Только не дворецкий - Блейк Николас. Страница 31

— Был бы у меня такой изумруд, — сказал Джеймс, по-прежнему мрачно глядя в горизонт, — уж я бы ей показал.

Угроза получилась неясной, но ему полегчало. Сзади Джеймса окликнули смеющиеся голоса, он оглянулся и оказался лицом к лицу с Грэйс. С нею были Клара Сопуорт, Элис Сопуорт, Дороти Сопуорт и — увы! — Клод Сопуорт. Девушки шли рука об руку и хихикали.

— Таинственный незнакомец! — лукаво приветствовала его Грэйс.

— Угу, — согласился Джеймс.

Можно было найти и более красноречивый ответ. Трудно выразить всю силу своей личности в одном коротком слове. Он с сосредоточенной ненавистью оглядел Клода Сопуорта. Клод Сопуорт был одет с иголочки, почти как герой музыкальной комедии. Джеймс страстно желал, чтобы какой-нибудь приветливый приморский пес встал перепачканными в песке мокрыми лапами на белоснежные фланелевые брюки Клода. Его собственные фланелевые брюки были практичного серого цвета и видали лучшие дни.

— Какая красота-а, — протянула Клара, вдыхая морской воздух. — Прямо заряжает энергией!

Она хихикнула.

— Это озон, — ответила Элис Сопуорт. — Он действует тонизирующе. — И она тоже хихикнула.

Джеймс подумал: «Вот бы столкнуть их глупыми лбами. Чего они все время хихикают? Ведь ничего смешного не сказали».

Белоснежный Клод томно пробормотал:

— Пойдем окунемся, или это слишком утомительно?

Идея купания была принята с восторгом. Джеймс присоединился к компании. Он даже умудрился при помощи ловкого маневра немного отстать от остальных вместе с Грэйс.

— Послушай! — сказал он с обидой — Мы с тобой почти не видимся!

— Ну вот, сейчас мы все вместе, — отозвалась Грэйс, — и потом, ты можешь приходить и обедать с нами в отеле, во всяком случае…

Она с сомнением посмотрела на его ноги.

— Недостаточно франтоват для тебя, да? — запальчиво спросил Джеймс.

— Дорогой, я думаю, ты мог бы немного приодеться, — сказала Грэйс. — Здесь все ужасно нарядные. Посмотри на Клода Сопуорта.

— Уже посмотрел, — мрачно ответил Джеймс. — Никогда не видел мужчины, который выглядел бы таким законченным ослом.

Грэйс выпрямилась:

— Не стоит критиковать моих друзей, Джеймс, это невежливо. Он одет так же, как и все джентльмены в нашем отеле.

— Подумаешь! Знаешь, что я прочитал недавно в светской хронике? Что герцог… герцог… в общем, какой-то герцог, уже не помню какой, одевается хуже всех в Англии! Вот так.

— Ну что ж, — сказала Грэйс. — На то он и герцог.

— Ну, может, и я стану когда-нибудь герцогом, — сказал Джеймс. — Ну не герцогом, так пэром.

Он похлопал по желтой книжечке, лежащей в кармане, и стал перечислять ей английских пэров, которые начали жизнь куда более скромно, чем Джеймс Бонд.

Грэйс только хихикала:

— Не будь дурачком, Джеймс! Представляю себе: лорд Кимптон-он-Си!

Джеймс смотрел на нее со смесью ярости и отчаянья. Здешний воздух явно ударил ей в голову.

Берег Кимптона — длинная прямая полоса песчаного пляжа. По нему тянется ряд купален и палаток для переодевания [39]. В конце ряда особняком стоят шесть купален с внушительными табличками: «Только для гостей отеля „Эспланада“».

— Мы пришли, — весело сказала Грэйс. — Но, боюсь, тебе сюда нельзя. Тебе придется пойти вон туда, в общие раздевалки. Встретимся в море! Пока!

— Пока! — ответил Джеймс и отправился в указанном направлении.

Двенадцать ветхих палаток стояли у самого океана. Их охранял старый моряк с голубым бумажным рулоном в руках. Он принял от Джеймса мелкую монету, бросил ему полотенце, оторвал голубой билетик от своего рулона и указал куда-то себе за спину:

— В очередь.

Только тут Джеймс осознал, что у него есть конкуренты. Не одному ему пришла идея окунуться в море. Все палатки были заняты, и перед каждой стояла толпа решительно настроенных людей, с подозрением глядящих друг на друга. Джеймс присоединился к самой маленькой толпе и стал ждать. Вход в палатку раздвинулся, и оттуда показалась красивая, лишь слегка одетая молодая женщина. Она поправила купальную шапочку с видом человека, которому совершенно некуда спешить, прошествовала к кромке воды и с мечтательным видом уселась на песок.

— Нет, так дело не пойдет, — решил Джеймс и встал в хвост другой очереди.

В течение пяти минут в палатке ничего не происходило, потом полотно заходило ходуном и створки отворились, выпуская мать, отца и четверых детей. Учитывая скромный размер палатки, это явление казалось делом рук фокусника. В мгновение ока две женщины кинулись к палатке и каждая схватилась за одну из полотняных створок.

— Прошу прощения! — сказала первая, слегка задыхаясь.

— Нет, это я прошу прощения! — ответила другая, смерив ее убийственным взглядом.

— Я стояла здесь уже десять минут, когда вы пришли, — быстро заговорила первая.

— Я здесь уже больше четверти часа, все это подтвердят, — возразила вторая.

— Ну-ну, что за шум, — проворчал старый моряк, подходя поближе.

Обе женщины взволнованно затараторили. Когда они умолкли, моряк указал пальцем на вторую и коротко сказал:

— Ваша очередь.

И удалился, не слушая возмущенных протестов. Он не знал и знать не хотел, которая из этих дамочек пришла первой, но его решение, как пишут в газетах, «обжалованию не подлежало». Отчаявшийся Джеймс схватил моряка за руку:

— Послушайте!

— В чем дело, мистер?

— Как вы думаете, сколько мне придется ждать?

Старый моряк окинул толпу бесстрастным взглядом.

— Час-полтора, я бы сказал.

В этот момент Джеймс увидел Грэйс и девиц Сопуорт — они легко бежали по песку к морю.

— Черт! — сказал Джеймс сам себе. — Черт!

Потом снова потянул моряка за рукав:

— А есть здесь другие раздевалки?

Вон там стоят какие-то домики — они, кажется, свободны.

— Эти купальни, — с достоинством изрек старый мореход, — являются частной собственностью.

Произнеся эти суровые слова, он отошел. Джеймс с горечью осознал, что остался в дураках. Он отделился от ждущей толпы и яростно зашагал прочь по берегу. Всему есть предел! Как он ненавидит эти элегантные частные купальни! В этот момент либерал в нем раскалился докрасна и превратился в социалиста. Почему у богатых есть собственные раздевалки и они могут купаться когда захотят, не стоя в очереди?

— Эта система прогнила насквозь, — туманно произнес Джеймс. — Все не так.

С моря донеслись кокетливые повизгивания и плеск. Голос Грэйс! Ее восклицания заглушил дурацкий смех Клода Сопуорта.

— Проклятье! — пробормотал Джеймс, скрежеща зубами — он никогда раньше не пробовал скрежетать зубами, только читал об этом в книжках. Он остановился, яростно вертя тросточкой, и решительно повернулся спиной к морю. С сосредоточенной яростью разглядывал он надписи: «Орлиное гнездо», «Буэна виста» [40] и «Мон Дезир» [41]. Завсегдатаи Кимптона имели обычай называть свои купальни экзотическими именами. Первое из них, «Орлиное гнездо», смотрелось просто глупо. Второе, «Буэна виста», оказалась за пределами лингвистических познаний Джеймса. Однако его французского хватило для того, чтобы понять, как уместно звучит третье.

— Мон дезир! — повторил Джеймс. — Это уж точно.

И в этот момент он заметил, что хотя двери других двух купален плотно закрыты, дверь «Мон Дезира» чуть-чуть приотворена. Джеймс осторожно огляделся по сторонам. В этой части пляжа обосновались в основном матери семейств с детьми и они неусыпно приглядывали за своими чадами. Было всего десять утра — слишком рано для аристократов Кимптона.

«Небось валяются в постели, а лакей в напудренном парике подает им на подносе рябчиков с трюфелями. Никто из них не появится здесь раньше полудня», — подумал Джеймс.