Сны суккуба - Мид Ричел (Райчел). Страница 26

- Я собираюсь стать биржевым мандатом, когда вырасту.

- Магнатом, - поправила я. - Ты же вроде хотела стать пиратом?

Она посмотрела на меня с жалостью.

- У пиратов медицинской страховки нету.

Я ткнула пальцем в коробку.

- Но «Индустриальная революция»… почему не «Барби»? Или «Сефора»? - От последнего я, пожалуй, и сама не отказалась бы.

- Индустриальная революция была важным периодом в истории западной цивилизации. Развитие производства оказало большое влияние на нашу культуру и социально-экономический статус. - Она сделала паузу. - Будете играть?

- Там есть ткацкий станок? - спросила Мэдди.

Сет засмеялся.

- Есть.

- Играю, - сказала она.

Кейла на руках у Сета уже засыпала. При виде ее закрывающихся глазок мне вспомнилась вдруг сновиденная девочка. Сердце екнуло, и стало не до «Монополии». Я подошла к Сету.

- Знаешь что? Давай ты поиграешь, а я их уложу.

- Справишься?

- Конечно.

Он передал мне Кейлу, и вокруг моей шеи обвились маленькие ручки. Я двинулась к выходу, двойняшки поплелись следом. Мэдди, поняв, что остается одна, поглядела на меня растерянно. Но я была за нее спокойна. Иной раз, когда тебя вынуждают общаться, скорей учишься.

Двойняшек удалось уложить на удивление быстро - потому, наверное, что спали они в одной комнате. Конечно, в компании с сестрой, с которой можно пошептаться и похихикать, всегда веселее… Проследив за чисткой зубов и переодеванием в пижамы, я предупредила, что еще зайду их проверить, и закрыла за собой дверь.

Отнесла Кейлу в их общую с Кендалл спальню. Кейла вообще разговаривала мало, молчала и теперь, пока я надевала на нее розовую ночную рубашку и укрывала одеялом. Потом я присела на край кровати и вручила ей, подняв с пола, плюшевого единорога. Она крепко обняла игрушку.

- Думаю, он победит паучью обезьяну, - сказала я.

Кейла не ответила, только посмотрела на меня огромными голубыми глазами. Доверчивыми и любящими, точь-в-точь как у моей сновиденной дочери. И мне невольно подумалось - каково было бы делать это каждую ночь?… Укладывать дочку спать, целовать ее в лобик. Просыпаться утром, снова видеть ее…

Испугавшись, что расплачусь на глазах у ребенка, я собралась уходить. Но Кейла, к моему несказанному удивлению, вдруг тронула меня за руку.

- Джорджина… - сказала тихим, тоненьким голоском.

Я снова села.

- Что?

- Не уходи.

- Ох… надо, миленькая. Тебе пора спать.

- Придут чудовища.

- Какие еще чудовища?

- Страшные.

- А… Те, что живут под кроватью?

Именно там, по моему мнению, и должны были обитать почти все чудовища. Кроме тех, с которыми я играла в покер и ходила по кабакам.

Кейла помотала головой и показала на потолок.

- Там. В космосе.

- Это инопланетяне?

Если бы не мысль о том, что она боится спать в одиночестве, я пришла бы в полный восторг. Малышка заговорила со мной впервые за все время знакомства. Причем так же разумно, как ее старшие сестры… хотя этому, наверно, удивляться не приходилось.

- Нет. Чудовища. Они летают в воздухе и приходят в человеческие сны.

Теперь я поняла, почему она боится спать.

- Тебе снятся кошмары?

- Нет. Но чудовища близко. Я их чувствую.

От этих слов и серьезного выражения ее личика по спине у меня побежали мурашки.

- Мне посидеть, пока ты не уснешь? Тогда они не придут?

- Может, и не придут. - Она снова тронула меня за руку. - Ты волшебница.

Тут я подумала, не родилась ли она медиумом, как Эрик и Данте. В том, как девочка сказала это, чувствовалось нечто большее, чем детская вера в волшебство. Скорее знание. За ней стоило понаблюдать… но не сейчас, конечно. Спрашивать, не видит ли она ауру, я тоже не стала.

- Ладно, - сказала я. - Посижу.

Прилегла рядом с ней, и некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Потом я начала тихонько напевать, и она, улыбаясь, закрыла глазки. Открыла их, когда я умолкла.

- А какие слова у этой песни?

- Э-э-э… - С ответом я нашлась не сразу.

Песня была из далекого прошлого, на древнегреческом диалекте, на котором уже никто не говорил. Мне пел ее когда-то мой муж… Перевести слова вот так, с ходу, я не могла и поэтому запела на родном языке. Звуки его, некогда привычные, казались теперь странными, и слова выговаривались с некоторой запинкой.

Кейла, слушая, вроде бы заснула. Допев, я выждала несколько минут, потом осторожно поднялась с кровати. Девочка не шелохнулась. Тогда я выключила свет, вышла из спальни и вернулась к игрокам в «Монополию».

- Луддиты сжигают фабрику. Плата пятьсот долларов. - Бренди, глядя на карточку «Шанс», скорчила гримасу. - Слабовато.

- Я больше заплатила, когда фабричное законодательство урезало использование детской рабочей силы, - сказала Мэдди.

Как я и надеялась, она чувствовала себя уже вполне непринужденно.

Кендалл бросила кости и продвинула вперед на три номера миниатюрную оловянную книжечку «Оливер Твист».

- Мне нужна работа, чтобы иметь капитализм для инвестиций.

- Капитал, - поправили ее все хором.

Кендалл посмотрела на меня.

- Я могла бы поработать у тебя в магазине. Подпольно.

- Типа складывать книги в подпол? - спросила Бренди.

Кендалл сделала вид, что не слышит.

- Тебе не нужен помощник?

Я взъерошила ей волосы.

- Пока не подрастешь - увы.

Мэдди двинула вперед оловянный ткацкий станок.

- Да, пока ты только играть умеешь. С таким помощником - конец магазину.

Бренди спросила у меня:

- Как тебе работа управляющим? Труднее?

- Да нет… просто немного другая.

Кендалл просветлела.

- Я могу работать на твоем прежнем месте.

- Извини. Его нету. Мэдди заняла.

Она вздохнула.

Сет выставил еще никем не купленную фабрику и зашуршал деньгами.

- Как девочки, легли без скандала?

- Да. Только Кейла не сразу заснула. Боялась кошмаров.

Он поднял на меня удивленный взгляд.

- Она сказала это? Разговаривала с тобой?

- О, у нас была долгая беседа. Смеялись, плакали, делились страхами и надеждами… Думаю, ее ждет карьера оратора.

- Кто такой «оратор»? - спросила Кендалл.

- Человек, который выступает перед публикой, - объяснила Мэдди. - Произносит речи.

- А. Ну, дяде Сету оратором не стать.

Все засмеялись.

- Не стать, - подтвердила Мэдди. - Мне тоже.

Сет дал ей пять.

- Интроверты объединяются.

Бренди снова выпал «Шанс». Она застонала.

- Холера! Сколько можно!

Когда вернулись наконец брат и невестка Сета и мы отправились восвояси, Мэдди порадовала меня признанием, что чудесно провела время.

- С такими умненькими детьми, как у Мортенсенов, можно иметь дело. Терри и Андреа мне тоже понравились. Хорошие в этом роду гены.

- Да, - согласилась я.

Про себя я решила, что Мэдди надо почаще выводить в люди. Это шло ей на пользу - повеселела, глаза заблестели. Вечер удался. Завезя ее к Дагу, я поехала домой. Боги парковки меня покинули, место нашлось только за пять кварталов. Пока шла пешком, по дороге попался газетный автомат. На работе я обычно просматривала заголовки, но в тот день не успела. Поэтому остановилась перед ним, и вскоре мое внимание привлекла одна статья.

Говорилось в ней о мужчине, который стал жертвой иллюзии. Ему приснилось во сне, что если он переплывет пролив Пагет, его нуждающаяся семья разбогатеет. Увы, далеко он в ледяной воде не уплыл - утонул. Парадокс заключался в том, что его жизнь была застрахована на солидную сумму. И, хотя поступок этот можно было счесть суицидальным, компания собиралась страховку выплатить. Его семье предстояло-таки разбогатеть.

Мне представился вдруг этот бедняга, исчезающий в темных волнах. Вспомнилось сегодняшнее утро, вернулось странное ощущение холода и сырости. Дыхание на миг остановилось, как будто легкие были полны воды. Я обхватила себя руками, вся дрожа. Вода. Кругом вода. Холод. Тьма. Удушье…