Земля лишних. Новая жизнь - Круз Андрей "El Rojo". Страница 94

А крокодил между тем ничего лучше не придумал, как дотолкать «тапира» на отмель в десяти метрах от нас и там приняться за еду. Не то чтобы я опасался, что он заодно привлечет внимание и к нам, вовсе нет. Мы были очень хорошо замаскированы, и обнаружить нас с постов на той стороне протоки было невозможно. Даже в тепловизор – земля уже нагрелась. Но я судорожно вспоминал, каким образом крокодилы обнаруживают свои жертвы. В голове почему-то упорно крутилась мысль о том, что змеи чуют тепло, а у летучих мышей есть сонары. При чем тут крокодилы, было непонятно, но вспомнить, как они ищут добычу, у меня не получалось. По запаху? Зрением? Спинным мозгом чуют?

«Вал» и «винторез» были заряжены бронебойными патронами, оптимальными для джунглей, но, разглядывая невероятной толщины костяные щитки на морде крокодила, я сомневался, что даже эти тяжелые, шестнадцатиграммовые, но низкоскоростные пули способны эти щитки пробить. И если мы крокодилу не понравимся, аппетит ему, например, испортим, то или он нас съест, или бежать нам от него по кустам под очередями двух крупнокалиберных пулеметов.

Ел крокодил «тапира» очень впечатляюще. Затащив толстую тушу жертвы на отмель, он пристроился рядом. Пасть у него была заметно шире, не такая заостренная вперед, как у земных крокодилов, и зубы у него, в отличие от земных его аналогов, строением больше напоминали акульи, острые и частые, растущие в несколько рядов, которые легко рвали мясо с туши. Крокодил приподнимался на передних ногах, открывал пасть так, что нам через глотку был виден чуть ли не его желудок, издавал низкий, на грани инфразвука рев, при этом еще и распространяя волну зловония, после чего вцеплялся в наиболее мясистую часть туши жертвы. По моим прикидкам, «тапир» весил не меньше тонны, но вцепившийся крокодил трепал и болтал эту тушу по мелководью до тех пор, пока огромный клок плоти вместе с толстой грубой шкурой не вырывался с отвратительным треском, орошая брызнувшей кровью все окрестности. Добытый шматок мяса хищник судорожно глотал, причем выглядело это так, как будто он собирается им подавиться, а затем совершался очередной бросок на добычу.

При каждом таком броске у меня шевелились волосы под капюшоном, а Бонита еле слышно ойкала и вздрагивала. Зрелище было, прямо скажем, то еще. Представьте взбесившегося монстра в нескольких шагах от вас, когда до вас даже брызги от его рывков в воде долетают. Каково?

Вскоре возникли еще претенденты на кусочек с барского стола. Вокруг «тапира» появились небольшие, с полметра, темные рыбины, которые быстро подскакивали к погруженной в воду части туши и выхватывали из нее куски. Поодаль над водой появилось несколько треугольных плавников местных акул. Не слишком больших, но… есть простое правило – если акула переросла один метр, она уже становится потенциально опасной. Даже если она принадлежит к неагрессивному виду. В свою бытность дайв-инструктором я был укушен за кисть руки детенышем рифовой белоперой акулы, которого пытался вытащить за хвост из-под камня, чтобы показать туристам. Полуметровая рыба сумела вырвать хвост у меня из ладони, развернуться, атаковать меня, укусив за ладонь, и скрыться.

Зубы у акуленка были еще мелкие, и на руке у меня была неопреновая перчатка, поэтому серьезной травмы он мне не нанес, но белые мелкие шрамы так и остались до сих пор, напоминая, что не надо терять осторожности, а излишнее самомнение вредит. И я понял, что даже очень маленькие акулы все же очень сильны и очень быстры. Мне запомнилось ощущение акульего хвоста в руке – как будто стальной трос бился и извивался сам по себе. А акула, которая переросла размер в два метра, становится потенциальным убийцей. Не в смысле того, что она обязательно нападет, отнюдь. Мне приходилось нырять среди десятков таких акул. Но если она решит напасть, то она тебя обязательно убьет, буде такова ее цель. И не стоит себя тешить сценами с защитой при помощи водолазного ножа: если вы увидите двухметровую акулу в ее естественной среде, то поймете, что у вас нет шансов.

Так о чем это я? Об акулах. А почему об акулах, когда здесь крокодил за главного? Может быть, потому, что они от него предпочитали держаться подальше, невзирая на кровь в воде.

А вообще в воде уже кипел настоящий пир. Помимо рыб, о которых я уже говорил, появились еще то ли угри, то ли змеи, которые вцеплялись в свисающие клочья плоти и отчаянно извивались, пока не отрывали их, падали в воду, опять возвращались. Сверху на тушу садились маленькие ящеры-падальщики вроде степных, но помельче. При каждой крокодильей атаке они с хриплым воем взлетали вверх, после чего немедленно возвращались на место. Появились какие-то маленькие, размером с жука, то ли крабы, то ли раки, которые расползлись по всей туше. И над всем этим великолепием сверху собрались мухи. Туча – огромное гудящее облако мух. И все это у нас прямо под носом. Вот благодать-то.

Напротив, на острове собралась целая толпа. Кто-то даже снимал происходящее на видеокамеру. Примерно через час крокодил нажрался и, оставив остатки туши, покинул место пиршества. И тогда к туше подошли акулы, которые начали отрывать от нее все, что только оставалось на костях. Вода вскипела розовым, в кучу сбились плавники, темно-серые спины и белые акульи брюхи. Вновь взлетели падальщики и закружились с криками над местом битвы. Только мухам и крабам было все равно, а вот несколько толстых рыбин, подплывших к туше первыми, прямо на наших глазах попались акулам на зуб. Наелись, отяжелели, потеряли прыткость – и были съедены сами.

Потом ушли и акулы, а над скелетом «тапира» осталась пировать всякая мелочь и насекомые. Через два часа после крокодильей охоты скелет был почти лишен мяса, но зато начал вонять. В жаркой духоте все загнивало быстро, и к падали это особенно относилось. И воняла падаль сильно, очень сильно.

К середине дня мы даже к вони немного притерпелись. Все равно сменить позицию так, чтобы там не воняло, было нереально, да и сами мангровые болота здорово попахивают гнилью, поэтому вонь от падали нас шокировала – скажем так, умеренно. А вот скопление мух над гниющими останками напрягало гораздо больше, провались они совсем. Настоящее гудящее облако этой мерзости висело прямо перед нами, не забывая уделять толику своего внимания и нам, расположившимся всего в нескольких шагах от их вечеринки.

В прошлый сеанс связи Смит оповестил нас, что бандиты назначили точку и время рандеву. Встреча должна была состояться в двадцать два ноль-ноль, перед линией островов, в открытом море. Там траулер должна была ожидать моторная лодка, за которой он и должен был проследовать по фарватеру до места передачи груза. В принципе, все, как мы и ожидали.

Никаких специальных приготовлений к встрече мы с утра не заметили, но после полудня кое-что все же произошло. К пулеметчикам в дзоте на мысу пришли еще несколько человек, и они общими усилиями перетащили тяжелый пулемет на трехопорном станке ближе к бухточке, где и укрыли его в спешно вырытом и замаскированном сетью и ветками окопе. Теперь оба «корда» были нацелены на якорную стоянку.

Затем к стоянке приблизилось некое сооружение, напоминающее нечто среднее между плавучим грузовиком, рыболовным баркасом и самоходной баржей. На мой взгляд, это и была старая десантная баржа с откидной аппарелью, которую привлекли в качестве грузового транспорта для работы в болотах. Баржа привезла большую катушку троса, которую принялись выгружать четверо чернокожих в лохмотьях. Катушка была тяжелая – возились они долго. Затем с тросом начали производиться уже более загадочные манипуляции. Его вытащили на противоположный берег использующегося в качестве стоянки проливчика между островами, где и закрепили катушку за двумя сросшимися высокими деревьями, пропустив сам трос через развилку и замаскировав всю эту конструкцию. Затем противоположный конец погрузили на лодку, перевезли через пролив и потащили на берег.