Время Вызова. Нужны князья, а не тати. - Злотников Роман Валерьевич. Страница 41

Рассевшаяся по бокам «челядь» угодливо захихикала. Ну еще бы, баба — и конкурент! Ну дает хозяин, скажет же такое…

— Ну что, с чем сегодня пожаловали?

Ирина раскрыла папку и выложила перед ним на стол листки.

— Вот, проект договора.

Павел Яковлевич небрежно сгреб бумажки и поднес к носу. Он был слегка близорук, но отчего-то не носил очков. Видимо, считал, что они никак не сочетаются с тем образом, который он так старательно культивировал.

— Скока-скока? Да-а, солидно, — ернически закивал Павел Яковлевич и, сделав театральную паузу, выпалил: — Пару раз в сортир сходить, может, и хватит!

«Челядь» охотно заржала…

Следующие полтора часа стали для Ирины и пыткой, и, к ее удивлению, временем, так сказать, отдачи долгов… По уму сразу же после его заявления по поводу проекта договора следовало просто встать и уйти, но Ирина внезапно закусила удила. Перед ее глазами встали все те случаи, когда ей приходилось, сжав зубы, терпеть насмешки и унижения, и она решила если уж не добиться своего, то хотя бы не дать этому очередному грузному, одутловатому «хозяину жизни» вновь безнаказанно потоптаться на ее самолюбии. Несколько раз в течение разговора после ее слов в кабинете устанавливалась напряженная тишина, а «челядь» настороженно пялилась на хозяина, ожидая приказа «кусать и рвать». Но обходилось. Никита выпал из разговора минут через пятнадцать после его начала и скромно сидел в уголке дивана, явно пребывая в лирическом настроении и наслаждаясь происходящим. А Ирина уже несколько раз ловила на себе удивленно-настороженные взгляды хозяина, который никак не мог понять, что это на нее вдруг нашло. Наконец после очередного пассажа Ирины он не выдержал и, подавшись вперед, угрожающе тряхнул щеками, свисающими по обеим сторонам его коротко стриженной по стандартной «блатной» моде головы.

— А за такие слова, девочка, у солидных людей принято отвечать.

Ирина откинулась на спинку кресла и, полоснув по Павлу Яковлевичу насмешливым взглядом, повернулась к Никите. Это явно была угроза. Он был начальником ее службы безопасности, и отвечать на угрозы — его работа.

— Ну, Никита, что скажешь?

«Челядь» подобралась, как легаши перед броском. Никита шевельнулся, заставив диван заскрипеть под его немаленьким телом, почесал нос и изрек, обращаясь к Павлу Яковлевичу:

— Знаете, у нас, новых русских, представления об этических нормах носят весьма расплывчатый характер, и уж ни при каких обстоятельствах эти представления не имеют характера категорического этического императива. Вы меня понимаете?

Около минуты в комнате было чрезвычайно тихо. Затем Павел Яковлевич кивнул, сказал:

— Нет вопросов, брателло, что ж ты раньше молчал.

После чего достал ручку, подписал договор и, не говоря ни слова, протянул Ирине…

Когда они уселись в машину, Ирина молча пожала Никите руку и тихо произнесла:

— Ты был великолепен, витязь.

Никита хмыкнул и мотнул головой.

— Что там я… вы бы себя со стороны видели, Ирина Борисовна. Он, вероятно, посчитал, что у нас в соседнем переулке сосредоточена по меньшей мере софринская бригада спецназа…

На Ивара подписанный договор произвел неизгладимое впечатление. Хотя отреагировал он на него в своей обычной прибалтийской манере — некоторое время молча изучал его (хотя сам же утром набирал его на компьютере) потом поднял на Ирину взгляд и переспросил:

— Так я могу перечислять деньги?

— Да, — кивнула Ирина и, не выдержав, широко улыбнулась: — Немедленно. Сразу после обеда. А сейчас, — она повернулась к Никите, — я предлагаю это отметить.

Никита понимающе кивнул и взялся за мобильник (два месяца назад они наконец дозрели до того, чтобы внести в перечень расходов еще и столь разорительную статью, как мобильная связь, а куда деваться — положение обязывало).

— Обедать будем в «Амфоре»? Тогда я бронирую столик на четверых.

Ирина согласно кивнула и сняла телефонную трубку. Глеб тоже должен был разделить ее триумф…

Обед пролетел в приятных воспоминаниях. Услышав о событиях утра в изложении Ирины и Никиты, Глеб только покачал головой, но немного погодя тоже развеселился и заявил:

— Да уж, а считается, что только блатная речь может звучать «круто»… Кстати, а знаете, как будет звучать на научном языке пословица «Смех без причины — признак дурачины»? — Он сделал паузу, окинул всех хитрым взглядом и выдал: — Индетерминированное судорожное сокращение диафрагмы с короткими выдохами через рот является неотъемлемым атрибутом человека с неадекватным восприятием окружающей действительности.

Все перестали есть, пытаясь продраться через все это скопище наукообразных терминов, затем Ирина прыснула:

— Да уж, Никита, представляешь реакцию Павла Яковлевича на такое выражение?

И зал ресторана задрожал от хохота.

Когда они вернулась в офис, в приемной ее ждали четверо милиционеров. Никита сразу подобрался и потянулся за мобильником, а Ирина замедлила шаг, лихорадочно припоминая, что же такого им могли поставить в вину. Или Павел Яковлевич опомнился и нажал на все педали?! Но Танечка разрядила ситуацию.

— Ирина Борисовна, это к вам… По поводу мебели.

С милиционерами Ирина провозилась почти полтора часа. Оказалось, это привет от приятелей Никиты из местного РОВД. Ребята были из Железнодорожного. Как-то они по своим делам попали в РОВД и были изрядно изумлены тем, как Ирина оборудовала там кабинеты. Ну, те и подкинули адресок. Знакомый Никиты капитан Шебаршин даже как-то звонил по этому поводу. Но тогда никто так и не появился. Как они рассказали, денег не было. А теперь появились. И они, как обычно, хотели «в точности как у мужиков». Ире пришлось их довольно долго убеждать в том, что в точности копировать не стоит. И даже кое-какие совпадения в размерах кабинетов тут ни при чем. Потому как, чтобы все получилось в лучшем виде, надо еще учитывать, как ориентировано здание, вид из окна, освещенность, расположение кабинета относительно лестниц и туалетов и даже характер работающих в них людей. А на робкое заявление, что со сметой у них… мягко говоря туговато, милостиво заявила, что услуги дизайнера будут бесплатными. Так что расстались они вполне довольные друг другом, договорившись, что завтра с утра Ирина с дизайнером подъедут к ним и там, на месте, все посмотрят.

После ухода милиционеров она почувствовала себя как выжатый лимон. Впрочем, этого следовало ожидать. Одна утренняя встреча чего стоила! И если после нее она какое-то время держалась за счет возбуждения, то пара бокалов вина и обед вкупе с затянувшейся беседой с милиционерами доконали ее окончательно. Ирина нажала на клавишу спикерфона.

— Танечка, не пускай ко мне никого с полчасика, — и подошла к дивану. Устроившись в уголке, она скинула туфли и, поджав ноги, смежила веки. В этот момент зазвонил телефон. Ирина досадливо сморщилась. Но если Танечка решилась потревожить ее покой, значит, дело того стоило. Ирина встала, подошла к телефону и сняла трубку…

Закончив разговор, она положила трубку и задумалась. Звонила учительница Павлика. У него вовсю расцветал кризис переходного возраста. Нет, с самой Ириной у него были вполне нормальные отношения, но вот о всех остальных взрослых у него как-то незаметно сложилось совершенно определенное мнение. И это регулярно выливалось в записи в дневнике либо жалобы бабушки. А серьезно поговорить с сыном у нее постоянно не хватало времени. Да и многого ли добьешься разговорами? А как действовать еще, она просто не представляла. Ну не лупить же его ремнем? А если лупить, то кому, Глебу? Так он, наоборот, Пашке только потакает. Как бы там ни было, с ним стоило это обсудить. Она вздохнула и снова сняла трубку…

Глеб оказался на месте. И даже мог уделить ей полчаса своего чрезвычайно загруженного и драгоценного времени. Когда Ирина поднялась к нему в кабинет, обставленный ею собственноручно (что, впрочем, принесло ей почти полумиллионный заказ от Академии наук), Глеб заканчивал с кем-то ругаться по телефону. Раздраженно бросив трубку на рычаг, он повернул к ней сердитое лицо, и в следующее мгновение оно осветилось улыбкой.