Стадо Гериона (др. перевод) - Кристи Агата. Страница 2

— Продолжайте, мадемуазель, — сказал Пуаро, — прошу вас.

— Среди тех женщин, — продолжала она, — которые составили завещания в пользу секты, есть несколько состоятельных. Так вот, три из них умерли уже в этом году…

— Оставив свои состояния секте? — закончил Пуаро.

— Да.

— А их родственники не возражали? — спросил Пуаро. — Это же хороший повод для возбуждения иска.

— Дело в том, господин Пуаро, — объяснила Эми Карнаби, — что в секту, как правило, приходят одинокие женщины, у которых нет родственников.

Пуаро понимающе кивнул головой.

— Конечно, с моей стороны нехорошо подозревать что-то плохое, — продолжала мисс Карнаби. — Тем более что и умерли они дома, а не в храме на Зеленых холмах. С одной стороны, вроде бы ничего страшного, но с другой — я бы не хотела, чтобы такое случилось с моей подругой.

Несколько минут Пуаро сидел молча.

— Вы сможете разыскать для меня, мадемуазель, имена и адреса тех женщин, которые недавно умерли? — спросил Пуаро.

— Конечно, господин Пуаро, — ответила Эми. — Для меня это не составит особого труда.

— Мадемуазель, — сказал он, — вы храбрая женщина и действительно прирожденная актриса. Сможете ли вы выполнить одно рискованное поручение?

— Я об этом мечтаю! — обрадовалась Эми Карнаби.

— Это может быть смертельный риск, — предупредил Пуаро. — Чтобы узнать правду, вам придется стать членом «Паствы Великого пастыря». А перед этим говорить всем, что недавно получили огромное состояние, разочаровались в жизни и теперь у вас нет никакой цели. Поспорить с подругой о ее нынешней вере, выразить сомнение в искренности Великого пастыря и его проповедей. Она захочет показать вам богослужение, и вы согласитесь поехать в храм на Зеленых холмах. Затем надо будет притвориться, что вы очарованы проповедями доктора Андерсена. Ну как, мисс, справитесь с этой ролью?

— Думаю, что смогу, — улыбнулась она.

— Итак, мой друг, вам удалось что-нибудь сделать для меня? — спросил Пуаро старшего инспектора Скотленд-Ярда Джеппа.

Джепп задумчиво посмотрел на него.

— Не все, что хотелось бы, — горько признался он. — Я ненавижу этих религиозных фанатиков. Морочат голову бедным женщинам всякими бреднями. Но этот парень ведет себя очень осторожно. Все выглядит безупречно.

— Узнали что-либо о его прошлом? — поинтересовался Пуаро.

— Я просмотрел досье, — сказал Джепп. — Он учился в Германии. Подавал надежды стать хорошим химиком, как вдруг был исключен из университета из-за того, что его мать — еврейка. Увлекался восточными мифами и изучал религиозные обряды разных стран. Написал по этому вопросу несколько статей и трактат. Я начал было читать одну из статей — бред сумасшедшего.

— Похоже на то, что он действительно религиозный фанатик? — задумчиво спросил Пуаро.

— Кажется, да, — ответил Джепп.

— А как те женщины, фамилии которых я вам дал? — вдруг вспомнил Пуаро.

— Тоже ничего особенного, — сказал Джепп. — Мисс Эверит умерла от колита. По заключению врачей, она умерла естественной смертью. Миссис Ллойд — от воспаления легких. Леди Вестерн скончалась от туберкулеза, которым болела много лет назад, еще задолго до вступления в секту. Мисс Ли умерла от брюшного тифа — заразилась им, когда была на севере Англии, съев какой-то салат. Три из них умерли дома в собственных постелях, а миссис Ллойд — в какой-то гостинице на юге Франции. Я считаю, что эти случаи не имеют никакого отношения ни к секте, ни к доктору Андерсену. Должно быть, простое совпадение.

Пуаро вздохнул.

— И тем не менее, мой друг, — философски заметил Пуаро, — у меня такое чувство, будто доктор Андерсен — это трехголовый великан Герион, которого я, как и мой мифологический прототип… должен обезвредить.

Джепп с удивлением уставился на Пуаро.

— Вы что, дорогой Пуаро, — спросил он, — начитались старинных мифов?

— Вам этого не понять, дорогой Джепп, — улыбнулся Пуаро.

— А вам, мой дорогой Пуаро, — иронически заметил старший инспектор Скотленд-Ярда и рассмеялся, — впору организовывать свою собственную секту с девизом: «На свете нет умнее никого, нежели Эркюль Пуаро. Аминь».

— Как же здесь хорошо! — с чувством сказала мисс Карнаби, поднявшись на холм.

— Я же тебе говорила, Эми!

Подруги сидели на склоне небольшого холма и любовались морем. Море было голубое, трава под ногами ярко-зеленая, а скалы и земля — красные.

Это место называлось храмом на Зеленых холмах и занимало площадь в шесть акров [2]. Это был полуостров, который от материка отделяла только узкая полоска земли.

— Красная земля, — задумчиво прошептала миссис Клегг, — это земля надежды, где можно найти уединение.

— Вчерашняя проповедь пастыря была захватывающей, — глубоко вздохнув, сказала Эми.

— То ли еще будет сегодня вечером, моя дорогая, — заверила подругу миссис Клегг. — На празднике Полной паствы.

Мисс Карнаби прибыла в храм на Зеленых холмах неделю назад. Предлогом для посещения послужила беседа с подругой.

— Вся твоя религия, — сказала Эми подруге, — чепуха! Как можешь ты, такая умная женщина, верить в такие глупости.

Тогда-то подруга и пригласила ее посетить вместе с ней храм на Зеленых холмах.

Приехав туда, Эми на предварительной беседе прямо сказала доктору Андерсену:

— Я не хочу притворяться, доктор, что верю в эту чепуху! Мой отец — священник англиканской церкви, и я считаю, что только эта вера — истинная. И вообще я ни в какие божественные чудотворные доктрины не верю.

Крупный золотоволосый мужчина с голубыми глазами понимающе смотрел на нее.

— Дорогая мисс Карнаби, — сказал он. — Вы — подруга миссис Клегг, и поэтому добро пожаловать в нашу скромную обитель, в наш храм на Зеленых холмах. И поверьте мне, наши доктрины не божественны, и здесь приветствуются и уважаются в равной степени все религии и принимаются все убеждения.

— Но это неправильно, — сказала непоколебимая в своей вере истинная дочь покойного священника англиканской церкви Томаса Карнаби. — Так не должно быть.

— В доме отца все сыновья — равны, — откинувшись на спинку стула, сказал удивленный доктор Андерсен. — Помните это, дорогая мисс Карнаби.

— А он действительно красивый мужчина, — выйдя из дома, сказала Эми своей подруге.

— Да, — согласилась миссис Клегг. — И он какой-то неземной.

Эми кивнула. Она и сама почувствовала, что от доктора Андерсена действительно исходила какая-то неведомая, таинственная сила.

Она взяла себя в руки. Она приехала сюда не дифирамбы петь Великому пастырю. Перед ее глазами возник Пуаро — такой далекий, но удивительно земной.

«Эми, — сказала она себе. — Возьми себя в руки. Помни, зачем ты сюда приехала…»

Но дни шли, и постепенно она привыкла к размеренной жизни в храме на Зеленых холмах: к спокойствию, царившему вокруг, к простой пище, к торжественности богослужения, к проникновенным проповедям Великого пастыря — все печали и горести отошли на задний план, забылись, вокруг были только мир и любовь.

И вот сегодня вечером должен быть праздник, праздник Полной паствы, сегодня вечером Эми Карнаби станет членом паствы Великого пастыря.

Праздник проходил в белом, сверкающем огнями здании, которое члены паствы называли Священной обителью. Верующие, одетые в овечьи шкуры и обутые в сандалии, с обнаженными до плеч руками, собрались перед заходом солнца. В центре зала на приподнятой платформе стоял высокий, золотоволосый и голубоглазый доктор Андерсен. В руке он держал золотой пастуший посох.

Наконец он высоко поднял посох, и в мертвой тишине прозвучал его голос:

— Где моя паства?

— Мы здесь, о пастырь! — отозвалась толпа.

— Наполните свои сердца радостью и благодарственной молитвой. Сегодня праздник веселья. Вас ждет возвышенное наслаждение.

— Праздник веселья вошел в нас, — ответила толпа.