Ветер над островами - Круз Андрей "El Rojo". Страница 60

Начало танцев немного удивило. Никто не собирался в группы и не разбивался на пары, люди выстраивались в нетесные ряды и начинали танцевать, повторяя движения за скрипачом, успевавшим выделывать еще какие-то кренделя ногами. Впрочем, не слишком сложные, так что танцевать могли все. Сначала людей на площадке было немного, больше смотрели, чем плясали, потом стало больше и еще больше, и когда мы с Аглаей все же присоединились к ним, то оказались чуть не в последнем ряду.

Хоть я большим танцором никогда не был, но в ритм попал свободно — действительно ничего сложного. Что-то подобное я видел в Америке, в Техасе, куда ездил по приглашению своего бывшего сослуживца, несколько лет назад сменившего страну проживания. Точно так же в большом кабаке люди строились в ряды и танцевали под кантри. И вот теперь что-то подобное здесь, разве что кантри не совсем кантри, а так все соответствует. Даже шляпы.

Оркестрик так отыграл с десяток песен, после чего объявили маленький перерыв. Люди, смеясь и болтая, расходились к стойкам.

— Ну как тебе? — спросила Аглая, принимая от меня новый бокал с сидром.

— Отлично, — показал я большой палец. — И организация танцев разумная, я с моими талантами не могу никому ноги оттоптать.

— Ну это временно, — засмеялась она. — После перерыва танцевать будут уже парами, так что у тебя все впереди.

Мне очень понравилось, как она смеется. Всем лицом, белозубо, кажется даже, что она просто светится при этом.

— А за свои ноги ты не боишься?

— А ты что, намерен меня приглашать? — сделал она вид, что удивилась. — Ни за что бы не подумала.

— Ну… не я, так Семен Пузан пригласит, — вспомнил я об отставленном ухажере, который время от времени попадался на глаза, поглядывая на меня с до крайности недовольным видом.

— Нет, нет, нет! — захохотав, запротестовала она. — Ты хотя бы легче, Семен если наступит, то танцевать мне потом долго не придется.

Так, за болтовней, дождались того, что оркестр вернулся на сцену. Вновь скрипач повторил свой ритуальный счет, опять зазвучала музыка, на этот раз медленная и романтичная. Зал начал быстро разбиваться на пары, и первое, что я сделал, — честно сказал:

— А я этого танца не знаю… У нас такого не танцевали.

— Ничего сложного, — сказал Аглая. — Пошли. Смотри на мои ноги и по сторонам. Ну давай, не бойся, вот так, за руку меня… и пошли.

Нельзя сказать, что совсем ничего сложного не было, да и боялся я своей партнерше на ногу наступить, но к середине танца более или менее приноровился. Успокаивало то, что вокруг отнюдь не все были виртуозными танцорами, никто на меня в ужасе не таращился и пальцами не показывал.

Второй танец оказался тоже поначалу неприятным сюрпризом — что-то быстрое, с верчениями, притопами и кружениями. Спасибо Аглае, взяла инициативу в свои руки, а дальше и я постиг нехитрый рисунок. Оборот дамы, поменяться местами, крутануться вдвоем… да ничего сложного, в сущности. А еще что-то давно-давно забытое поднялось в памяти. Я еще совсем молодой, танцую с девушкой, ощущение ладони на сильной и гибкой талии, ее лицо совсем близко… Ах, мать его, сколько же всего хорошего я потерял и забыл, пока «вопросы решал» и «дела делал», каким дерьмом несусветным все это во мне было завалено. Тогда ведь «красивой жизнью» казалось, а присмотреться — так это и не жизнь была, а какое-то кривое ее подобие. Это вот сейчас жизнь, самая настоящая, с красивой женщиной, под хорошую музыку, а над головой, там, за тростниковой крышей, высокие звезды, и они отражаются в море, которое совсем-совсем близко, рукой подать. За чем бежал все это время, чего добивался, за каким дьяволом влезал во всякие «схемы» и «замутки» — не понимаю. Тогда понимал вроде, а вот сейчас чуть с другого места глянул — и все, как борьба в грязи получается, если присмотреться.

За руку проводил улыбающуюся даму с площадки, подошли к колонне. Там она с какой-то подругой встретилась, маленького роста симпатичной смуглянкой в юбке до колен и высоких сапогах из парусины с рыжей кожей. Представила ее как Полину. Ну а я, представившись в свою очередь, побежал к стойке за напитками — для дам, ну и для себя тоже.

У стойки было людно и суетно. Пришлось подождать: быстро у девчонок уже не получалось. Кое-как подхватил три бокала и осторожно пошел назад, сканируя пространство перед собой на предмет движущихся по неправильной траектории тел. Не хотелось, чтобы два сидра и пиво выплеснулись мне на сорочку, да и вообще… Когда подходил к колонне, увидел стоящего перед Аглаей и Полиной Пузана. Вид у него был надутый и недовольный, он явно на чем-то настаивал. Аглая вежливо улыбалась и отрицательно качала головой. Семен попытался взять ее за руку, но она руку убрала, не переставая улыбаться.

Я подошел ближе, спросил:

— Какие-то проблемы?

— Нет, никаких, — обернулась ко мне Аглая, принимая бокал. — Мы просто беседовали.

По Семену не было заметно, что они «просто беседовали». Он был мрачен, надут и к тому же еще заметно пьян. Круглое красное лицо покрылось потом, от которого борода слиплась сосульками, рубашка тоже промокла от пота — на спине и под мышками расплылись большие пятна. Жилет Семен снял и держал в руке, толстой и заросшей рыжими волосами.

Обернувшись ко мне, Семен посмотрел мрачно, а я ответил все тем же радостно-туповатым взглядом. Пропыхтев что-то, он повернулся и пошел от нас вперевалку.

Потом опять были танцы, Полину, так и оставшуюся с нами, пригласил какой-то приезжий с другого острова. Чуть позже Аглая оставила меня «на пять минут», встретившись с немолодой парой — судя по тому, что она успела сказать, какими-то родственниками. Я их даже помнил, кажется, с поминок: были они там.

На эти «пять минут» я отправился бесцельно блуждать по залу, просто глазея на людей. Остановился у танцплощадки, постоял, притопывая ногой в такт музыке. А затем почувствовал, как кто-то тронул меня за локоть. Обернулся — рядом стоял лопоухий и конопатый парнишка лет восемнадцати, который сказал:

— Там с тобой поговорить хотят, — и показал в сторону выхода.

— Это где «там»? — уточнил я.

— А на улице! — как-то радостно объявил он.

— А сейчас приду, — пообещал я, хлопнув его по плечу.

Честно говоря, меня какой-то азарт одолел. Нет, зачем зовут — понял я сразу. Еще понял то, что зовут как в моем детстве, «давай выйдем поговорим», то есть для драки. Если бы что-то подобное услышал в жизни недавней — насторожился бы, а может, и вовсе эвакуировал себя и даму через запасной выход — тогда всего можно ждать было, — а здесь… а здесь я схожу, не вопрос. Не будут здесь стрелять, и ножа ждать незачем. Доказать сейчас не смогу, но так чувствую. Не дадут здесь ножами размахивать — правила здесь такие, жесткие, в этом я уже разобрался.

Оглянувшись, убедился, что Аглая пока занята разговором, так что все в порядке, и пошел к выходу. Там, на входе в зал, тоже было немало людей, куривших трубки и маленькие сигары, болтавших, стоявших и сидевших на низком заборчике. Нашелся там и конопатый посланник, с таинственным видом поманивший меня за угол, в узкий проход между стеной зала и глухим забором городской управы, расположившейся как раз по соседству. Туда я решительно и направился, искоса глянув и убедившись, что следом за мной никто не идет.

Ждали меня в тени, метрах в десяти от угла. Семен, злобно пыхтящий и стоящий посредине, и еще двое — какой-то худой молодой парень незаметной наружности, в клетчатой рубашке и кожаном жилете, и другой, плечистый, сутулый, кривоногий, лет сорока, заросший по глаза бородой и до самых же глаз натянувший шляпу.

Чуток удивило другое: все трое держали палки. Не какие-нибудь дубинки, но вполне добротные, вроде отпиленных ручек от метлы… нет, чуть потолще, и потоньше черенка от лопаты. Можно такой приложить неслабо, если умеючи и от души. Честно говоря, думал, что кулачками ограничится, а тут все достаточно продвинуто. И где взять-то их успели?

Семен явно хотел сказать речь, в то время как его спутники начали сдвигаться в стороны, явно собираясь взять меня в клещи. А конопатый все же решил оказаться у меня за спиной, вследствие чего и пал первой жертвой. Я просто обернулся и сильным прямым левой ударил его в нос. Без вступлений, без предупреждений и угроз, просто с шагом, четким боксерским прямым, раз — и он хрюкнул, сел на задницу, стараясь удержать в ладонях резко полившуюся кровь.