Таймлайн (эпилог) (СИ по просьбам читателей) - Злотников Роман Валерьевич. Страница 8

Чей это был заговор, если даже он и был, так до сих и не разобрались. Кто-то кивал на монахов монастырей «особливого списка». Кто-то — на командование флота, коий при Борисе II оказался в полном загоне. Кто-то видел в этом руку царевой секретной службы. Но последнее вызывает наибольшие сомнения. К тому моменту граф Салуццо, сразу же по прибытии в страну оценивший, потенциал службы, уже плотно держал ее в кулаке. Но как бы там ни было, 22 мая 1726 года царя Бориса II нашли мертвым в постели с одной из фрейлин, на визг которой и прибежали. После этого случая фрейлина впала в полную прострацию и потеряла дар речи, высокая комиссия так и не смогла от нее ничего добиться, и появилась версия о заговоре. Мол, фрейлина видела убийц, но те ее запугали.

Граф Салуццо действовал быстро. Слава богу, все произошло уже в Москве, поэтому старший наследник был привезен во дворец, ветеранский полк и Государственный совет были приведены к присяге, а затем началась лихорадочная подготовка к коронации. Она состоялась ровно через сорок три дня, когда закончился траур по усопшему «на посту» прежнему монарху.

В августе 1726 года турки, после многолетних обильных вливаний французов и чуть более скромных — англичан восстановившие и даже усилившие свою армию, атаковали Бурсу и Чылдыр. Новоиспеченный царь немедленно убыл на войну, захватив с собой то, что потом назовут «походным двором» — три десятка любовниц (продвинутый молодой человек любил практиковать групповой секс). Он не собирался чересчур близко подходить к вражеским войскам. В конце концов, война шла не так уж далеко от давно обжитого Царьграда. Если бы не это, молодой повеса вряд ли бы даже тронулся в ту сторону. А так привычный переезд на зиму в Царьград можно было представить общественности как отправление на войну. Короче, все шло своим чередом, но… 30 октября 1726 года, когда молодой государь со своим двором путешествовал по окрестностям Измира, расположенного очень далеко от осаждаемой османами Бурсы (поэтому и было принято решение развлечься небольшим путешествием), на пышную кавалькаду наткнулась неизвестно откуда взявшаяся здесь банда башибузуков. Началась всеобщая паника, и молодой государь был убит случайной турецкой пулей. Или не турецкой… поскольку ходили упорные слухи, что на самом деле это были переодетые в башибузуков казаки, подговоренные заговорщиками.

На подобную версию наталкивает и то, насколько быстро все было сделано в столице. Едва только голубиное письмо с этой чудовищно трагической новостью оказалось в столице, как выяснилось, что поблизости проводят учения учебные роты кирасирского и Второго Московского стрелецкого полков, а ветеранский полк уже поднят в ружье. Граф Салуццо в этот раз изменил своим привычкам, приобретенным в период прежнего царствования, и остался в столице. Во-первых, необходимо было заняться подавлением серии крестьянских бунтов в Поволжье и центральных губерниях. Во-вторых, закрепить позиции нового царя, для чего срочно подыскать новоиспеченному монарху подходящую невесту (до сего дня молодой повеса сей повинности сумел счастливо избегнуть). Задача, заметим, весьма не тривиальная, ибо женитьба должна была не только укрепить позиции молодого государя, но и не ослабить позиции самого графа. Салуццо и еще двенадцать вельмож, наиболее приближенных к почившему родителю «геройски» погибшего на войне государя, оказались взяты «в железа», а вся власть в стране перешла к Регентскому совету, в состав которого вошло семь человек. Трое из них были дворянами, принадлежавшими к старым купеческим фамилиям и потому довольно неплохо разбирающимися в финансах. Еще двое были из высшего флотского командования и лишь один из армейского. А главой этого совета стал Яков Праведник.

За два года, которые понадобились царевичу Федору на то, чтобы прибыть в Москву из Заморья Дальнего, Регентский совет успел успокоить страну, на четверть снизив прямые налоги (но оставив в неприкосновенности косвенные), и провести расследование, по итогам которого было задержано около трех тысяч человек. Всех их суд признал виновными в хищениях государственных средств в особо крупных размерах. В казну было конфисковано поместий и иного недвижимого и движимого имущества на сумму почти в сто миллионов рублей плюс денег и ценностей еще вполовину этой суммы. К моменту прибытия наследника престола следствие было завершено, ценности изъяты в казну, а суд над виновными состоялся. Граф Салуццо и еще семь человек были казнены, но, поскольку это произошло во время правления Регентского совета, новый царь остался незапятнанным кровью казненных, как это и приличествовало особе годуновской крови, остальные же высланы в дальние земли. Так что новый царь Федор III начал свое правление, как и его великий тезка, в честь которого он и был назван, с войны на юге, которую, однако, все уже именовали Второй турецкой.

Сам ли молодой царь оказался настолько умным либо кто-то из Регентского совета, сразу же по прибытии преобразованного им в Государственный подсказал, но довольно быстро ему стало ясно, что Россия ведет войну скорее не с Турцией, а с Англией и Францией, еще недавно воевавшими друг се другом за испанское наследство, а ныне объединившими усилия против нового врага. Поэтому главной задачей в этой войне было не столько разбить османов — даже пришедшая в расстройство за время столь бурного царствования его отца русская армия справилась бы с этим довольно легко, — а не допустить прямого вступления в войну этих двух держав. К которым к тому же был очень даже не прочь присоединиться и еще один противник Франции в отгремевшей Войне за испанское наследство — Священная Римская империя, поскольку в этом случае у нее были все шансы изрядно округлить свои владения. Блистательное, но разорительное правление отца нового государи привело к тому, что в Молдавии, Валахии и Болгарии образовалось множество заговоров, участники которых делали императору Священной Римской империи весьма лестные предложения. Так что войну решено было вести так, чтобы у этих пока еще тайных врагов России сохранялась иллюзия, что у османов имеется шанс самостоятельно (ну с помощью французов и англичан конечно) нанести поражение России.

Впрочем, все понимали, что это временная мера, а окончательно избавиться от подобной опасности можно лишь в одном случае — убедить противников, что вступление их в войну обойдется им слишком дорого. Поэтому первой задачей, вставшей перед молодым государем, стало всемерное укрепление армии и скорейшее возрождение флота. Слава богу, ресурсов для решения подобных задач вполне хватало. Массированные конфискации и резкое сокращение расходов русской короны на поддержание блеска и на строительство новых дворцов, а также массовая распродажа уже конфискованной недвижимости вновь перевели русский бюджет в положение профицитного. Причем общий объем профицита, несмотря на принятые программы усиления армии и флота и войну с турками (она, однако, дабы не провоцировать англичан и французов, велась не слишком большими силами и крайне вяло), к 1730 году составил почти полмиллиона рублей. Русская промышленность, подпитанная обширными военными заказами и изрядно оживившимся вследствие сокращения налогов спросом, вступила в очередной этап бурного развития, косвенной причиной которого являлось все то же обнищание заметной части крестьян. В их налогообложении доля прямых налогов всегда была минимальной, так что сокращение пока затронуло их не слишком сильно. Благодаря тому что Регентский совет с такой осторожностью подошел к снижению налогов, в стране оказался переизбыток дешевых рабочих рук, требовавшихся промышленности.

Первые действия молодого царя были весьма разумными. Во-первых, он женился, причем жена молодого государя оказалась гречанкой и носила фамилию древних ромейских императоров Кантакузин. Несмотря на созданные позднее поэмы о внезапной любви между русским царем и прекрасной гречанкой, это был стопроцентно прагматичный шаг. А юность, красота и покладистый характер молодой царицы были всего лишь приятным бонусом. Сей шаг мгновенно успокоил греков, уже начавших поговаривать об отделении и создании собственного государства. Для ним это означало, что следующий государь великой империи будет наполовину греком и потомком древней императорской фамилии, а значит, престол значительно увеличившейся в размерах и населении древней Ромеи, в виде которой они теперь воспринимали Россию, возвращен законной императорской крови.