Двери во Тьме - Круз Андрей "El Rojo". Страница 39

— Ну… можно, наверное, — чуть озадаченно сказал Федька. — Почему нельзя? Можно… точно можно. Все условия соблюдаются. Там же главное то, что помещение должно было людьми посещаться, след ауры человеческой нести, иначе хрен там что окажется, кроме «травки»… Ну да, можно. Но только ты вот что скажи: как сделать так, чтобы тварь напала на того, кто нужен, а не первого попавшегося. На тебя же, например.

— Кто мне рассказывал, что твари всегда атакуют раненого?

— Верно, всегда, — подтвердил Федька. — Блин, дай покурить, я без папиросы щас думать не могу.

— Ты и с ней не можешь. Да потерпи две минуты, сейчас уже в порту будем. Настя меня грохнет потом, если от одежды табачищем переть будет. Ты мне вот что скажи: почему твари атакуют раненого? По какому признаку определяют, что он ранен?

— Аура? — предположил Федька. — Ну и кровь, наверное.

— Вот! — стукнул я по рулю. — А если на кого-то крови брызнуть, как вариант? Просто так, чуть-чуть. Сработает?

— Не знаю, надо Ваньку спрашивать, — опять отболтался Федька. — Но может сработать, наверное. А где на Рому брызнуть могли?

— На Рому? А нигде. А вот в машину — запросто, она даже не закрывалась. На Крупе, например, пока Рома ходил в здание. Подойти, брызнуть на сиденье… ее много не надо ведь, наверное?

— Я думаю… — протянул Федька, — что не надо. Блин, фургончик, в кузове тварь… подождать возле дома или следом доехать, открыть дверцу, посмотреть шоу и свалить. Так?

— Ну не знаю пока, но как версия вполне годится.

— Вов, тогда тебе точно совсем осторожным надо быть, ты въезжаешь? Тогда мишень — ты.

— И ты.

— Мля…

— Где машина сейчас может быть? «Тазик» в смысле.

— Черт его знает… — задумался Федька. — Если бы убийство заподозрили, то в Горбезопасности, а так… у коменданта Роминого дома неплохо поинтересоваться было бы, он должен знать.

— После Ивана заедем.

Федька только кивнул, после чего поправил на коленях ППШ, перехватив поудобней. Ну и правильно.

Территория порта была завалена снегом, в котором нечто гусеничное с отвалом сделало проезды. Что именно их делало — не знаю, просто за следами плуга шли четкие отпечатки звеньев гусениц. Огней было немного, но основные места освещены. Звук двигателя «кюбеля» отражался от стен складов, умятый плотный снег скрипел под колесами.

Наш отдельский «шевролет» уже стоял на привычном месте возле причала, а в рубке «Вани-комсомольца» горел неяркий свет. Приехал Иван, похоже. Остановились, потом огляделись. Никто на нас не бросился и никто не стрелял. Быстро пробежали по пирсу, заскрипели под ногами сходни. На палубе поскользнулся и чуть не грохнулся: смесь снега и голого металла оказалась лучше всякого катка. Федька тоже зачертыхался сзади, так что и он оценил.

Рубка была заперта, но Иван нас услышал. Я даже постучать не успел, как дверь распахнулась, уронив на темную палубу косой прямоугольник света.

— Заходите.

Зашли. Тепло, хорошо. Рубка окончательно превратилась в рабочий кабинет Ивана.

— Вань, ты комнату в общаге сдашь обратно? — спросил Федька, которого, похоже, посетили подобные же мысли.

— Не знаю пока, если честно, — сказал Иван, присаживаясь возле печки и приоткрывая скрипучую дверку. Подбросив чуток угля, он дверку закрыл и поднялся на ноги, повернувшись к нам. — Чаем вас поить?

— Пои, не ошибешься, — сказал я, стаскивая тулуп и вешая его на крючок. — Узнал что-нибудь интересное?

— До фига чего узнал, — ответил он, со стуком опустив на конфорку увесистый чайник. — Полный, долго закипать будет.

— Да у тебя все так, — махнул рукой Федька, демонстрируя полное отсутствие надежд на исправление Ивана.

— Ели? — Иван достал из-за окна авоську с какими-то свертками и вытащил оттуда круг колбасы. — Могу бутеров нарубать.

— Не откажемся, — сказал я, усаживаясь за стол. — Расскажи, что узнал.

— Первые — вы.

Рассказал я Ивану все. Сначала думал что-то придержать, а потом махнул на эту мысль рукой — от недосказанности и непоняток можно еще больше проблем поиметь. Иван слушал внимательно, записывал и даже схему из стрелочек и кружочков чертил на бумаге. Когда я закончил, он сперва вздохнул тяжко, потом сказал:

— Влезли в проблемы, это точно.

— Вань, ты по моей теории уточнения дай, — попросил я. — Как тварей в темных местах специально разводят?

— Да просто все: чуть крови человеческой в эту комнату — и там точно что-то заведется. Сутки, максимум двое, — ответил Иван и добавил: — Совсем чуть-чуть, несколько капелек — палец просто уколоть достаточно. У лаборантов тамошних вечно все пальцы переколоты. А без крови можно год ждать, и никаких гарантий.

— А в кузове машины тварь вывести можно?

— Да хоть в мешке, — усмехнулся Иван. — Лишь бы полная тьма и отпечаток человеческой ауры. Ну и кровь желательна, я сказал. Что дальше делать думаете?

— Тебя выслушать, — усмехнулся я. — Твоя очередь.

— Чайник вскипел, я сейчас, — сказал он, с кряхтеньем поднявшись со стула. Стульев, кстати, с утра здесь не было, это Иван где-то недавно нарыл — старых и обшарпанных, но крепких. — В общем, так получается. — Он плеснул кипятку в заварочный чайник, затем вылил воду и насыпал туда чаю. — Дела на всех людей, что попадали в Отстойник через Углегорск, хранятся на Ферме. В основном они просто для служебного пользования, даже вы с вашими допусками можете заглянуть.

— А что в этих делах?

— Все, кроме работы и всего такого. Больше информация по обстоятельствам провала и анкеты по тому слою, из которого они провалились. — Теперь Иван налил в чайник кипятку, закрыл его и накинул сверху полотенце. — Пусть заварится минут пять. В общем, некоторые анкеты вызывают интерес. Этих людей начинают опрашивать дополнительно, как тебя, например, — кивнул он в мою сторону, — а потом некоторые из файлов уже секретят. А некоторые нет. Твое засекречено уже.

— Почему?

— Точно сказать не могу, это все в ведении секретного отдела Фермы, который, к слову, дублируется секретным отделом УпрО.

— Валиев? — чуть не подскочил на стуле Федька.

— Валиев был начальником секретного отдела почти до самого исчезновения, — сказал Иван, вроде даже понизив голос. — Только это уже так говорю, не под протокол, так сказать. Друзья поделились инфой, так что вы языками поосторожней, понятно?

— Давай дальше, — кивнул я в знак согласия.

То есть Серых увел информацию с Фермы, а Валиев из секретного отдела. Причем такую информацию, которая как-то связана с проходами в Отстойник и из Отстойника. Почему? Потому что Серых только этим и занимался, так что именно это и могло их связывать.

— Есть у одного моего друга, Витьки, который раньше на статистике работал, подозрение, что мы не все из разных слоев, — продолжал Иван, крупно нарезая батон. — Есть и совпадения, причем не так уж и мало. Сами люди давно к мысли привыкли о том, что мы из разных действительностей, так что тема не обсуждается, да и слишком много вопросов надо задать, чтобы в этом убедиться.

Это точно, вопросов мне задали много. И потом засекретили. Я с кем-то совпал слоем? Почему бы и нет. А почему секретность? Это как-то странно… малость… Чего в этой информации может быть такого, чего другим знать нельзя? Как-то не просчитывается у меня это с ходу, нет никакой теории.

— А как-то выяснить, с кем у меня анкета совпала, никак нельзя? — спросил я на всякий случай, хотя ответ был понятен заранее.

— Не, никак, — помотал косматой башкой Иван. — Даже если вопросы задавать начну, могу поиметь много проблем. Это уже за пределами моего допуска.

Ну да, ну да…

— Вань, а кровь твари ощущают? Ну типа как акулы в воде?

— Кровь, говорят, в отношении с тварями ключ ко всему. Если взять их жертвы, то от даже сильно изорванных очень мало остается крови вокруг. Они ее как-то того… усваивают, хотя в прямом кровопийстве не замечены. — Иван начал разливать чай. — Сахар сами кладите. В общем, есть такая теория, что именно кровь и генерирует нашу ауру, на которую твари и наводятся.