Сборник 6 ЭЛЕКТРИЧЕСКОЕ ТЕЛО ПОЮ! - Брэдбери Рэй Дуглас. Страница 82

И два новых мотылька, два нелепых создания, затрепетали опасливо на ветру.

Богач был вне себя от восторга:

– Гарри Харпуэлл!..

– Воззрите на ангела Господня, пришедшего с благовестом! – продолжал парящий в небе.

– Он опять пьян, – прокомментировала женщина. Она летела впереди и не оглядывалась.

– Мигэн Харпуэлл, – произнес богач тоном антрепренера, представляющего свою труппу.

– Поэт, – сказал Уайлдер.

– И акула, жена поэта, – пробормотал Паркхилл.

– Я не пьян! – крикнул поэт ветру. – Я просто весел… И тут он низвергнул ливень смеха, и все, кто был внизу, чуть не подняли руки, заслоняясь от потопа.

Поэт снизился, как толстый надувной змей, и, жужжа, пронесся над яхтой. Жена поэта поджала губы, а он сделал движение, будто благословил всех, и подмигнул Уайлдеру и Паркхиллу.

– Харпуэлл! – воскликнул он. – Это ли не имя, достойное величайшего из поэтов нашей эпохи! 12 Поэта, которому она тесна и который всей душой в прошлом, таскает кости из гробниц великих писателей, но летает на этой самоновейшей кофейной мельнице, на этом чертовом ветрососе, и призывает сонеты на ваши головы… Мне жаль наших прежних простодушных святых – у них ведь не было таких вот невидимых крыльев, на которых они взвивались бы ввысь, кружили и реяли с псалмами или проклятьями. Бедные бескрылые пташки, обреченные прозябать на земле! Только гений их мог воспарить. Только муза могла познать сладкие муки воздушной болезни…

– Гарри! – позвала жена с причала, закрыв глаза.

– Охотник! – вскричал поэт. – Эйкенс!.. Вот вам самая крупная дичь на свете – летающий поэт. Я обнажаю грудь. Сбрось меня наземь, как Икара, пусть в стволе твоего ружья зажжется солнечный луч! Запали пожар, чтоб небо перевернулось и хлеб, воск и ладан в единый миг обратились в деготь… Внимание, целься, пли!..

Охотник в шутку поднял винтовку.

Тогда поэт рассмеялся еще мощнее и действительно обнажил грудь, рванув рубаху.

Но в эту секунду на канал спустилась тишина.

Показалась женщина. За ней шла служанка. И нигде не видно было никакого экипажа, и почти верилось, что они долго-долго брели с марсианских гор и только сейчас приостановились.

Сама тишина приковывала внимание к Каре Корелли, придавала особое достоинство ее появлению.

Поэт прервал свои излияния и приземлился.

Вся компания смотрела на Кару Корелли – и та смотрела на них, но не видела их. Одета она была в черный облегающий костюм в тон волосам. Походка ее доказывала, что эту женщину всю жизнь понимали с полуслова, и с тем же спокойствием, с каким шла, она остановилась к ним лицом, будто ожидая, кто первый шевельнется без приказа. Ветер играл ее волосами, ниспадающими на плечи.

Поразительнее всего была бледность ее лица. Казалось, именно эта бледность, а не глаза сверлит их в упор.

Затем, не проронив ни звука, женщина спустилась на яхту и села впереди, как носовое украшение, знающее себе цену и место.

Минута тишины миновала.

Эронсон пробежал пальцами по отпечатанному списку гостей.

– Актер, красивая женщина – и тоже актриса, охотник, поэт, жена поэта, командир звездолета, бывший инженер… Все на борт!

На кормовой палубе просторного своего корабля Эронсон развернул связку карт.

– Леди и джентльмены! – сказал он. – Нам предстоит нечто большее, чем пикник, увеселительная прогулка или экскурсия. Нам предстоит Поиск!..

Он выждал, чтобы они успели выразить на лицах соответствующие чувства и обратили взоры к картам, потом продолжал:

– Мы ищем легендарный затерянный город, называвшийся некогда Диа-Сао. Было у него и другое название – “Город Рока”. Что-то зловещее связано с этим городом. Жители бежали оттуда, как от чумы, и он опустел. Он пуст и теперь, много веков спустя…

– За последние пятнадцать лет, – вмешался капитан Уайлдер, – мы обследовали, сняли на карты, занесли в указатели каждый акр поверхности Марса. Мы не могли не заметить город таких размеров…

– Верно, – отозвался Эронсон. – Но вы вели съемку с воздуха, с суши. Вы не обследовали планету с воды! Ведь до самого этого дня каналы были сухими… А теперь мы пустимся в плавание по водам, заполнившим все каналы до одного, и приплывем туда, куда ходили древние корабли, и увидим, какие еще секреты хранит от нас планета Марс. И где-то на пути, – продолжал богач, – я уверен, я абсолютно уверен, мы найдем самый прекрасный, самый фантастический, самый ужасный город в истории этого мира. Мы пройдем по городу и – кто знает? – быть может, выясним, почему, как утверждают легенды, марсиане с воплями бежали прочь из Диа-Сао десять тысяч лет назад…

Молчание. Наконец:

– Браво! Блестящая идея!.. Поэт пожал старику руку.

– А в этом городе, – спросил Эйкенс, охотник, – может там найтись оружие, какого никто не видел?

– Вполне возможно, сэр.

– Ну что ж, – сказал охотник, обняв свою диковинную винтовку. – На Земле мне все приелось, я там охотился на всяких зверей, и не осталось таких, в которых я не стрелял бы. Меня привела сюда надежда встретить новых, замечательных, смертельно опасных зверей любых размеров и видов. А теперь и новое оружие! Чего же еще желать? Отлично!..

И он уронил серебристо-голубую винтовку за борт. В чистой воде было видно, как она булькнула и пошла ко дну.

– Давайте скорее отчаливать!

– Вот именно, – подхватил Эронсон.

И нажал кнопку, приводящую яхту в движение.

И вода подхватила яхту.

И яхта поплыла туда, куда указывала покойная бледность Кары Корелли, – вдаль.

И тогда поэт открыл первую бутылку шампанского. Пробка хлопнула. Один лишь охотник не вздрогнул.

Яхта плыла неустанно через день в ночь. Они нашли какие-то развалины и там поужинали, и было вино, привезенное за сто миллионов миль с Земли. Все отметили, что вино перенесло путешествие хорошо.

К вину был подан поэт, а после изрядной дозы поэта был сон на борту яхты, плывшей и плывшей в поисках города, который пока еще не хотел, чтобы его нашли…

В три часа ночи Уайлдер, разгоряченный, отвыкший от силы тяжести – планета тянула все его тело вниз, не позволяя расслабиться и заснуть, – вышел на кормовую палубу и встретил актрису.