Они появляются в полночь - Хэйнинг Питер. Страница 25

Утро, к нашему общему сожалению, не порадовало нас такой же чудной, как накануне, погодой: небо нависло над землей низкими серыми тучами, моросил мелкий дождик. Дейзи отправилась в местный городишко за провизией и прочими покупками, а мы, едва дождавшись ее ухода, приступили к осуществлению нашего плана. Рыжий ретривер при виде ружей чуть не обезумел от радости и вприпрыжку сопровождал нас через сад, но увидев, что мы направились в лес, он, обманутый в своих самых радужных надеждах, поджал хвост и поплелся обратно в дом.

Если посмотреть на рощу сверху, она напоминала грубо очерченную окружность с диаметром, наверное, в полмили. В центре, как я уже говорил, располагалась открытая поляна, окруженная широким поясом громадных деревьев, далее следовал молодой лесок. Поначалу наш план сводился к тому, чтобы прокрасться со всеми предосторожностями, возможными при подобном виде охоты на неведомого хищника, о повадках которого мы практически ничего не знали. Если нам не удастся достичь цели, мы изменим тактику. Сейчас же мы решили описывать круги по лесу, прочесывая его на расстоянии примерно пятидесяти ярдов друг от друга, — таким образом, совершив по два-три круга каждый, мы надеялись обойти всю территорию. Что же до предполагаемого характера действий противника — предпочтет ли «Это» спасаться бегством или решит, что лучшая форма обороны есть нападение, — то об этом мы могли только гадать: вчера, впрочем, «Это» вроде бы не настаивало на личной встрече.

Когда мы зашли в лес, зарядил дождь, но, хотя мы и слышали шуршание капель в кронах деревьев, однако листва была настолько густой, что земля под ногами оставалась лишь влажной — не более того. Утро выдалось довольно пасмурное и походило скорее на вечерние сумерки — после захода солнца перед окончательным наступлением ночи. Мы шли, соблюдая полную тишину, по поросшей травой тропинке, где шаги были практически неслышны; в одном месте мы было учуяли запах гниения, но он тут же исчез, и сколько мы ни прислушивались, не могли уловить ни тени движения: только шуршали в листве капли дождя. Мы пересекли поляну, прошли через дальнюю калитку, но так никого и не обнаружили.

— Ну что ж, пойдем по лесу, — заключил Хью. — Начать, думаю, стоит от того места, где мы уловили его запах.

Мы вернулись на то место.

— Пройди вперед ярдов на пятьдесят, и тогда мы углубимся в лес. Если кто-то из нас нападет на его след, криком подаст сигнал другому, договорились?

Я прошел вниз по тропинке на условленную дистанцию и подал знак Хью, затем мы вошли в лес.

Никогда в жизни мне еще не доводилось ощущать столь острое чувство одиночества. Я знал, что Хью идет параллельным курсом всего в каких-то пятидесяти ярдах от меня, и если я замедлю шаг, то услышу легкий шелест буковой листвы у него под ногами. Но я чувствовал себя совсем оторванным, изолированным от всего мира в этом сумрачном месте. Единственное живое существо, затаившееся где-то в тени, было чудовищное и загадочное исчадие Ада. Деревья росли так близко друг к другу, что увидеть что-то дальше чем на дюжину ярдов было невозможно. Все, что находилось за пределами этого леса, воспринималось сейчас как нечто бесконечно далекое, все, что приключилось со мной за всю мою жизнь и не имело никакого ровным счетом отношения к заклятой роще, ушло куда-то вдаль, в нереальность, а я остался один на один с древним как мир, загадочным и опасным чудовищем. Дождь постепенно стих и не шелестел больше вверху, доказывая, что есть, оказывается, еще и внешний мир, есть, оказывается, небеса. Только редкие капли падали на листву под ногами.

Внезапно раздался выстрел, а затем донеслись крики Хью.

— Я в него не попал, — кричал Хью. — Он движется к тебе!

Я слышал, как он бежит ко мне, шурша листвой, и звук его шагов, несомненно, заглушал и так почти бесшумное движение приближавшегося монстра. Все, что со мной тогда произошло, не заняло, должно быть, по времени больше минуты, пока не раздался второй выстрел Хью — иначе, наверное, я не рассказывал бы теперь эту историю.

Итак, я стоял на том злополучном месте со взведенным курком, услышав предупреждение Хью о том, что зверь идет на меня, и все, что я слышал, — это звук шагов моего товарища, а движений загоняемой дичи я никак не ощущал. Вдруг я увидел меж ближайших двух буков нечто такое, что могу описать лишь как сгусток темноты, напоминающий шар. И он катился прямо на меня! Когда между нами оставалось всего несколько ярдов, я наконец услыхал шелест листвы под ним, но было уже поздно. Прежде чем я успел осознать, что это такое, прежде чем смог выстрелить в противника, чудовище накинулось на меня. Ружье было с силой вырвано из моих рук и отброшено в сторону, а сам я погрузился в темноту, в бездонный колодец гниения и мерзости. Оно сбило меня с ног и опрокинуло на спину, всей своей тяжестью навалилось на меня, лежащего в беспомощном состоянии на земле.

Я изо всех сил отталкивал от себя руками что-то холодное, склизкое и волосатое, руки соскальзывали, и в следующее мгновение поверх моего плеча к шее протянулся какой-то упругий, как каучук, шланг. Конец, извиваясь, впился в шею, я ощутил, как кожа на вене втянулась при его прикосновении внутрь шланга. Я с удвоенной силой принялся отрывать от себя присоску и ее обладателя, слыша в то же время сквозь поглотившую меня оболочку сгустившейся тьмы, через которую невозможно было пробиться, приближающиеся шаги Хью.

Руки мои были заняты борьбой с чудовищем, но рот был свободен, и тогда я завопил изо всех сил.

— Сюда, сюда! — кричал я. — Со стороны, что ближе к тебе, там, где тьма самая густая.

Я почувствовал, как руки Хью сомкнулись с моими, хватка моего противника, присосавшегося к вене на шее, начала слабеть. Хвост, лежавший у меня на ногах и животе, извивался, боролся и наконец расслабился. Как мы ни пытались удержать «Это» в четыре руки, оно выскользнуло из наших объятий, и я увидел стоящего надо мной Хью. А в

ярде

—

другом от нас, среди стволов буковых деревьев, ускользало это Нечто, представлявшее собой сгусток тьмы, который только что пытался лишить меня жизни. Хью вскинул к плечу ружье и выстрелил в него из второго ствола.

Тьма рассеялась, и мы увидели извивающееся в судорогах существо, похожее на гигантского червя. Оно все еще было живо, когда я взял лежавшее неподалеку от меня ружье и разрядил в эту мерзкую тварь оба ствола. Оно задергалось в предсмертных судорогах, затем дрогнуло в последний раз и наконец затихло.

Хью помог мне подняться на ноги, мы оба перезарядили двустволки, прежде чем осмелились подойти поближе к поверженному противнику. На земле перед нами лежало странное существо, словно перенесшееся в этот мир из ночных кошмаров, полуслизняк, полупиявка. Головы у мерзкой твари не было и в помине; а там, где она, по идее, должна быть, торчал тупой отросток с отверстием на конце. Мерзкое чудовище было грязно-серого цвета, покрыто густыми волосами, длиной, как мне показалось, около четырех футов, шириной в самой толстой своей части с бедро взрослого мужчины, постепенно сужаясь на обоих концах. Средняя часть его была раздроблена прямым попаданием, и по всему телу тоже виднелись следы от нашей картечи. Из дыр в теле сочилась не кровь, какого бы цвета она ни была у этой твари, а какое-то серое тягучее вещество.

Пока мы стояли, с ужасом созерцая поверженное чудовище, прямо на наших глазах монстр начал разлагаться.

Тварь теряла свою форму, таяла, превращаясь в студень, и буквально уже через минуту перед нами осталась только большая куча залитых мерзкой слизью прошлогодних листьев. Слизь в свою очередь тоже испарялась, испуская жуткое зловоние смерти, и теперь из виду исчезли последние следы былого грозного противника. Одуряющая вонь рассеялась, и вскоре мы уже не ощущали ничего, кроме чистого запаха по-весеннему влажной земли, который с наслаждением вдыхали, а сквозь листву меж облаков пробился лучик солнечного света. Затем я услыхал в траве шуршание лап какого-то животного. Сердце у меня чуть не выскочило из груди, я уже вскинул дробовик… но это был золотистый ретривер Хью, который наконец-то решил присоединиться к охоте, тем более что его собачье чутье подсказало ему, что все самое страшное миновало.