По направлению к нулю - Кристи Агата. Страница 33

– Я и не думал, что кто-то пытался проникнуть внутрь, – сказал Баттл. Его глаза были серьезны и задумчивы.

Спустившись на второй этаж, он заглянул в первую спальню, принадлежавшую Одри Стрендж. Хозяйка этой комнаты явно была приучена к порядку и любила свежий воздух, на туалетном столике лежала массажная щетка из слоновой кости, вся одежда была аккуратно убрана в шкаф. Баттл заглянул в гардероб. Два простых костюма, пара вечерних туалетов, одно или два летних платья. Одежда в основном была дешевой; сшитые на заказ изящные туалеты были дорогие, но не новые.

Баттл удовлетворенно покачал головой. Он постоял пару минут возле письменного стола, поигрывая перьями, подносик с которыми располагался слева от промокашки.

Уильямс сказал:

– В бумагах на столе и в корзине для мусора не обнаружено ничего мало-мальски интересного.

– Вашего слова мне вполне достаточно, – заверил его Баттл. – Пожалуй, не стоит больше здесь задерживаться.

Они проследовали дальше.

Томас Ройд аккуратностью определенно не отличался, одежда была разбросана где попало. Трубки и табачный пепел – на столе и возле кровати, на которой лежал раскрытый посередине томик Киплингова «Кима».

– Привык, что за ним убирают туземцы, – сказал Баттл. – Почитывает старых любимцев. Консервативный, похоже, тип.

Комната Мери Олдин была маленькой, но уютной. Баттл скользнул взглядом по книгам о путешествиях, расставленным на полке, и старинным массажным щеткам в слегка помятой серебряной оправе. Обстановка и цветовая гамма этой комнаты были более современными по сравнению с остальными комнатами в доме.

– А вот она не так уж консервативна, – заметил Баттл. – Фотографий тоже не держит. Видно, она не из тех, кто живет прошлым.

Далее шли три или четыре свободные комнаты, в которых, однако, поддерживались чистота и порядок, на случай неожиданных гостей, и пара ванных комнат. Следующей была большая сдвоенная спальня леди Трессильян. Затем, спустившись по трем узким ступенькам, полицейские оказались перед апартаментами, занимаемыми четой Стрендж.

Баттл не стал тратить много времени на комнату Невиля. Он выглянул из раскрытого настежь окна; стена дома переходила в отвесную скалу, ныряющую в темную речную гладь. Окно выходило на запад, из него открывался вид на скалистый мыс Старк-Хед, его пустынная и малопривлекательная громада грозно поднималась из воды.

– Солнце приходит сюда после полудня, – пробормотал Баттл. – Но утром, должно быть, довольно уныло. К тому же скверный запах морских водорослей во время отлива. Этот пустынный мыс производит мрачное впечатление. Неудивительно, что он привлекает самоубийц!

Он прошел в смежную просторную комнату, дверь в которую оказалась незапертой.

Там царил настоящий разгром. Снятая одежда была разбросана повсюду – тонкие, как паутинка, чулки, прозрачное нижнее белье, примеренные и отвергнутые джемперы; модельное летнее платье небрежно свисало со спинки кресла. Баттл заглянул в стенной шкаф. Он был набит мехами, роскошными вечерними туалетами, шортами, свитерами и спортивными костюмами.

Баттл почти уважительно закрыл дверцы шкафа и усмехнулся.

– Дорогостоящие вкусы, – заметил он. – По всей видимости, ее туалеты обходятся супругу в кругленькую сумму.

– Может быть, поэтому… – загадочно начал Лич и умолк, не закончив фразы.

– Поэтому он нуждался в сотне или хотя бы в пятидесяти тысячах фунтов? Возможно. Думаю, мы легко сможем узнать это, спросив его самого.

Они спустились в библиотеку. Уильямсу поручили сообщить слугам о том, что они могут приниматься за обычные повседневные дела. Всем обитателям дома было разрешено вернуться в свои комнаты, когда они того пожелают. Также их предупредили, что инспектор Лич хотел бы побеседовать в библиотеке с каждым в отдельности, начиная с мистера Невиля Стренджа.

Уильямс отправился исполнять поручения, а Баттл и Лич удобно расположились в креслах за массивным викторианским столом. Молодой полицейский с блокнотом сидел в углу комнаты, держа наготове карандаш.

– Для начала допрос поведешь ты, Джим, – сказал Баттл. – Постарайся быть повнушительнее, надо слегка на них надавить. – Джим понимающе кивнул, а Баттл, задумчиво нахмурившись, потер пальцами подбородок. – Хотел бы я знать, – сказал он, – почему у меня из головы не выходит Эркюль Пуаро.

– Вы говорите о том старом чудаке-бельгийце? Комичный малый!

– Комичный? Черта с два! – воскликнул Баттл. – Он почти так же хитер и опасен, как черная мамба [4] и пантера, вместе взятые. Да, да, как раз когда Пуаро начинал строить из себя этакого фигляра или шута, он и был наиболее опасен! Хотелось бы мне, чтобы он оказался здесь, – это дело явно пришлось бы ему по нраву. Он отлично распутывал такие клубки.

– Какие клубки?

– Психологические, – сказал Баттл. – Тонкий психолог – не то что эти полуиспеченные, скороспелые умники, которые ни черта не смыслят в нашем деле. – Он с возмущением вспомнил о мисс Амфри и своей дочери Сильвии. – Да, настоящий подлинный знаток точно знает, как заставить шарики крутиться. Заставить убийцу разговориться – это один из его методов. Рано или поздно правда невольно выплывет наружу, – в сущности, лгать гораздо труднее. Поэтому, не придавая значения некоторым мелочам, преступник делает маленький промах – и тогда ты припираешь его к стенке.

– То есть вы собираетесь поставить под удар Невиля Стренджа?

Баттл с рассеянным видом выразил согласие и затем с некоторым раздражением и озадаченностью добавил:

– Но что же все-таки беспокоит меня? Что именно пытается подсказать мне Эркюль Пуаро? Я вспомнил о нем где-то наверху. Да, несомненно, я увидел там нечто такое, что навеяло мне воспоминания об этом маленьком чудаке…

Эти размышления были прерваны появлением Невиля Стренджа.

Он выглядел бледным и встревоженным, но нервничал гораздо меньше, чем за завтраком. Баттл проницательно посмотрел на него. Невероятно, что человек в данной ситуации не проявляет ни повышенной нервозности, ни вызывающей агрессивности, ведь он понимает – вернее, должен понимать, если в его голове есть хоть пара извилин, – что чьи-то отпечатки пальцев обнаружены на орудии преступления и что полиция уже сличила их с его собственными отпечатками и готова предъявить ему обвинение.

Однако Невиль Стрендж выглядел вполне естественно – потрясенный, обеспокоенный, печальный – немного робости и настороженности, но все в разумных пределах.

Джим Лич наконец нарушил молчание.

– Мы хотели бы услышать от вас, мистер Стрендж, ответы на некоторые вопросы, – сказал он своим благозвучным голосом с мягким западным выговором. – С одной стороны, речь пойдет о ваших вчерашних ночных передвижениях, а с другой – о важных уликах, обнаруженных нами. В то же время я должен предупредить вас, что вы не обязаны отвечать на вопросы. Возможно, вы предпочитаете вызвать своего адвоката? Тогда мы продолжим допрос в его присутствии.

Лич откинулся назад, наблюдая, какое впечатление произвела его речь.

Невиль Стрендж пребывал, очевидно, в полном недоумении.

«Либо он не имеет ни малейшего представления о том, что мы обнаружили, либо он чертовски хороший актер», – отметил для себя Лич.

– Так как же, мистер Стрендж? – с нажимом произнес он, не дождавшись ответа Невиля.

Невиль сказал:

– О да, конечно. Спрашивайте меня о чем угодно.

– Вы понимаете, – вежливо сказал Баттл, – что все ваши слова будут записаны и впоследствии могут быть использованы в суде в качестве официальных показаний?

– Вы что, угрожаете мне? – раздраженно вспыхнув, резко бросил Стрендж.

– О нет, мистер Стрендж, как можно?! Мы предостерегаем вас.

Невиль пожал плечами:

– Я полагаю, все это ваша обычная формальная процедура. Начинайте.

– Вы готовы дать показания?

– Да, если вам угодно считать таковыми мои ответы.

– Тогда, будьте добры, расскажите нам подробно, как вы провели вчерашний вечер. Скажем, начиная со времени ужина и до возвращения домой.