивали его повернуться, крепко обхватить Дьюну и не выпускать ее из своих объятий. Он едва удержался и торопливо подумал, что, пожалуй, ему лучше попытаться заговорить.

– Я этого не делал, – произнес он, глядя в цементный пол.