Генерал-адмирал. Тетралогия - Злотников Роман Валерьевич. Страница 34

— Ладно, давай свою бумагу. Ни за что не поверю, что она у тебя уже не заготовлена. Ох, Лешка, какой-то ты стал весь бумажный, после того как с лошади сверзился. Как-то тебя странно о землю приложило…

А у меня засосало под ложечкой. По лезвию ножа хожу… С другой стороны, куда деваться-то? К тому же к Николаю Христиановичу без подписанной государевой рукой бумажки идти — так я эту железную дорогу до морковкина заговения ждать буду. А я планирую в 1885-м уже стройку начать.

— Ну что, всё теперь? — поинтересовался брат, поставив на подсунутой мною записке размашистую подпись.

— Всё. — Я убрал подписанную бумагу в папку, размашисто перекрестился и низко, в пояс, поклонился императору. — Спасибо тебе и храни тебя Бог, брат мой и император.

Александр едва заметно дернулся, но затем махнул рукой:

— Ладно, иди. На Рождество ждем в гости.

Я еще раз поклонился и, выйдя из кабинета, едва не рухнул сразу за порогом. Похоже, получилось… Даст Бог, теперь император будет воспринимать меня по-прежнему своим родным братом, пусть слегка и свихнувшимся на религиозной почве, но при этом ставшим даже более полезным. А это хорошо… очень хорошо!

До своего особняка я добрался уже в сумерках. И, едва войдя в спальню, повалился на кровать не раздеваясь — только сейчас понял, как меня вымотали эти четыре дня. Но черт возьми, у меня получилось! Я прошел два самых главных экзамена. И хотя у меня впереди их еще будет множество, самое главное, что они будут. А раз так — прорвемся! Мы же русские…

Глава 8

— Здравия желаю, ваше императорское высочество!

— Заходи, Степан Осипович, присаживайся.

Я благожелательно указал рукой на диван у стены. Ну не за столом же мне принимать капитана первого ранга Макарова. Легендарная личность! Правда, основные события его жизни я помнил смутно. Он был, ну или считался изобретателем ледокола (правда, после письма Менделеева я уже не был в этом уверен). Полярный исследователь и артиллерист. Командующий Первой тихоокеанской эскадрой в Русско-японскую. Там же и погиб. Однако в настоящее время Степан Осипович был известен как лихой офицер-минер и деятельный военачальник, хотя многими и почитался за выскочку, чрезвычайно любящего себя подать и покрасоваться. Но на планируемую должность он мне подходил как никто другой. Оставалось его уговорить.

— Есть у меня для вас дело, Степан Осипович. Дело новое, незнаемое. Но ежели исполним его толково, нашему флоту помощь от него будет невероятная.

Макаров настороженно повел бородой. Ну еще бы — ему ли не знать, что обычно так уговаривают на какую-нибудь малозначимую береговую должность.

— А заключается дело в том, что я хочу поставить конструирование кораблей и оружия для них не на случайную, а на научную основу…

— Полезный замысел, — осторожно поддакнул Макаров.

— …и в связи с этим на будущий год планирую создать специальную опытовую станцию на Ладожском озере. Для ее организации мне требуется толковый и деятельный руководитель. Такой, как вы. — Я замолчал.

Степан Осипович некоторое время обкатывал мое предложение у себя в голове, затем осторожно спросил:

— Так неужели на это дело целый капитан первого ранга надобен? По моему разумению, тут и лейтенанта достаточно.

— Да, — кивнул я, — может, и достаточно. Ежели все постепенно да потихоньку делать будем. Сначала двумя десятками матросов и двумя механиками с одним минером обойдемся, затем артиллериста туда припишем. Через пару лет гальванер появится. Так, глядишь, через три-четыре года и раскачаемся. А через пять-шесть и что-то путное выйдет. Или не выйдет. Да и ладно, потому что денег из казны на сие начинание почти и не потрачено. — Я сделал паузу и с нажимом произнес: — А мне надобно, чтобы уже через два года путное вышло. Или ранее. И потому мне там нужен человек особенный — разбирающийся, к новому приглядывающийся, авторитетный. Вот я про вас и подумал.

Помимо вышесказанного, дело было еще и в том, что уже следующим летом, как раз когда организация опытовой станции будет идти полным ходом, я собирался покинуть страну как минимум на год, а то и на полтора. Затягивать же с запуском станции мне ой как не хотелось. И кроме Макарова, я не видел никого способного справиться с этой задачей в мое отсутствие.

— А что будет исследовать эта опытовая станция? — после короткого раздумья спросил Степан Осипович.

— Всё, — коротко ответил я. А затем пояснил: — Артиллерийские снаряды и пути повышения их убойного действия, наилучшую их конструкцию для условий длительного хранения без потери боевых качеств, оптимальный состав и способы размещения на корабле брони. Наилучшие двигательные установки для судов. Наилучшие обводы корпуса. Новые системы наведения орудий. Новые системы торпед. Новые системы связи между кораблями в море и кораблей с берегом. Короче, все, что имеет отношение к флоту и повышению его боеспособности.

Макаров замер. Похоже, при этом перечислении он впал в экстаз. Действительно, руководство подобной опытовой станцией сразу же выводило его на передовую научно-технического прогресса. А это, в представлении Степана Осиповича, означало такие карьерные перспективы, что закачаешься.

И он не ошибался. Это и правда означало карьерные перспективы. Во всяком случае, если у меня после моей самой главной авантюры останется во флоте хоть какое-то влияние.

— Но… насколько я знаю, этими вопросами занимаются заводы.

— Какими, Степан Осипович? — Я улыбнулся. — Вот у меня, например, есть такой вопрос по поводу брони. Является ли броневая плита толщиной в шесть дюймов равнозначной по прочности двум броневым плитам толщиной по три дюйма? Или трем по два дюйма? И нельзя ли использовать подобные разнесенные броневые плиты в качестве элементов конструкции корабля, а то и силового набора корпуса? И какой завод этим будет заниматься? Им же деньги зарабатывать надо. А вопросы-то интересные…

Макаров ошарашенно кивнул. Я усмехнулся про себя. Похоже, он уже мой.

— Но я… то есть… Понятно, ваше императорское высочество. — Капитан первого ранга решительно кивнул. — Готов приступить к своим обязанностям немедленно.

— Ну что вы, Степан Осипович, не надо гнать лошадей. Впереди Рождество, а затем и Новый год. Да и деньги на организацию сего предприятия предусмотрены только в бюджете следующего года, а когда они будут выделены — один Бог ведает. Поэтому пока готовьтесь, хорошенько поразмыслите над услышанным — прикиньте штат, определите первоочередные задачи и, очень вас прошу, продумайте, как будете выстраивать сотрудничество с учеными. Вот, ознакомьтесь, я попросил Дмитрия Ивановича Менделеева порекомендовать мне специалистов в разных областях, кои могут оказаться полезными для решения стоящих перед нашей станцией задач. Ну там химиков, металлургов, физиков… — Я протянул ему папку. — А также там есть некоторые мои мысли по сему поводу. Ознакомьтесь и, скажем, к Крещению представьте мне свои соображения. Хотя бы вчерне.

В переданной мною папке были именно прикидки. И перечень вопросов, которыми предстояло заняться различным лабораториям — артиллерийской, торпедной, двигательной и иным, которые еще будут организованы на опытовой станции. У меня самого было что предложить для исследования, и относилось это не только к конструкции орудий, но и, скажем, к наполнению снарядов. В настоящий момент единственным наполнителем снарядов по-прежнему являлся черный порох (ну, если быть точным, разные его модификации); даже пироксилин еще не применялся. Но из курса военной истории в училище я знал, что потом именно пироксилин будут применять в качестве взрывчатки для снаряжения снарядов, а те образцы пироксилина, которые станут использовать русские армия и флот в Русско-японской войне, окажутся жутко гигроскопичными, то есть будут сосать воду из воздуха как губка — и это приведет к тому, что некоторые снаряды вообще не взорвутся, а некоторые взорвутся с гораздо меньшей силой, чем должны. Впрочем, и японская шимоза, являвшаяся модификацией английского мелинита, тоже была не подарок, поскольку при хранении меняла химический состав и становилась очень взрывоопасной. Из-за этого японцы потеряли несколько кораблей, в том числе и свой знаменитый флагман «Микаса». Правда, к сожалению, это произошло уже после окончания Русско-японской войны.