Смерть на Ниле (др. перевод) - Кристи Агата. Страница 14
– О господи, – вырвалось у Симона, – значит, это был несчастный случай.
Вся злость сразу угасла. Он просиял, и это было настолько очевидно, что Жаклина удивленно сказала:
– Добрый день, я, кажется, опоздала.
Она отвесила общий поклон и пошла по направлению к храму. Симон схватил Пуаро за руку.
– Боже, у меня как гора с плеч. Я уверен, я думал…
Пуаро кивнул.
Но сам был по-прежнему грустен и озабочен. Он остался на берегу и следил внимательно за остальными членами группы.
Мисс Ван Скулер медленно шествовала, опершись на руку мисс Бауэрс. Чуть поодаль шла миссис Аллертон, весело беседуя с местными ребятишками. С ней шла и миссис Оттерборн, остальные еще не появлялись.
Медленно покачивая головой, Пуаро вернулся на борт парохода.
10
– Мадам, объясните мне, пожалуйста, значение слова «feg».
Миссис Аллертон склонила голову, обдумывая ответ.
– Это шотландское слово. Оно обозначает состояние особенной, счастливой экзальтации, которое обычно наступает перед катастрофой. Понимаете, когда настолько хорошо, что это не может длиться.
Она продолжала объяснять, а Пуаро внимательно ее слушал.
– Мне кажется, я понял. Благодарю вас, мадам. Странно, именно вчера, когда мадам Дойль чудом избежала смерти, вам пришло в голову это сравнение.
Миссис Аллертон вздрогнула.
– Да, она была на волосок от гибели. Вы думаете, это местные ребятишки? Просто шутки ради, из шалости? Так шалят мальчишки во всем мире.
Пуаро пожал плечами.
– Вполне возможно, мадам.
Он переменил тему разговора. Стал расспрашивать о Майорке, задавая множество практических вопросов, так как собирался туда поехать в будущем.
Миссис Аллертон очень привязалась к невысокому человечку, он нравился ей все больше и больше. Она вдруг почувствовала, что может довериться ему и рассказать о Джоанне Саутвуд и своей антипатии к ней. А почему бы и нет? Пуаро не был знаком с Джоанной, скорее всего никогда не встретится с нею. Почему не избавиться от этого постоянного бремени ревнивых мыслей.
В это же самое время Розали и Тим говорили о миссис Аллертон. Тим шутливо сетовал на свою судьбу.
– Пристойное существование комнатной собачки, – печально жаловался он.
– Но зато вам дано такое, – порывисто сказала Резали, – чему позавидуют сотни людей.
– Что именно?
– Ваша матушка!
Тим удивился и обрадовался.
– Матушка? Да, вы правы, она женщина необыкновенная. Я рад, что вы это заметили.
– По-моему, она удивительная. Такая красивая, выдержанная и спокойная, будто она никогда не сердится, и в то же время веселая и всем интересуется…
Тиму хотелось сказать ей в ответ что-нибудь такое же приятное, но, к сожалению, ничего хорошего о миссис Оттерборн сказать он не мог. Он вдруг ощутил нежность и жалость к девушке.
Вернувшись на «Карнак», Линнет с удивлением обнаружила телеграмму, адресованную ей. Она раскрыла конверт и стала читать.
– В чем дело, ничего не понимаю, – картофель, свекла. О чем это, Симон.
Симон нагнулся и заглянул в бумагу через ее плечо, в этот момент появился разъяренный синьор Ричетти.
– Простите, это мне, – выпалил он и грубо вырвал телеграмму из рук Линнет. От удивления она растерялась, потом посмотрела на конверт от телеграммы, оставшийся у нее.
– Ох, Симон, как глупо! Телеграмма адресована Ричетти, а не Риджуэй, да я уже не Риджуэй! Надо извиниться.
Она пошла разыскивать археолога.
– Синьор Ричетти, простите, ради бога! Понимаете, мое имя до замужества было Риджуэй, я совсем недавно вышла замуж и еще не привыкла…
Она замолчала, улыбаясь ему смущенно и мило, ожидая, что и он тут же заулыбается в ответ.
Но Ричетти совсем не улыбался. Сама королева Виктория, осуждающая своего придворного, навряд ли выглядела бы столь сурово.
– Надо быть внимательней. Вы допустили непростительную оплошность.
Линнет прикусила губу и покраснела. Она не привыкла, чтобы ее извинения принимали подобным образом. Резко повернувшись, она пошла назад.
– Эти итальянцы просто невыносимы, – сердито пожаловалась она.
– Не обращай на него внимания, милая. Пойдем, посмотрим на крокодила из слоновой кости, который тебе понравился.
Пуаро, смотревший им вслед, услышал глубокий подавленный вздох. Он обернулся и увидел рядом Жаклину де Бельфорт. Она судорожно вцепилась в поручни. Его поразило выражение ее лица. Ни веселья, ни гнева. Казалось, в ней бушует пламя, которому она не дает прорваться наружу.
– Им больше нет дела, – тихо и страстно проговорила она.
– Они ускользнули от меня, и мне их не догнать. Им все равно – тут я или нет. Я больше уже не в силах причинять им боль.
У нее задрожали руки.
– Мадемуазель…
Она прервала его.
– Ах, поздно… Слишком поздно для предостережений… Вы были правы. Мне не следовало ехать сюда. Не надо было ехать на этом пароходе. Как вы тогда сказали? Путь души. Мне нет пути назад. И я пойду дальше. Им не быть счастливыми. Не быть…
Она вдруг смолкла и быстро ушла. В этот момент Пуаро почувствовал руку на своем плече. Он обернулся и с удивлением увидел своего старого знакомого.
– Полковник Рэйс!
– Не ожидали.
Они познакомились год назад в Лондоне. Оба были приглашены в странный дом, на странный ужин, во время которого был убит хозяин дома. Пуаро знал, Рэйс никого не оповещает о причинах и сроках своих внезапных появлений и исчезновений. Обычно его можно было встретить на отдаленных форпостах империи, где возникала опасность мятежа.
– Так, значит, вы находитесь здесь, в Вади-Хаяьфа, – задумчиво отметил Пуаро.
– Совершенно верно, я нахожусь здесь, на «Карнаке».
– Вы хотите сказать?..
– Что еду с вами до Шелала.
Они прошли в застекленный салон, пустой в это время. Пуаро заказал виски для полковника и двойную порцию очень сладкого ликера для себя.
– Значит, вы едете в Шелал на нашем пароходе, – рассуждал Пуаро потягивая ликер, – а между тем добраться туда на правительственном судне можно гораздо быстрее. Не так ли.
Полковник одобряюще прищурился.
– Вы, как всегда, попали в точку, мсье Пуаро, – отвечал он любезно.
– Значит, вас интересуют пассажиры?
– Один из пассажиров.
– Который, хотел бы я знать? – спросил Пуаро, глядя в потолок.
– К сожалению, не знаю сам, – печально признался полковник.
Пуаро ждал с интересом. Рэйс продолжал:
– Я не хочу ничего от вас скрывать. В этих местах неспокойно. То одно, то другое. Орудовали здесь трое мятежников, трое, готовые взорвать бочку с порохом. Один из них теперь уже мертв. Второй в тюрьме. Мне нужен третий. У него на счету шесть жесточайших убийств. Один из толковейших наемных убийц, которые когда-либо существовали. Он находится на борту этого парохода. Я узнал об этом из шифрованного письма, которое попало к нам в руки. «X будет находиться на „Карнаке“ в феврале с 7 по 23». Но кто скрывается под буквой «X», сказано не было.
– У вас есть какие-нибудь приметы?
– Нет. Только то, что он помесь: французская, ирландская и американская кровь. Но этого мало. Есть какие-нибудь соображения?
– Соображения? Слишком мало данных, – сказал Пуаро задумчиво.
– На этом пароходе происходят события, которые чрезвычайно беспокоят меня. Представьте себе некоего А, который серьезно обидел Б. Б жаждет мести. Б угрожает.
– А и Б находятся на борту парохода?
– Совершенно точно, – кивнул Пуаро.
– И Б – женщина?
– Вот именно.
Рэйс закурил.
– Я бы не стал тревожиться. Люди, которые произносят угрозы вслух, обычно не осуществляют их.
– И особенно, если угрожает женщина. Это вы хотели сказать? Вы, конечно, правы.
Но все-таки вид у Пуаро был озабоченный и несчастный.
– Что-нибудь еще? – спросил Рэйс.
– Да. Вчера А совершенно случайно избежала гибели, смерти, которая очень легко могла бы сойти за несчастный случай.