Двери во Тьме - Круз Андрей "El Rojo". Страница 90

— До того столба — и сразу влево, — взялся я показывать. — Затем второй поворот налево — и до конца, до самой реки.

— Темно, не разглядим реку ни хрена.

— Я там покажу, — заверил я его.

— Ну-ну, — ответил он как-то без особого воодушевления.

Как бы то ни было, но место я нашел сразу. На подъезде опять погасли фары, а скорость и до этого была сброшена. Подкатили тихо, хоть и не совсем уж неслышно. Я ожидал того, что ворота будут таранить, но вместо этого двое бойцов, откинув тент сбоку, прямо из кузова махнули на забор, а прямо оттуда во двор. Следом еще двое, и еще. Нам, к счастью, по плану воевать не полагалось, тем более что Тенго чувствовал себя на этот счет малость некомфортно после того случая с Пашей, когда они упустили его в гостинице и в результате по темным дворам гонялся за ним один я. Последняя двойка распахнула ворота и рванула за своими к дому, растворившись в темноте.

Собак тут, к счастью, не было, если не считать таковыми «гончих» у адаптантов, так что поднять шум и лай было некому. Отчасти еще и поэтому здесь стали деревни огораживать и закрывать воротами: без собак вроде как традиционная человеческая первая линия защиты исчезла.

Я выбрался на подножку, вглядываясь в темноту, — туда, куда ушли бойцы. Тенго смотрел из кузова, явно нервничая. Затем послышался взрыв, чуть синеватая, как мне показалось, вспышка разогнала на секунду темноту. Что-то с грохотом обрушилось — похоже, что дверь, — потом замельтешили лучи фонарей в окнах. Кто-то приглушенно заорал, стукнула короткая очередь.

— Блин, что там? — заметно начал нервничать Тенго. — Ладно, пошли!

Не выдержал. Ну и правильно. Мы втроем — он, я и Федька — понеслись к дому, держа оружие наготове. На крыльце нас встретил «человек-колода», настороженно оглядывавшийся по сторонам.

— Что за стрельба? — сразу спросил его Тенго.

— Был там один, шустрый, успел за ствол схватиться. Нет, не Валиев, — покачал он головой, — Валиева взяли, пакуют.

— Тогда труп тоже забираем, — скомандовал Тенго.

— Понятное дело. Все, уходим!

В доме напротив зажегся свет, где-то неподалеку хлопнула дверь — люди стали просыпаться. Из дома вытащили кое-как одетого мужика со связанными руками и мешком на голове, следом тащили труп какого-то голого по пояс мужика с залитой кровью простреленной грудью. Все бегом рванули к грузовикам. Закинули тело, следом затащили арестованного. «Человек-колода» на этот раз сел рядом с водителем, а все остальные полезли в кузов. Машина сразу тронулась, за ней следом вторая. Кругом проскочив по улицам Алексино, наша маленькая колонна выехала к воротам, где во вторую машину заскочили семеро, а вскоре из кабины помигали фонариком, обозначая, что все прошло по плану. Сторожей связали, но не сильно: скоро должны распутаться. Сделали специально для того, чтобы они вслед машинам не смогли из «дегтяря» ударить. Затем зажглись фары, а вскоре оба «студебеккера» выехали с проселка на главную дорогу и свернули к Углегорску. Теперь если только навстречу кто-то неправильный попадется, а вот с преследованием уже не получится — что полегче из пулеметов спугнем, а броня просто по скорости тягаться не сможет.

Отоспаться так и не удалось — даже в грузовике на обратном пути не вздремнул. А так… пока доехали, пока добрался до дома, пока то, пока се… В общем, пора уже было везти очередную смену на точку. В общем, я только побрился и умылся, чтобы бодрости себе прибавить, после чего мы втроем — Настя, Федька и я — загрузились в «блиц» и поехали к ангару со снегоходами. Ивана сегодня не было — у него дела на Ферме были, а его за рулем третьей машины подменила Настя: все равно полеты на неопределенное время закончились.

Пока расчехляли и заводили свою технику, подъехали «упроды» — те самые, которых мы на прошлой неделе с точки забирали. Ну да, всего две смены, секретность и все такое. Опять тот же самый «штайр», груз в мешках, который мы быстро распределили по саням-прицепам, уже все привычно и знакомо.

Пока грузились, зевал так, что боялся за свою нижнюю челюсть — как бы не вывихнуть, но когда все расселись по машинам и мы поехали — проморгался как-то, сошел сон. Погода была не слишком холодной, снег был плотным и тяжелым, снегоходы по нему катили как по дороге, без всякого напряжения — не поездка, а чистое удовольствие. Разве что ориентироваться было трудновато: снег вновь повалил густо, хлопьями, закрывая пейзаж.

Парень, сидевший у меня за спиной, был молчаливым, только время от времени что-то насвистывал, так что думать мне никто не мешал. А дорога всегда к размышлениям располагает.

Два дела у меня осталось основных — Кирюха и поездка к Тьме. Если я все верно рассчитал, то смогу подтвердить самому себе свою же теорию о том, почему все случилось так, как случилось, почему люди поступали так, как они поступали, и что делать мне, когда настанет время это делать. Я вообще-то это уже и так знаю, но хочется все же подтверждения — хотя бы для того, чтобы, делая, не оставлять места для теории о том, что ты сейчас совершенно непоправимо косячишь. Уверенность нужна, настоящая уверенность.

«Точку» сначала обнаружил по запаху — дымком тянуло, эдак приятно, по-домашнему как-то. Потом уже сквозь густой снегопад проступили очертания сруба, столбиков проволочного забора, ну и моего сарайчика чуть поодаль.

Нас услышали: оба бойца из нынешней смены вышли из сруба, один из них направился к воротам, пропуская нас. Я обратил внимание на то, что по территории везде прочищены и чуть ли не утрамбованы проходы, — видать, бойцы сами себе занятие искали.

Нас накормили лосятиной, и я заподозрил, что подстрелили как раз того зверя, что мы во время полета заметили. Жалко, конечно, но что делать, зато салат из кубиков этой самой лосятины вперемешку с луком и солеными огурцами получился очень даже ничего.

— Варить разве что задолбались, — пояснил худой темноволосый парень — тот, что в прошлый раз со мной ехал. — Часов шесть на малом огне, а на этой печке сделать малый огонь… — Он хмыкнул, покосившись на простенькую дровяную печку. — Но нормально получилось, даже шашлык жарили.

— Ага, отлично, — подтвердил Федька, стоя наворачивавший салат из большой миски. — Водочки бы еще под нее…

— Не, водки нет, и даже если бы была, то не сознались бы: запрет полный, — усмехнулся темноволосый.

— Да, мне надо в сарайчик заглянуть, — обратился я ко всем разом.

— Не-не-не-не! — сразу же запротестовал крепкий рыжий парень из новой смены. — Туда даже близко нельзя, приказ Милославского! Ни ногой!

Они туда и не ходили, это я видел. Веревочный заборчик вокруг на месте — и ни единого следа в ту сторону, даже сугроб, ограничивающий тропинку, был целым и ничем не порушенным.

— Это вам нельзя, и Милославскому нельзя, а мне можно, — сказал я, запахивая полушубок. — Даже нужно. Это моя дыра — я через нее провалился и кое-что там забыл. А вот вам точно не надо: на вас это место не настроено. — И вышел из сруба.

Выбежали за мной трое из четверых, но, как я и полагал, оттаскивать меня не стали. Что-то знали, что-то подозревали, ну и растерялись малость. Рыжий лишь сказал:

— Нам рапорт придется составить!

— Все верно, — кивнул я ему. — Обязательно. Я и сам профессору скажу. Я сейчас…

Перебрался через веревку и, увязая чуть не по пояс в снегу, кое-как протолкался к сарайчику, заглянул внутрь.

Точно, чувствую я здесь что-то. Словно веревка привязана к душе и что-то за эту веревку аккуратно так тянет. Это мое место, точно, никаких сомнений. Не обойтись здесь без меня.

— Долго там еще? — с беспокойством крикнул рыжий.

— Иду уже!

Зашел внутрь, протянул руку к швеллеру над головой — точно, вот она, отвертка моя. Взял, перекинул в левую руку, а правую быстро сунул за пазуху, вытащил оттуда увесистый металлический предмет и сунул на место отвертки, стоймя, почувствовав, как прихватился к стенке сарая магнит, выдранный из громкоговорителя. Все, можно идти.