Американец - Злотников Роман Валерьевич. Страница 5

Тут я подумал, что вместо хорошей посиделки события могут дойти до драки. Очень уж Генку задевает то, что я в последнее время на Юлю по-особому смотрю. К счастью, Серега поспешил вмешаться:

— Это ты, Гена-крокодил, столько не заработал. А Юрок наш — как раз наоборот!

— И на чем это, интересно? Химией своей бесполезной, что ли?

— Ну, для нас с тобой, она, может, и бесполезная, а Юрок на ней бабло поднял. Грузину какому-то с рынка эссенцию сварил. А тот дыни свои этой жидкостью обрызгал, они пахнуть начали. Ну и продаваться, само собой. Ну и с Юрком нашим головастым, поделиться не забыл. Так что у Юрка все честно!

Юля отставила банку с пивом и как-то задумчиво посмотрела на меня. От этого взгляда у меня все внутри перевернулось и почему-то заныло в паху. Но я постарался не подавать вида и вступил в беседу:

— Я просто с Америки беру пример. Там тинейджеры… — это недавно вычитанное название подростков я произнес, выделяя голосом, как и все, что относилось к Америке, — в каникулы сами зарабатывают. Чтобы на кино хватило и девушку в кафе сводить… Придет время, у нас все так делать станут. Ну а я сейчас уже начал!

Тут я для большей солидности сказанного сделал паузу, в точности как отец, прикурил сигарету и выпустил дым через ноздри. В исполнении героев американских боевиков это всегда выглядело очень круто. Но, наверное, из-за отсутствия практики, все мои усилия ушли на то, чтобы не закашляться.

— Ну, раз ты такой поклонник Штатов, то курить не должен! — снова «подколол» меня Генка, — всем известно, они сейчас за здоровый образ жизни!

Выпад был неожиданным, и я промолчал.

— А молодцы американцы! Мне, кстати, больше нравится, когда парни не курят! — высказалась Юля.

Я помолчал, взвешивая решение, а потом вынул сигарету изо рта, забычковал ее и решительно сказал:

— А я брошу! Вот эта сигарета — последняя! Мое слово вы знаете!

Юля, до того сидевшая напротив меня, встала и пересела совсем рядом.

— Нам, некурящим, надо держаться рядом! — с улыбкой пояснила она.

Кишинев, Молдавия (уже объявившая независимость, но все еще в составе СССР), 1 сентября 1991 года, воскресенье

Смешно, но даже в воскресенье наша школа решила выпендриться, и День знаний провели все равно 1 сентября. Собрались, нас всех поздравили… Приперся какой-то «независимый», толкавший речь на молдавском. Поняли его немногие. Было видно, что даже те, для кого молдавский был родным, терялись среди его закрученных пассажей. Тем не менее, памятуя, что путчу они не поддались, [6] шуметь никто не стал. Да и закончил он быстро, минуты через две. По окончании линейки нас мариновать тоже не стали. Провели в класс, продиктовали расписание на первые два учебных дня и сообщили, что форма теперь необязательна, потому как свобода наступила и тоталитаризм прогнали.

А вот дома меня ждал сюрприз. Мама с папой, какие-то торжественные, ждали меня за столом.

— Ты сядь, Юрочка, и успокойся! — сказала мама, и нервным, дерганым жестом провела по подолу юбки. Хм… Тут и буддист занервничает. Что за сюрпризы-то? Братика они мне сделали, что ли?

— Садись, садись, и на вот, водички выпей! — бодро поддержал ее папа.

Да, похоже, придется пить. Причем медленно, чтобы они успокоились. Пока Юра пил, мама с папой вышли в свою спальню и вынесли оттуда небольшой сверток. Так, похоже, братика не будет. Что тогда?

— Ты уже большой, пора тебе, сына, решать, чем заниматься станешь! — продолжила мама.

— Так я и решил. Химфак МГУ, что тут еще думать?

Папа при этих словах посмурнел. Да, похоже, хоть и два года прошло, как я окончательно определился, его это все еще «цепляет». Я уже понял, что по-настоящему расстраивали его всего две вещи: то, что других детей у них с мамой не вышло, да то, что я химию предпочел… И чего они приемыша не взяли? Пустили бы одного в энергетику, второго — на химию. И не парились, да?

— Вот и славно. Но к нему еще готовиться надо!

— Я и готовлюсь, вы знаете!

— Знаем! — решительно вступил в беседу папа. — И решили тебе еще помочь. Учебники хорошие прикупили. — Тут он отобрал у мамы сверток. Развернул его, и протянул мне пару томов.

Хм, и что тут у нас? Чего они так нервничали-то? Терней «Современная органическая химия». Два тома. Угу, понятно… Тут папа достал с пола второй сверток, побольше, и протянул еще десяток томиков. Это еще что? «Фейнмановские лекции по физике». [7]

— Ну и зачем это? Мам, пап, мне ж хорошие учебники нужны. Хо-ро-ши-е! — четко повторил Юра, выделяя каждый слог. А переводные разве хорошими бывают? Вы слышали, как фильмы курочат?

У мамы дернулась щека. Папа немного посуровел и добавил в голос строгости:

— Это еще что такое?! Яйца курицу учат! Родители старше, опытнее. И на ерунду какую-то столько денег тратить не стали бы!

Столько денег? О чем это он? Да даже самые ходовые книжки по трояку купить можно! А учебникам вообще красная цена полтинник! [8]

Тут Юра аккуратно перевернул пару томиков. В углу, рядом со старой ценой, был наклеен кусочек бумаги с ценой новой. Что?! Тридцать рублей за том «химии»?! Он быстро глянул на фейнмановские лекции. Да, тут четвертной, тоже не кисло. Это что же, они почти месячную зарплату ему на книжки угрохали? Но зачем?!

— Юра, ты почитай лучше, — мягко попросила мама. — Почитай, и поймешь, почему денег на них не жалко. Это как репетиторы. Только еще лучше.

Кишинев, Молдавская ССР, 10 ноября 1991 года, воскресенье, вечер, квартира Юли

— А теперь белый танец, дамы приглашают кавалеров!

Через комнату, по диагонали, ко мне двинулась Юля. Сегодня она была особенно красива. Еще бы, день рождения, семнадцать лет… И семнадцать белых роз, которые притащил Юра. И белый танец был их, только их. Нет, кто-то еще крутился рядом, но для них весь остальной мир куда-то поплыл.

Юру несло. Он фонтанировал анекдотами, читал стихи, снова и снова танцевал с Юлей… И вдруг… В какой-то момент Юра понял, что они остались вдвоем. И тут он вдруг заробел. Юля была совсем близко, а он не знал, что сказать.

— Поцелуй меня, дурачок! — нежно сказала она.