Защитники людей - Корнилов Антон. Страница 11

– Все равно не понимаю! Я – нормальный человек – вас не понимаю!

– Это от того, Елизавета Егоровна, – проговорил Олег, – что понятие нормы здесь… изрядно девальвировано. Нормальным почитается тот, кто личное благоудобство ставит превыше всего и не полагает зазорным обустраивать собственное существование за счет окружающих, интересы коих не принимает во внимание совершенно.

Кучмина напряженно сморщилась, вникая в суть сказанного. Вникнув же, фыркнула:

– А как вы хотели?.. В этом и есть правда жизни – чтобы себя и родных обеспечить. Кто ж о них, кроме нас, позаботится? А все эти… разговоры о справедливости, извините, дурость. А то и того хуже – просто прикрытие для совсем иных целей… Ну да, я, как и все, нормальный человек. И признаю это, что здесь такого?

– И для вас, надо полагать, личное благоудобство превыше интересов общества?

– Безусловно, – отчеканила следователь.

– Довольно удивительно слышать такое от человека, долг которого – служить этому обществу, оберегая его от преступных посягательств.

Кучмина поджала губы, скомкав улыбку. Потом неуверенно посмеялась, погрозив Олегу костистым пальцем:

– Демагогию разводить изволите?

– Отнюдь.

Следователь еще раз усмехнулась. Поерзала на стуле, пригладила волосы, провела ладонями по лицу, прокашлялась, проморгалась, обновила дежурную улыбку – как бы обозначая, что текущая тема завершена и пора переходить к следующей.

– Мы, Олег Морисович, все-таки не в Шервудском лесу живем, – сообщила она. – А в правовом государстве. И эти ваши средневековые фокусы, надо сказать, в современных реалиях неуместны. Кстати, – нацелилась она. – А почему вы, Олег Морисович, дворянином себя величаете? Что это за странные фантазии? У вас, может быть, и документы имеются, ваш титул подтверждающие?

– Увы, – ответил Олег, – документы предъявить вам не могу.

– Очень интересно, – Кучмина даже хихикнула. – И на чем же в таком случае ваше утверждение основывается?

Олег с некоторым сомнением посмотрел в лицо следователю, как бы колеблясь, стоит вдаваться в объяснения или нет. Потом все-таки сказал:

– Что ж, если вам любопытно… Я – урожденный дворянин. И я стараюсь жить так, чтобы оправдать оказанное когда-то моим родителям высочайшее доверие.

– Так-так-так! – немедленно показала, что ей все-таки любопытно, Кучмина. – А… ваши родители, они?..

– Они – личные дворяне. Их принадлежность к элите не наследственная, но заслуженная.

– А вам, то есть, по наследству титул перешел? – Кучмина проговорила это с интонацией неясной – она, кажется, не определилась: воспринимать то, что говорит ей Трегрей, серьезно или все-таки в ироническом ключе.

– Именно так. Потому как для представителя элиты важнейшим фактором является мотивация и ценностный аппарат, принято считать, что наличие родителей, доказавших свою преданность и эффективность служения Отечеству, создает в семье такую атмосферу, что дети почти обречены проникнуться верными идеалами. Обычно так и происходит. Что, впрочем, не делает отпрысков заслуженных дворян полноценными дворянами. Дети из таких семей вольны выбирать: принять либо отвергнуть истинное дворянство.

– А можно отвергнуть? – удивилась следователь. – Это как? Вот прямо добровольно – мол, не хочу быть элитой, хочу простолюдином?

– Урожденное дворянство дает некоторые преимущество лишь на начальных этапах жизненного пути, – пожал плечами Трегрей. – В целом же урожденное дворянство – это… если вам так понятней – неотработанный аванс. Тому, кто выбрал стезю служения Отечеству, надобно каждодневно доказывать правомерность своего причастия к высшей элите общества. Доказывать словом и делом. А документы, о которых вы изволили говорить… Они почти ничего не значат.

– Ф-фух! – следователь размашисто-показушным движением сняла со лба несуществующие капельки пота. – Уморили вы меня, Олег Морисович. Так уточните, кто же все-таки даровал ваших… э-эм-м… родителей высочайшим своим доверием?

– Государь Император, – ответил Олег.

Кучмина прыснула, прикрыв бледный рот ладонью. Трегрей ее смех принял спокойно. Скорее всего, именно такой реакции он и ожидал. Впрочем, смеялась следователь недолго.

– Ладно, – произнесла она. – Хватит шуточек. Перейдем к делу.

Подавшись вперед, Кучмина уже безо всякой иронии, внимательно и со строжинкой посмотрела в лицо Олегу:

– Как говорится, сколько веревочке ни виться… На этот раз ваши товарищи… Или – виновата – как вы их величаете? Соратники?

– Именно.

– На этот раз ваши так называемые соратники зашли слишком далеко. Чему явилась последствием настоящая трагедия. Погиб человек, – в глазах Кучминой замутилась, смешавшись с суровой укоризной, вполне искренняя печаль. – Заслуженный сотрудник, майор полиции. Отец троих детей, между прочим… Ну, да неважно… – снова вздохнула следователь, выпрямляясь. – Вам до этого дела никакого нет, конечно. Вы всех нас, сотрудников, воспринимаете каннибалами какими-то… Но, как бы то ни было, – голос ее дополнился ноткой торжественности, – вы в полной мере понесете ответственность за совершенное тяжкое преступление. Те ваши… соратники, что в данный момент находятся под стражей, получат внушительные сроки. Да и вы, Олег Морисович, и Ломов, директор этого самого «Витязя», тоже суда, скорее всего, не минуете. Пока вы с Ломовым в статусе свидетелей, но – поверьте моему опыту – статус о-очень быстро меняется. Не исключаю, Олег Морисович, что ваши соратники, как и всегда, действовали, исходя из самых благих побуждений, но… Благими намерениями сами знаете куда дорожка вымощена. И единственное, что может им и вам хоть как-то помочь…

Следователь снова замолчала. И посмотрела вдруг на Олега сочувственно, давая понять, что его-то она, несмотря ни на что, полагает человеком небезнадежным, только вот крепко запутавшимся, угодившим по глупости в дурную компанию…

– Единственное, что может нам помочь, – активное сотрудничество со следствием, – договорил за нее Трегрей.

– Совершенно верно.

– Что ж, извольте, – согласился Олег. – Скрывать что-либо от следствия я намерений не имею. Коль уж вам угодно акцентировать внимание на моменте гибели сотрудника вашего ведомства, начну именно с этого. Вперво, майор Асиялов прибыл на место одетым не по форме, не представился, не предъявил удостоверение. Далее: не вступая ни в какие переговоры, сразу открыл огонь на поражение. И, следует заметить, отнюдь не из табельного оружия. Сотрудник охранного предприятия «Витязь» Игорь Анохин, опасаясь за жизни свою и окружающих, разоружил майора и…

– Нанес ему тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть, – перебив, веско заключила Кучмина.

– В ходе предварительного осмотра врачи скорой помощи никаких следов избиения на теле Казима Асиялова не обнаружили. Было выдвинуто предположение, что майор скончался от кровоизлияния в мозг, поскольку, как известно, страдал гипертонией.

– Ну, экспертиза покажет, – не стала спорить следователь.

– Далее. Нападение на дом Евгения Сомика с поджогом гаража и находящегося в нем…

– Погодите-погодите! – взмахнула руками Кучмина. – Это-то какое имеет отношение к делу?..

– Самое прямое, конечно, – ровно ответил Олег.

– Вы уклоняетесь от темы! Сейчас не об этом разговор…

– Очень жаль, потому что я намерен говорить именно об этом.

– Олег Морисович! Олег Морисович! Давайте я здесь буду решать, когда и о чем вести разговор, хорошо? – Кучмина вздохнула с видом человека, которому предстоит объяснять кому-то не очень умному и очень упрямому самые простые вещи, подробного объяснения вообще не требующие. – Ну, ладно – поджог… По показаниям Евгения Сомика и членов его семьи: нападавшие были в масках. То есть, поджог совершен неустановленными лицами. Не перебивайте, пож… – воскликнула следователь и тут же осеклась, поняв, что Олег и не думает ее перебивать. Невозмутимо слушает.

– Свидетелей происшествия нет, – продолжила Кучмина. – Показания же семьи Сомиков не могут быть объективны, так как Сомики – лица заинтересованные. После происшествия Евгений Сомик, находящийся, предположительно, в состоянии аффекта, совершил нападение на дом, принадлежащий ранее незнакомому ему Джамилу Дмитриевичу Асиялову. По какой-то одному ему ведомой причине решив, что кандидат медицинских наук, бывший главврач областной больницы, пенсионер Асиялов ответственен за совершенное в отношении его, Сомика, преступление. Нанеся телесные повреждения различной степени тяжести находившимся в доме людям, Сомик при поддержке сотрудников охранного агентства «Витязь» похитил двух гостей Джамила Дмитриевича – с намерением выдать их за своих обидчиков. Джамил Дмитриевич, как и положено, вызвал наряд милиции, в составе которого находился и майор Асиялов. И вот тут начинается уже совершенная… неописуемая дикость!