На пороге Тьмы - Круз Андрей "El Rojo". Страница 1

Андрей и Мария Круз

На пороге Тьмы

— Ну сходи посмотри, что там с генератором… Что же ты такой ленивый? — сказала она, обернувшись от плиты. — Вторую неделю тебя загнать не могу, а если опять свет отрубят?

— Я не ленивый, я — выходной, — запротестовал я. — И к тому же поесть хотел. Поем — и потом сразу же посмотрю.

С этими словами я быстро пересек кухню, открыл дверцу холодильника и с преувеличенным вниманием уставился в его белое нутро, уставленное едой, словно размышляя над тем, чем бы себя покормить, чтобы прямо на месте не умереть с голоду.

— Закрой, — сказала она, вздохнув. — Я котлеты жарю, вернешься — и сядем за стол. А если ты сейчас поешь, то потом заявишь, что после еды отдыхать надо, потом уже темно будет…

— Чего темно-то? — немного возмутился я. — Времени всего два часа.

Я даже по циферблату часов пальцем постучал, доказывая правдивость своих слов.

— Это сейчас два часа, а когда ты поешь и отдохнешь, уже спать пора будет, — ответила она таким тоном, словно и вправду какую-то истину знала. — И в баню хочу зайти.

Это крыть было нечем, удар ниже пояса. Мне совершенно не хотелось идти на улицу, на ветер и мелкий, моросящий дождик, лезть в сарайчик и копаться там с генератором, присев на корточки или согнувшись в три погибели. Но вообще-то сделать это было нужно — в последнее время несколько раз в нашем поселке отключался свет, причем всегда удивительно не вовремя. Этой весной, в пик паводка, вода норовила залить подвал, а заодно отключился свет. И что хуже всего — не включился генератор, питавший аварийный погружной насос в приямке, который должен был спасти дом от затопления. И нас дома не было: ездили к ее родителям в Петербург. Как результат — все двери в подвале разбухли, хоть под замену их, а заодно ножки столов, промокли громкоговорители в домашнем кинотеатре — в общем, убытку случилось выше башки.

Это все издержки переезда за город вообще-то, но с генератором по-любому нужно разобраться. А то он то включится, то не включится — не годится. И в баню я не против, хотя это вовсе и не баня, а электрическая сауна. Но зайти туда, особенно в такую погоду, все равно хорошо.

— Сходи, сходи, хотя бы разберись. Сам справишься или вызывать кого-то надо? — подбодрила она меня.

— Хорошо, схожу, — обреченно сказал я и, вздохнув подчеркнуто тяжко, поплелся к выходу.

Без году неделя живем вместе, а уже командует. Мало мне было одного брака — так во второй лезу. Но одному хуже. Да и она на самом деле вовсе не злодейка, а очень даже… во всех отношениях… особенно при закрытых дверях… баня опять же…

На улицу действительно не хотелось: дождь с ветром шел уже третий день, было мерзко и холодно. Осень, фиг ли. Решив не мелочиться, я вытащил из ящика для обуви зеленые резиновые сапоги, которые сам именовал ресапами, разбудив при этом дремавшего на ящике кота, потянувшегося и покинувшего доселе спокойное место, натянул их на толстый носок. Не хрен промокать. Свитер, на свитер дождевик с капюшоном — так оно поуютней будет, типа «я в домике».

Ладно, надо идти. Спустился ниже, в цокольный, к двери в гараж. Надо инструменты взять, — может, и сам справлюсь. Хоть и не великий специалист, но мелкий ремонт учинить вполне способен и разобраться на уровне «есть контакт — нет контакта».

Подумав недолго, собрал с висящего на стене стенда пару отверток, маленький разводной ключ и плоскогубцы, потом прихватил рабочие перчатки, выудив их из металлического ящика верстака. Достаточно, если что еще понадобится — зайду сюда еще разок.

Протиснулся между двумя машинами, заполнившими гараж запахами резины и бензина, нащупал в кармане большой пластиковый брелок с большой кнопкой. Легкое алюминиевое полотно ворот поползло кверху, подтягиваемое тросиком, на пол упал прямоугольник серого света с улицы. Елки-моталки, почему климат у нас не французский, а вот эдакий?

Дождик брызнул в лицо, с шуршанием ударил по дождевику, попытался сдернуть с головы капюшон, затрепыхал полами плаща. Мерз-з-зко. К морю бы, в тепло, на солнце. На Коста-дель-Соль, например.

Сарайчик с генератором пристроился позади дома, рядом с дровяным навесом. Понимаю, что с точки зрения эстетики не идеал, но все же решил этот самый дэрчик в подвале дома, в топочной, не размещать. И запах от него солярный, и дым в перспективе. Мы тогда даже чуть поцапались — ей эстетика важнее, но мне все же удалось настоять, пугая пожарной безопасностью. На предмет самовозгорания, так сказать.

Над головой приоткрылось окно, за стеклом показалось ее лицо.

— На обратном пути дров прихвати, ага? Камин хочется затопить.

— Без проблем.

Камин мы с весны до осени обычно не трогали, но сейчас и вправду охота по такой погоде. Пора, сезон наступил. И сесть рядом с книжечкой и коньячком. После бани. А что?

Навесной замок на сварной металлической будке открылся легко, а вот створка двери — с усилием: ветер так и норовил ее закрыть. Я накинул на ручку петлю из толстой проволоки, закрепленную на столбике дровяного навеса: света внутри не было, весь расчет на естественное освещение и маленький фонарик в кармане. Из сарайчика пахнуло солярной вонью, лишний раз подтвердив, что я все правильно сделал, настояв на отселении дэрчика. Небольшой агрегат на металлических полозьях солидно занимал центр крошечного помещения, от него тянулся кабель к стене, к белой пластиковой коробке.

Ветер бросил мне в спину через дверь вихрь мелких капель, заставив поежиться. Обойдя генератор по кругу, я присел за ним, разложив на бетонном полу принесенные инструменты.

— Так, и чего дальше? — спросил я сам себя.

Словно в ответ на мои слова порыв ветра с грохотом захлопнул дверь, погрузив меня в абсолютную, полную темноту, не нарушаемую ни единым лучиком света. От неожиданности я дернулся, попытался встать и приложился затылком о низкий потолок, да еще не о гладкий стальной лист, а о грань уголка.

— Блин, петлю сорвало, — пробормотал я, почесав ушибленный затылок.

Откуда-то сильно потянуло холодом, словно рядом открылась дверца холодильника, по спине пробежала волна озноба, затем все словно онемело — и лицо, и руки. Сильно закружилась голова, я даже вынужден был опереться на генератор, чтобы не упасть. Ощущение было такое, как если долго сидишь на корточках, а потом резко вскакиваешь и чувствуешь, что вот-вот свалишься в обморок. Заодно откуда-то вместе с холодом накатила волна страха. Самого настоящего детского страха, той самой боязни темноты, о какой я за многие годы даже забыть успел. Показалось, что кто-то стоит прямо у меня за спиной и дышит в затылок, явно замышляя недоброе.

Не удержавшись, я рванулся в сторону, наподдав ногой по рассыпанному по полу инструменту, со звоном разлетевшемуся, суетливо сунул руку в карман, нащупав тонкий цилиндрик светодиодного фонарика, и, выхватив его рывком, как пистолет, включил. Темнота шарахнулась от его яркого луча, а вместе с нею разлетелся и страх. Чего это я, действительно?

Потер лицо, возвращая чувствительность коже, зябко передернул плечами. Ну темнота, ну неожиданно, хрен ли я затрепыхался? Не мальчик ведь, всякого повидал. Хотел присесть, но потом сообразил, что света от фонарика все же мало — надо бы дверь открыть и закрепить по-человечески, чтобы ветром не срывало.