Государь - Браун Саймон. Страница 64

– Я буду защищать ее.

– А что если ты или она не переживете грядущей зимы?

– Эта опасность грозит нам независимо от того, будем мы вместе или нет.

– Какие она испытывает к тебе чувства?

Макон беспомощно пожал плечами.

– Боюсь спрашивать. Ведь она так недавно потеряла всех, кого любила.

– Советую тебе ничего ей пока не говорить. Подождать.

– Посмотреть, уцелеем ли мы с ней, – кивнул Макон. – Я так и думал, что ты это скажешь.

– И ты знаешь, что именно так сказал бы и сам, будь ты вождем клана, а я женихом.

При этом последнем слове Макон резко поднял взгляд.

– Никакой я не жених… – начал было возражать он.

– Ты – Макон, командир трех эскадронов Красноруких короля Линана, воин, слава которого все растет, сын Правдоречицы, брат Гудона и друг Эйнона. И мы все в гуще войны, которая, возможно, не закончится при нашей жизни, сколь бы долгой она не оказалась для каждого из нас.

Макон обмяк и повалился на спину. Эйнон присоединился к нему и оба уставились на небо. Через некоторое время Макон спросил:

– А у тебя была жена?

– Да. Давным-давно.

– А дети у тебя были?

– Двое. Один умер при родах, вместе со своей матерью. А другая погибла в последней битве против отца Кориганы, приняв на себя предназначенное мне копье. Ей было тринадцать, но она уже убила трех врагов.

Эйнон попытался отгородиться от этих воспоминаний. Боль никогда не покидала, и лучше всего было просто не обращать на нее внимания, делать ее скорее частью своей нынешней жизни, чем минувшим этапом. Но он не мог оградить от них свой разум. Закрыв глаза, Эйнон снова увидел перед собой лица жены и дочери, и даже странное, холодное, лиловое существо, всего несколько мгновений бывшее его сыном. Он даже снова услышал его последнее слабое хныканье.

– Ты слышал это? – насторожился вдруг Макон и быстро встал. Эйнон моргнул, посмотрел на темный силуэт Макона.

– О чем ты говоришь?

– Слушай! – резко бросил Макон, глядя на запад.

Тут Эйнон поднялся на ноги и приставил ладони к ушам. Долгое время до них ничего не доносилось, и он уже собирался спросить Макона, что тот, собственно, услышал, когда с запада налетел легкий ветерок, и Эйнон услышал нечто, похожее на крик.

– Да. Но не знаю…

Новые звуки. Отчаяние. Боль.

– Боже! – закричал Эйнон. – Это они! Саранахи! Они атакуют еще один клан!

– Так близко? – недоверчиво спросил Макон.

– А почему бы и нет? Они ведь явно рыскали вдоль всей границы, выискивая те кланы, которые летом и осенью забредают далеко на юг. В конечном итоге мы обязательно должны были наткнуться на них или на их след. – Он повернулся и крикнул спящему лагерю: – Подъем! Подъем! Враг рядом! Враг рядом!

Откликнулись почти сразу же. Те, кто еще не уснул, будили своих товарищей, все седлали лошадей, набрасывали снаряжение, затаптывали костерки. К тому времени, когда колонна была готова скакать вперед, с запада галопом прискакали двое разведчиков, задыхаясь от душившей их новости. Эйнон схватил первого и крикнул ему в лицо:

– Далеко они?

Тот, похоже, удивился, что Эйнон вроде бы уже знает, о чем он хотел сообщить, но быстро собрался с мыслями.

– В часе быстрой езды. Я услышал шум боя, как только он начался.

– В часе? – воскликнул Макон. – Нам никак не поспеть вовремя!

– Боги, но мы попытаемся! – крикнул Эйнон и пришпорил лошадь, пустив ее быстрой рысью, которая будет пожирать лигу за лигой и все же к концу скачки оставит его кобылу достаточно сильной для атаки.

Колонна помчалась за ним. Макон скакал справа от Эйнона, и вождь вскоре заметил потихоньку пристроившуюся к ним третью фигуру. Он оглянулся и увидел решительный абрис лица Веннемы; в правой руке она уже сжимала саблю.

Декелон вышел из боя и быстро огляделся кругом. Его воины ударили со всех сторон, но из-за меньшей численности их теперешнего воинства часть четтов неизбежно должны были скрыться, большинство верхом. Вокруг него некоторые из саранахов принялись поджигать лагерь, и пламя почему-то делало темную ночь еще более непроглядной. Он быстро поискал взглядом Амемуна и догадался, что тот среди кучки воинов, окруживших группу упорных защитников и постепенно изматывающих их. Будь его воля, Декелон приказал бы своим воинам отойти и обрушивать на четтов стрелы залп за залпом, но энтузиазм жаждущего убивать Амемуна оказался слишком острым и слишком заразительным.

«Ему следовало бы родиться одним из нас, а не одним из этих мягкотелых жителей востока».

Он принялся обходить усеявшие землю тела, перерезая глотки раненым, забирая у них любые драгоценности или шикарное оружие. Он совершенно не представлял, сколько уже добычи собрал его военный отряд, но ее хватало для уверенности, что он обеспечил свою семью на два поколения, а то и больше. И так уже бывший некоронованным королем своего народа, Декелон даже подумывал о строительстве чего-то более постоянного, чем та расширенная хибара, в которой он жил сейчас. Наверное, что-то из камня, завезенного из Амана. А коль скоро у него будет дворец, неважно, насколько маленький по сравнению с чертогами в Пилле или Кендре, то в скором времени его будут и НАЗЫВАТЬ королём, и господство его рода в Саранахе будет полным.

Но только если он и его отряд вернутся в пустыню.

Он снова подумал о спасшихся четтах. Да, пора убираться домой. В скором времени кланы в этой части степи соединятся для обороны, а может, даже попытаются устроить охоту на его военный отряд.

С востока донеслись крики. Он поднял голову и удивленно хмыкнул. Некоторые из четтов решили не бежать, а предпринять последнюю героическую атаку. Амемун будет доволен.

Декелон опустился на колени – подобрать интересную с виду застежку, повертел ее в руках, ловя свет от горящего поблизости фургона. Хорошая работа. Вероятно, сделана в Верхнем Суаке. Отец много чего рассказывал ему о Верхнем Суаке, наверняка со временем все больше преувеличивая. Он хотел бы в один прекрасный день повидать это селение; может, и повидает, когда все закончится. Король Декелон, с дипломатической миссией от саранахов к четтам, от союзников победоносной королевы Аривы к потерпевшим поражение сторонникам убитого принца Линана. С предложением мира. Он улыбнулся про себя. За определенную цену. Он положил застежку в поясную сумку.

Новые крики с востока. Он снова взглянул в ту сторону и увидел, кто атаковал его военный отряд.

Эйнон сам себя удивил, оставаясь настолько спокойным, что возникало чуть ли не ощущение, словно он летел над Океанами Травы и управлял событиями, как один из богов. Когда они находились еще в двух лигах от лагеря четтов, мимо них пронеслись первые разрозненные группы беглецов, проскакав чуть дальше, развернулись и присоединились к хвосту колонны. Он дождался, пока до лагеря не осталась всего лига, и дал уланам занять место в авангарде и выровнять строй. В полулиге от лагеря он подал сигнал воинам своего клана собраться на противоположных флангах; они разделились, словно воды в дельте, и потекли на север и юг. В четверти лиги от лагеря он кивнул Макону, который сделал знак Красноруким выстроиться с саблями наголо позади улан. И только когда до врага оставалось меньше ста шагов, Эйнон пришпорил свою кобылу, пустив ее галопом, занял место во главе и взмахнул саблей. Уланы опустили копья и атаковали, земля и небо внезапно затряслись от топота их копыт. Краснорукие издали клич белого волка, и он эхом разнесся по степи, заставляя кровь врагов стыть в жилах.

Они пронеслись через лагерь, словно дикий ветер; ничто не могло устоять против этой атаки. Длинные кавалерийские копья протыкали бегущих саранахов, которые никогда не сталкивались ни с чем, похожим на атакующую кавалерию, пронзая им сердца, почки и легкие. А затем в толпу бегущих врубились Краснорукие, описывая большие дуги взмахами сабель, отсекающих головы с той же легкостью, что и руки. Проскакав через лагерь, уланы развернулись кругом и атаковали вновь. Строй их сделался менее ровным, а их цели теперь бросались наземь и поднимались только для того, чтобы нацелить удар мечом в брюхо лошади, но следом за уланами неслись спешившиеся теперь Краснорукие, настигали и убивали саранахов. Ни на востоке, ни на западе спасения не было, и поэтому саранахи, у которых осталась хоть капля сообразительности, бежали на север и на юг, прямо на поджидающие их стрелы лучников клана Лошади.