Полуночный танец дракона (сборник) - Брэдбери Рэй Дуглас. Страница 25

– Да. Я даже ревновал его к тебе. Только никому об этом не говори.

– Не знаю, как она, а уж я об этом точно никому не скажу, – сказала Эмили Фентрисс, наливая еще вина.

Берил Вероника Глас допила свой бокал, чмокнула Ральфа в щеку и встала.

– Спасибо за вечер.

Она потянулась за кошельком.

– Брось ты! – остановил ее Ральф. – Лучше скажи, что ты сейчас намерена делать?

– Пойду позвоню моему приятелю.

– И дальше что?

– Попрошу его сделать то, о чем мы сегодня говорили. Взойти.

– А если и на сей раз ничего не выйдет?

– Это ты о ночных звонках?

– Хотя бы.

– Тогда… Тогда мне придется попросить вас о новой встрече. Еще такой же обед. Или, может, это требует слишком много времени? Тогда ленч. Или просто выпьем?

– Непременно выпьем, – вздохнул Ральф Фентрисс, – за обедом. А сейчас брысь.

– До встречи!

Она поцеловала Ральфа и его супругу и скрылась за дверью.

– Ты еще здесь? – обратился Ральф к женщине, сидевшей с ним за одним столиком.

– Здесь, хотя и чувствую себя пустым местом, – ответила Эмили Фентрисс.

На ступеньках их дома сидел какой-то совсем еще молодой человек. Он даже не шелохнулся, когда Ральф и Эмили Фентрисс остановились возле крыльца. Они долго стояли, глядя на него, прежде чем он почувствовал их присутствие и поднял на них заплаканные глаза.

– Господи, – сказал Фентрисс. – Ты ли это, Уилли Армстронг?

Уилли горестно покачал головой.

– Теперь уже, наверное, нет.

– Говори погромче. Я тебя плохо слышу.

– Я и сам не знаю, кто я теперь! – произнес молодой человек тоном обиженного маленького мальчика. – Уилма даже разговаривать со мной не хочет.

– Если не ошибаюсь, ты не видел ее уже с полгода.

– Да, – подтвердил Уилли Армстронг, понурив голову и закрыв лицо ладонями, так что голос его звучал глухо. – Она все еще не хочет со мной говорить. Я звоню каждый день, но она вешает трубку!

Фентрисс поразмыслил.

– Не значит ли это, что она…

– Да-а, – прозвучал приглушенный ответ, – что она не хочет со мной разговаривать! – Но тут в голову Уилли пришла счастливая мысль, и он несколько приободрился. – Может быть, хотя бы вы со мною поговорите? Можно, я к вам на минутку зайду?

– Уилли, ты знаешь, который час?

– Я потерял свои часы. Я потерял все! Пожалуйста, я пробуду у вас только пять минут, я вам обещаю!

– Уилли, уже первый час ночи. Ты можешь поговорить со мною прямо здесь, на этом самом месте. Мы готовы тебя выслушать.

– Понимаете, – начал Уилли и вытер нос тыльной стороной ладони, – дело в том…

– Не буду вмешиваться в мужской разговор, – сказала Эмили Фентрисс, обходя мужа. – Спокойной ночи, Уилли. Ральф, только недолго.

Ральф Фентрисс протянул было руку, чтобы задержать ее, но дверь уже закрылась за ней, и он остался наедине с Уилли.

– Присаживайтесь, господин Фентрисс, – предложил Уилли, похлопав по ступеньке рядом с собой.

– Если речь идет всего о пяти минутах, я лучше постою.

– Ну, может, не пять, а десять, – всхлипнул Уилли Армстронг.

Фентрисс взглянул на ступеньку.

– Пожалуй, я действительно сяду.

И сел.

– Сейчас я вам всю расскажу, – начал Уилли. – Все началось с того, что Уилма…

Ральф Фентрисс вошел в спальню, волоча за собою пальто и распуская на ходу галстук.

– Вот я и протрезвел, – сказал он.

Жена подняла глаза от книги.

– Отчего такой похоронный вид?

– Я пообещал, что Уилма поговорит с ним еще раз. Что ты читаешь?

– Один из этих дурацких романов. Все прямо как в жизни.

– А это еще что?

Кивком головы он указал на клочки почтовой бумаги, лежавшие на бюро.

– Телефонные сообщения. Я их даже не смотрела. Решила предоставить это право тебе.

Он кивнул головой и взял одну из бумажек.

– «Срочно. Боско». Кто такой этот Боско?

– Я не знаю его фамилии. Это один из воздыхателей Тайны, который постоянно торчит у телевизора и в скором времени выживет нас из дома.

– Все понятно… – Он взял другую бумажку. – А это уже Арни Эймз. «Немедленно! Срочно! Не то я покончу с собой!» Как ты думаешь, он действительно может это сделать?

– Почему бы и нет? Он хороший парень, болтал бы только поменьше.

– Да, болтун каких поискать… Третье послание. Бад интересуется, что случилось с Эмили-младшей. А что, черт побери, случилось с Эмили-младшей?

– Это же твоя собственная дочка, которая живет в Нью-Йорке и пишет мыльные оперы! Припоминаешь?

– Все правильно. Да-да. Эмили-младшая… Она уехала из города, потому что за подобную писанину платили совсем недурные деньги. Господи, как пить хочется! Ты не знаешь, осталось ли в леднике пиво?

– Мы выбросили этот самый ледник много лет назад. У нас теперь холодильник.

– Да-да. – Он бросил бумажки. – Как мне надоело с ними разбираться! Может быть, ты все-таки мне поможешь? Половину мне, половину тебе – идет?

– Ну уж нет.

– А мне казалось, что супруги должны все делить, как это там – и в радости, и в горе.

– Ха-ха! – Она вновь вернулась к книге. – Где же я остановилась…

Ральф Фентрисс поворошил бумажки, потом жестом крупье сгреб их все вместе и, слегка пошатываясь, направился в дальний конец коридора, оставляя позади пустые спальни Эмили-младшей, Тайны и Уилмы. Оказавшись на кухне, он взял с полки маленькие магнитики с нарисованными на них Микки-Маусами и прикрепил записки к дверце холодильника, после чего открыл ее и с радостью воскликнул:

– Две банки пива! Нет, даже не две, а три!

Холодильник оставался открытым не меньше четверти часа, свет его лампочки играл на счастливом лице мужчины лет сорока с небольшим, державшего в каждой руке по банке пива.

Послышалось шарканье домашних туфель, и на пороге кухни появилась Эмили Фентрисс.

Она долго смотрела на своего мужа, который занимался весьма странным делом: доставал из холодильника банку за банкой, коробку за коробкой и после непродолжительного изучения бросал их в мешок для мусора.

Зеленый горошек в маленькой чашке. Полчашки кукурузы. Кусок ветчины и тарелка с мелко нарезанной солониной. Холодное картофельное пюре. Луковый соус.

Мусорный мешок быстро наполнялся.

– Позволь спросить, чем это ты здесь занимаешься? – не выдержала наконец Эмили Фентрисс.

– Сама видишь. Очищаю наш ле?дник… вернее, наш холодильник.

– Ты выбрасываешь совершенно нормальные продукты!

– Нет, – ответил он, обнюхивая пучок зеленого лука, и бросил его в мешок. – Я не назвал бы эти продукты нормальными.

– Ну а как бы, интересно, ты их назвал?

Он заглянул в мусорный мешок.

– Объедки, вот что это такое, – хмыкнул он и, захлопнув дверцу холодильника, повторил еще раз: – Самые настоящие объедки.

Пора в путь-дорогу

Секретарша просунула голову в дверь и, обратившись к высившейся на столе баррикаде писем и книг, спросила:

– Вы у себя?

– Да, и по уши в работе. Что там?

– Какой-то маньяк хочет, чтобы мы издали его труды, и утверждает, что он написал или напишет самый длинный роман в истории!

– Мне казалось, что Томас Вулф [41] уже умер, – заметил я.

– Этот тип принес с собой четыре хозяйственные сумки, набитые чем-то вроде дров, – сказала Эльза, – только на каждом полене что-то написано. «Ночь выдалась темная и ненастная» – на одном [42], «Повсюду, насколько хватало глаз, лежали трупы» – на другом.

Это решило дело. Я покинул свою бумажную крепость и подошел к двери, чтобы взглянуть на столь редкостного маньяка. Тот сидел в приемной, не выпуская из рук набитых доверху огромных белых сумок. Надписи были видны.

– Пусть войдет, – услышал я собственный голос.

– Не собираетесь же вы…

– Собираюсь, – отрезал я. – Вы забыли о такой вещи, как нарративная затравка!