Алеф - Коэльо Пауло. Страница 26

– Даже когда вы сказали, что лучше меня знаете город, в котором я родилась и живу всю мою жизнь, я ничуть не обиделась. Я поверила вам, потому что больше не была одинокой и еще потому, что кто-то хотел мне показать то, о чем я не знала. Я действительно никогда не видела этот фонтан, а теперь, когда мне снова будет худо, я приду сюда и попрошу Господа защитить меня. Я знаю, что в вашей молитве не было ничего особенного. Я сама часто так молилась, но мои молитвы оставались без ответа, и всякий раз вера моя все больше слабела. Но сегодня случилось нечто важное: я вижу вас впервые в жизни, но вы отныне для меня не чужие.

Татьяна продолжает с прежним чувством:

– Вы намного моложе меня, и на вашу долю не выпало столько страданий. Вы совсем не знаете жизни, но вам повезло. Я вижу, вы любите, и это заставило меня снова полюбить жизнь, и теперь я верю, что когда-нибудь тоже смогу полюбить.

Хиляль опускает глаза. Разве это она ожидала услышать? Возможно, у нее на языке вертелись те же слова, но только другой человек произнес их в русском городе Новосибирске, который оказался именно таким, каким мы его представляли, но все равно бесконечно далеким от Божьего замысла.

– Я хочу сказать, что простила себя, и на душе у меня сделалось светлее, – говорит Татьяна. – Я не знаю, почему вы пришли сюда и зачем позвали меня с собой, но вы подтвердили то, во что я всегда верила: люди встречаются тогда, когда становятся нужны друг другу. Вы помогли мне спастись от самой себя.

Лицо Татьяны неуловимо меняется. Богиня превращается в ангела. Она протягивает руки Хиляль, и та делает шаг ей навстречу. Они заключают друг друга в объятия. Татьяна смотрит на меня и кивком зовет к ним присоединиться, но я не двигаюсь с места. Хиляль нуждается в этих объятиях гораздо больше, чем я. Она хотела произвести некое магическое действо, которое обернулось пошлостью, но благодаря Татьяне, которая оказалась способна претворить растраченную энергию в нечто священное, от пошлости не осталось и следа.

Две женщины долго не размыкают объятий. Я смотрю на замерзшую воду фонтана и думаю о том, что вода скоро оттает, потом покроется льдом и наконец оттает снова. Совсем как наши сердца, которые тоже подвержены переменам, и эти перемены не кончаются никогда.

Татьяна вытаскивает из сумочки визитку и, поколебавшись, вручает ее Хиляль.

– Прощайте, – говорит она. – Я знаю, мы больше никогда не встретимся, но здесь мой телефон. Возможно, все, что я сейчас сказала, следствие моего безнадежного романтизма, и завтра все станет таким, каким было прежде, все равно наша встреча что-то во мне изменила.

– Прощайте, – отвечает Хиляль. – Не беспокойтесь: уж если я разыскала этот фонтан, то и отель как-нибудь найду.

Она берет меня под руку. Мы бредем сквозь холодную ночь, и во мне впервые зарождается желание обладать ею как женщиной. Проводив Хиляль до дверей отеля, я говорю, что хочу еще немного прогуляться в одиночестве и поразмышлять.

ПУТЬ МИРА

Яне должен. Я не могу. И как уже в тысячный раз говорю себе, не хочу.

 Яо сбрасывает одежду и остается в спортивных трусах. Несмотря на годы, тело у него поджарое и мускулистое. Я следую его примеру.

 Физические упражнения мне необходимы; не только потому, что я долгое время провел взаперти, но и потому, что я испытываю все возрастающее вожделение. Я ощущаю его особенно остро, когда мы расстаемся: когда она уходит к себе в номер или я еду на очередную встречу, – однако я знаю, что мне не так уж сложно будет с ним совладать. Так уже было прежде, во время нашей первой, как я теперь понимаю, встречи. Когда ее не было рядом, я не мог думать ни о чем другом, но при ее появлении демоны немного отступали, и мне вполне удавалось держать себя в руках.

 Вот почему Хиляль должна быть рядом.

 Мы с Яо надеваем белые кейкоги. В доджо, специальное помещение для занятий боевыми искусствами, которое китаец не без труда отыскал, обзвонив чуть ли не весь город, подобает входить в полном молчании. В зале уже тренируются несколько человек, но места нам вполне хватает.

 «Путь Мира широк и долог, он соединяет видимое с невидимым. Воин – трон Божества, он всегда служит высшим целям». Морихей Уэсиба, создатель айкидо, произнес эти слова почти сто лет назад.

 Путь к ее телу куда короче. Я постучу в дверь, она откроет, и мне даже не надо будет ничего объяснять: ответ она прочтет в моих глазах. Возможно, она испугается, а может быть, скажет: «Входи, я ждала тебя. Тело мое – трон Божества, я служу тому, что было с нами в ином мире».

 Мы с Яо обмениваемся традиционным поклоном и смотрим друг другу в глаза. Мы готовы к схватке.

 В моих грезах Хиляль тоже склоняет голову в поклоне, словно хочет сказать: «Я готова, возьми меня, схвати за волосы».

 Мы с Яо сходимся, берем друг друга за ворот, застываем на секунду, и схватка начинается. Миг – и я на полу. Нет, я не должен о ней думать. Мысленно призываю дух Уэсибы, учитель приходит мне на помощь, и я возвращаюсь в доджо, к своему противнику, схватке, айкидо и Пути Мира.

 «Пусть твой разум пребывает в гармонии со Вселенной. Пусть тело твое пребывает в мире со Вселенной. Ты и Вселенная одно».

 Однако новый удар толкает меня прямо к ней, я хватаю ее за волосы, бросаю на кровать и сам падаю сверху. Вот оно, воплощение мировой гармонии: мужчина и женщина, слившиеся в одно.

 Я встаю. Я не тренировался несколько лет, мысли мои витают очень далеко, я совсем позабыл, что следует делать, чтобы держать равновесие. Яо ждет, когда я соберусь; я смотрю на его стойку и вспоминаю, как следует ставить стопы. Как только мне удается принять правильную позицию, мы вновь хватаем друг друга за ворот.

 И снова передо мной не Яо, а Хиляль. Я перехватываю ее запястья, зажимаю их между коленями и начинаю расстегивать на ней блузку.

 Прежде чем я успеваю что-то сообразить, неведомая сила отрывает меня от земли. И вот я снова на полу, разглядываю лампы дневного света на потолке и пытаюсь понять, отчего я так смехотворно неловок в защите. Яо протягивает мне руку, но я отвергаю помощь. Сам справлюсь.

 И снова мы хватаем друг друга за ворот. И вновь мое воображение пускается в странствия: мы в постели, я расстегиваю последние пуговицы и обнажаю маленькие груди с твердыми сосками, которые покрываю поцелуями, а она слабо сопротивляется, изгибаясь и млея, в предчувствии сладкой муки.

 – Сосредоточьтесь, – советует Яо.

 – Я сосредотачиваюсь.

 Я вру, и он это знает. Вряд ли Яо может прочесть мои мысли, но он прекрасно видит, что я сейчас не здесь. Тело мое в огне от выброса адреналина, который случился не только из-за двух падений, но и от видений, встающих у меня перед глазами: ее блузка, джинсы и трусики разбросаны по комнате. Предвидеть следующий удар невозможно, но к нему можно подготовиться, если сосредоточиться, подключить интуицию, и...