Полуночный танец дракона (сборник) - Брэдбери Рэй Дуглас. Страница 43

– Вот мы и дома! – громко воскликнул муж.

– Да, чудесный был фильм! – сказала жена.

Фильм, увиденный ими в этот вечер, являл собою на редкость жалкое зрелище.

– Больше всего мне понравилась музыка!

Музыка была банальная и подражательная.

– А как бесподобно танцевала эта девушка!

Оба улыбнулись. Речь шла о тринадцатилетнем косолапом существе с невероятно низким уровнем интеллекта.

– Дорогая! – воскликнул он. – Давай смотаемся на выходные в Сан-Диего!

– Ты это серьезно? Неужели из-за этого ты не поедешь со своими дружками на рыбалку?

– На этот раз обойдусь без рыбалки с дружками. Я люблю только тебя! – сказал он и горестно подумал: «Мы ведем себя как Галлахер и Шин [62], согревая холодный дом».

Они суетливо наводили порядок в доме, чистили пепельницы, открывали шкафы, хлопая дверцами, готовили постель. Он распевал, фальшивя, бодрым баритоном куплеты из скверного мюзикла, который они когда-то слушали, она подпевала.

В постели она прижалась к нему, и они поцеловались. Потом еще и еще. Их поцелуи становились все более страстными. Его рука заскользила по ее спине. И вдруг он почувствовал, как она напряглась. Господи, подумал он, а сейчас-то что не так? Она прижалась ртом к его уху.

– А что, если, – прошептала она, – сверчок у нас в кровати?

– Они не посмеют! – воскликнул он.

– Тсс!

– Они не посмеют! – сердито повторил он шепотом. – Все это просто нервы!

Она стала отодвигаться. Он попытался удержать ее, но она решительно отодвинулась и повернулась к нему спиной.

– Это было бы как раз в их стиле, – услышал он ее шепот. Волна отхлынула, оставив его на белом холодном берегу.

«Ну, сверчок, – подумал он, – этого я тебе не прощу никогда!»

На следующий день, во вторник, он отправился в студию, напряженно работал, вернулся, нигде не задерживаясь, и широко распахнул дверь с бодрым «Привет, моя дорогая!».

Когда жена вышла, он крепко поцеловал ее, похлопал пониже спины, пробежал рукой вверх-вниз по спине, поцеловал еще раз и вручил ей огромный букет розовых гвоздик.

– Это мне? – ахнула она.

– Тебе!

– Сегодня у нас какой-то юбилей?

– Вовсе нет. Просто купил их, и все.

– Как я рада! – К глазам ее подступили слезы. – Я даже не помню, когда ты дарил мне цветы…

– Неужели это правда? Да, наверное.

– Я тебя люблю, – сказала она.

– А я люблю тебя, – сказал он, и они поцеловались снова, а затем, взявшись за руки, направились в гостиную.

– Ты сегодня рано, – сказала она. – Обычно ты заезжал в бар, чтобы пропустить рюмочку с приятелями.

– Ну их, этих приятелей! Ты знаешь, куда мы пойдем в субботу, дорогая? Вместо того чтобы дремать в кресле на солнышке во дворе, я свожу тебя на показ мод!

– Мне всегда казалось, что ты терпеть не можешь…

– И еще, моя хорошая. Я сказал ребятам, что не смогу поехать на рыбалку в это воскресенье. Они решили, что я окончательно свихнулся. Что у нас сегодня на ужин?

Улыбаясь, он отправился на кухню и произвел полную инспекцию, помешивая половником или ложкой, принюхиваясь и пробуя все подряд.

– Пастуший пирог! – воскликнул он, открыв дверцу духовки и приглядевшись. – Мое любимое блюдо! Ты не делала его с июня!

– Я подумала, тебе понравится!

Он ел с удовольствием, много шутил. Они ужинали при свечах, гвоздики наполняли комнату пряным ароматом. Еда была великолепная, а венчал ужин черничный пирог, только из холодильника.

– Черничный пирог! Нужен талант и уйма времени, чтобы приготовить действительно вкусный черничный пирог!

– Рада, что тебе понравилось, дорогой.

После ужина он помог ей убрать со стола и помыть посуду. Покончив с уборкой, они отправились в гостиную и, сев прямо на ковер, послушали симфоническую музыку и даже немного потанцевали под тему из «Кавалера роз» Штрауса. Он целовал ее, а в конце танца шепнул ей на ухо:

– Ночью, сверчок там или не сверчок!

Музыка зазвучала громче. Он наклонился к ней.

– Ну как, нашла ты его? – спросил он шепотом.

– По-моему, да. Он между камином и окном.

Супруги подошли к камину. Возле него действительно появилась небольшая, с ноготь, черная бусинка. Они поглядели на нее и отошли. Он открыл бутылку шампанского, и они выпили по бокалу.

Громко игравшая музыка заглушала все звуки. Танцуя, они разговаривали, прижав рот к уху партнера.

– Ну как? Удалось тебе что-нибудь разузнать? – спросила она.

– Ребята на студии советовали мне не дергаться. Эти идиоты теперь пытаются следить сразу за всеми. Скоро они, похоже, начнут прослушивать зоопарки.

– Выходит, все нормально?

– Просто сидите и не рыпайтесь, сказали ребята, и ни в коем случае не ломайте их оборудование. А то еще обвинят в порче государственного имущества.

В эту ночь они легли очень рано, загадочно улыбаясь друг другу.

В среду вечером он вручил ей у порога розы, их поцелуй был долог. Они позвонили друзьям, выбрав двоих самых блестящих и остроумных, и пригласили их поболтать, рассудив, что от репертуара этой парочки свихнется любой сверчок. В четверг он позвонил жене из своей студии, чего уже много месяцев не делал, а вечером подарил ей нежную орхидею, еще букет роз, шарфик, замеченный им в магазине во время обеденного перерыва, и два билета в театр. Что до нее, то в среду она испекла шоколадный торт по рецепту его матери, в четверг приготовила печенье и лимонный торт со взбитыми сливками, заштопала ему носки, погладила брюки и отдала в химчистку его старые вещи. Возвращаясь из театра, они долго гуляли по городу и поздно пришли домой, потом еще почитали вслух Еврипида, потом, снова улыбнувшись друг другу, отправились в постель и встали так поздно, что утром ему пришлось позвонить на работу и сказаться больным до обеда, и когда он наконец вышел из дома, он думал: «Это не может так продолжаться!» Вернувшись назад, он подошел к сверчку, затаившемуся возле камина, и, склонившись над ним, внятно произнес:

– Проверка связи. Раз, два, три. Раз, два, три. Проверка связи. Как меня слышно?

– Что ты делаешь? – воскликнула жена.

– Вызываю все машины! Вызываю все машины! – продолжал ее супруг. Лицо его было бледным, под глазами круги. – Вы знаете, кто с вами говорит. Мы давно поняли, что вы у нас в гостях, ребята. Заберите свой микрофон и катитесь к чертовой бабушке! Вы все равно не услышите у нас ничего интересного! Все. Привет Джону Эдгару [63]! Конец связи.

После этого он помахал рукой побледневшей от ужаса супруге и все-таки отбыл на работу.

Она позвонила ему ровно в три.

– Дорогой, – сказала она, – они его забрали!

– Нашего сверчка?

– Ну да! Пришли и забрали! Какой-то человек очень учтиво постучал в нашу дверь и попросил позволения войти. Через минуту он уже отсоединил сверчка и унес. Просто ушел и не сказал худого слова.

– Слава богу, – сказал муж. – Слава богу!

– Приподнял шляпу и поблагодарил меня.

– Очень мило с его стороны, – сказал муж. – Ну, до скорого!

В эту пятницу Джон вернулся с работы в шесть тридцать, поскольку по дороге домой заглянул в бар, где опрокинул рюмочку с приятелями. Войдя в дом, он ловким движением сбросил с себя пальто и шляпу, проскользнул мимо жены, повесил пальто на вешалку и с газетой в руках направился, не заглянув на кухню, прямо в столовую, где его ждали обычный ростбиф и фасоль. Отобедав, Джон известил ее о том, что вернул в кассу купленные накануне билеты и что на показ мод она может сходить с приятельницами, а он лучше немного позагорает на заднем дворе.

– Сегодня наш дом кажется совсем другим! – сказал он уже около десяти часов вечера.

– Да, ты прав.

– Хорошо, что сверчка больше нет!

– Я тоже рада.

Какое-то время они сидели молча.

– А знаешь, – сказала она вдруг, – мне его почему-то не хватает! Я даже подумываю, а не сделать ли что-нибудь такое предосудительное, чтобы они вернули его назад.