Королевский маскарад - Демченко Оксана Б.. Страница 81

Когда солнце озарило долину, наполнило сиянием рассвета всю ее чашу, на переломе уходящей за холм южной дороги появились всадники. Первым ехал Кэльвиль – его голос признали подходящим, к тому же мастер, само собой, мог лучше иных справиться с внезапной бедой, как опытный воин и маг. Он вез шелковое знамя на высоком древке, алое с золотом, и звонким голосом призывал благословение солнца ко всем делам своего господина, несравненного эфрита.

Рахта въехал в долину следом, бок о бок с Лэйли. Два золотистых коня смотрелись как нельзя лучше в такой процессии. Шкуры горели огнем, тонкие ноги нервно взбивали пыль. Беловолосого духа огня еще помнили по древним описаниям, сохранившимся в рассказах прадедушек и прабабушек из далекого детства. И охотно опознали – именно он, подобных более нет в мире, единственный и неповторимый, с глазами небесной сини и волосами, подобными полуденному облаку. Стража ликовала, радуги переливались и множились, питаемые радостью людей.

Маги застонали и попытались колдовать. Самого ретивого огрели по макушке и скрутили свои же стражи, сочтя сторонником таинственных и вездесущих заговорщиков, о которых так много и подробно рассказывают столичные гости в последнее время. А кто еще способен пытаться нанести вред эфриту, именем которого и поставлена здесь охрана?

Лэйли приняли тоже вполне восторженно. Ее странные зеленые глаза оказались лучшим доказательством волшебного происхождения. Но – если бы только это! Девушка время от времени небрежным жестом бросала семена на обочину дороги. Почти сразу побеги с хрустом ломали броню засухи, вырывались из корки грунта и пыли – зелеными проворными змеями. Стволики ползли, свивались в кольца, ветвились, выбрасывали плотные крупные листья, торопливо поднимали к солнцу головки цветков…

Следом за эфритом и его «сестрой» двигался второй глашатай – Фэриза общими стараниями уговорили занять при Рахте должность, отданную без учета мнения настоящего эфрита старику Ошгиру. Гэхир замыкал отряд, он вез еще одно знамя. Следом за воином двигалось призрачное сопровождение, огненные всадники, наспех наколдованные Кэльвилем.

В крепости зрелище рассмотрели сразу. И затаились, не понимая, чем грозит султану неожиданное явление эфрита. Здесь здраво полагали духа огня пленным или вовсе – мертвым и теперь смотрели с растущим беспокойством на танцующие радуги и стремительно зреющие дыни неправдоподобных размеров.

Долина была достаточно велика, чтобы времени на ее проезд хватило для принятия решения. Не пускать самого эфрита, соглашаясь на переговоры с его послами, – бессмысленно, на такой ход мыслей надеялись Рахта и Фэриз, хорошо знакомый с обычаями Дэйгэ.

Когда всадники добрались до крепости, Кэльвиль облегченно вздохнул: им открыли ворота! Едва эфрит скрылся в крепости, радуги стали тускнеть. Зато дыни, к полному восторгу стражи, остались совершенно настоящими. Плети высохли так же быстро, как прежде росли, но плоды выглядели окончательно спелыми и огромными. Их запах наполнял долину, сводя с ума, вытесняя из сознания все и всякие доводы решившихся снова возражать магов.

Стража искренне пообещала признать заговорщиком каждого, кто еще раз скажет хоть малую гадость про несравненного эфрита и его добрейшую сестру. Пара воинов, вооружившись ятаганами, приступила к вырубке пробного куска из твердой, как древесина, шкуры самой большой дыни. Прочие дружно точили ножи и хищно взирали на восхитительный плод. К полудню вся долина знала: дыня настоящая не только на вид, но и на вкус! Конечно, немного непривычная, более мясистая и с меньшим количеством сока, но разве это плохо? Предприимчивые люди уже пробовали ее сушить, раз мякоть плотна.

Маги посовещались, разобрали коней и ускакали догонять отбывшего в ночь посла, оставив троих для наблюдения.

Оставленные присматривать за крепостью еще раз посовещались – и, как люди неглупые и глубоко преданные сильной власти, решили внимательно рассмотреть новую ситуацию и определиться к вечеру, на чьей они стороне. А пока – включились в общее радостное сумасшествие с поеданием волшебной дыни. Даже прочли пару несложных заклятий, позволяющих скорее сушить кубики мякоти.

За воротами крепости эфрита встретили настороженно. С высоких галерей внутреннего двора в него целились три десятка лучников, дюжина наспех созванных магов замерла в полной готовности.

Рахта спешился, ссадил «сестру» и хлопнул коней по бокам, направляя их в сторону кольца воинов. Из строя вышли и приняли лошадей, увели в конюшни. Ряд мечников снова взволновался, расступился, пропуская вперед пожилого, богато одетого мужчину с бородой, убранной в расшитый золотым бисером чехол. Необычное украшение так восхитило Лэйли, что девушка заулыбалась и перестала недобро щуриться на лучников.

– Приветствую вас, – поклонился мужчина. – Имя мое Дархон Аль-ашри, я распорядитель дворца солнцеподобного султана. Кто вы и с чем прибыли?

– Голос моего глашатая столь слаб, что вам не удалось разобрать слов? – дрогнул бровью эфрит. – Я Рахта, и я желаю говорить с султаном. Мой плен во дворце столицы Дэйгэ подошел к концу. Но осталось желание разобраться в том, кто же предал старую дружбу?

– Это похоже на угрозу, – засомневался распорядитель.

– О, по-настоящему зол я был неделю назад, – успокоил собеседника эфрит. – И злоба уже сгорела. Нелепо предъявлять счет нынешнему султану на том основании, что он правнук подлеца, погубившего собственного отца, его дело жизни и меня – заодно. Дюны человеческих жизней, мыслей и дел далеко убежали за сто лет. Я принимаю их новый узор в том виде, в каком застал. И хотел бы разобраться, кто сегодня друзья и враги, проложив след каравана понимания заново.

– Это решение достойно уважения, – поклонился Дархон. – Войдите, султан вас примет. – Ваши спутники…

– Пойдут со мной, – улыбнулся эфрит. – Я обязан им жизнью и пока не могу себе позволить доверять кому-либо, кроме этих достойных людей, эль-шогир.

– Я не называл своего титула, – усмехнулся собеседник.

– Но с ним по-прежнему передаются все те же кинжал и амулет, что и сто лет назад, – пожал плечами Рахта.

Дархон снова усмехнулся, кивнул и поклонился, приглашая гостей в высокую арку парадных дверей. Он провел их через пустой полутемный зал, по открытой тенистой галерее, преодолел высокий мостик ко второму зданию, увенчанному куполом небесной лазури. Спустился в сад, миновал его и поклонился, предлагая гостям занять места на коврах большого затененного балкона.

– Насколько я знаю, эфрит не любит закрытых помещений, – предположил Дархон. – Здесь вам уютно, господин?

– Спасибо, вполне, – поклонился Рахта, проходя к коврам, но пока не делая попытки сесть.

– Я думал по пути, следует ли просить вас передать мне оружие, – вздохнул эль-шогир. – Но силу магии сдать на хранение нельзя, и потому прочее не имеет смысла. Мне приходится полагаться на свое умение понимать людей и на вашу порядочность. Потому я хочу задать еще один вопрос. Эта женщина – ваша сестра, огненный?

– Нет. Но мы определенно родственные души, – улыбнулся эфрит. – В ее жилах течет пламя. А Селима… увы, она до сих пор несвободна.

– Сожалею, – поклонился Дархон. – И принимаю объяснение. Вы должны понять мой вопрос, госпожа непохожа на известное мне описание эфрити.

Эль-шогир склонился ниже и сделал рукой короткий знак. Невидимые музыканты под балконом тронули звонкую кожу барабанов и прочистили от пыли горло длинных труб. Низкий, чуть хрипловатый звук поплыл по саду, дрожа, опадая к самой земле и снова взлетая в свежее еще утреннее небо.

– Солнцеподобный султан страны Дэйгэ, сиятельный и несравненный Самшар Аль-Дафти, сын безупречного господина нашего…

Эти слова с гордостью и почтением выговорил звонкий молодой голос от дальних дверей, полускрытых в глубине балкона виноградной лозой и тенью. Перечисление высокородной родни длилось и длилось, как того требовали правила. Уже медные переплеты дрогнули, и, расходясь в стороны, блеснули цветные витражи. Уже стражи попарно ступили на балкон, растягиваясь вдоль стены мягко и беззвучно, образуя ровный строй. Лэйли с интересом их рассмотрела. Подмигнула Гэхиру и почти беззвучно шепнула, уточняя: эти – настоящие, из золотой сотни кошима? Воин молча кивнул в ответ.