Песнь жизни (СИ) - Лисина Александра. Страница 46

– Ты разве не голоден? – притворно удивился Линнувиэль, краем глаза следя за тем, как Карраш мусолит горло стоящего напротив эльфа. Очень бледного и молчаливого эльфа, у которого на затылке уже волосы вставали дыбом. – Вообще-то, мы надеялись, что ты будешь присутствовать за обедом. Таррэн про тебя уже спрашивал.

– Таррэн? – на миг задумалась она.

– Точно, – хмыкнул Аззар, ласково перебирая пальцами оперение стрел. – И если ты задержишься тут с этими… вряд ли он будет очень рад. Да и что тебе с ними выяснять?

– Как что?! А "мартышка"?!!

– Они неудачно пошутили, – пояснил за пришибленных Светлых Линнувиэль. – Прости дураков. Не думаю, что из-за этого нам стоит портить им шкуры.

– Не скажи: за иную шутку проще удавить, чем выслушивать оправдания. Впрочем, ладно, пусть идут, – притворно вздохнула Гончая, делано махнув рукой. – Они мне действительно не соперники. Каррашик, перестань дышать им в шеи и убери зубки. Я их прощаю. Знаю, знаю, как ты любишь свежее мясо, но дурно воспитанные эльфы – не тот рацион, который нужен молодому растущему организму. Правда, Линни?

Линнувиэль благосклонно кивнул.

– Он только что целого быка по дороге сжевал, так что это – скорее не гастрономический интерес, а обычное любопытство.

– Тем более. Фу, мальчик. Плюнь! Вдруг они ядовитые?

Мимикр брезгливо сморщился и послушно отпустил белого, как полотно, эльфа. После чего с достоинством выпрямился, широко улыбнулся в обомлевшие физиономии Светлых, продемонстрировав двойной ряд острейших клыков, и, убедившись, что ушастые полностью прониклись, неторопливо потрусил к веселящейся хозяйке.

– Хороший мальчик… эй, а что это у тебя за гадость на спине?! – вдруг ахнула она. – Линни! Кто тебе разрешил использовать моего боевого зверя, как простого осла?!

– Он сам так решил, – поспешно пояснил Аззар. – Не волнуйся. Просто мы купили орехов, и он подумал, что сохранит их для тебя гораздо лучше, чем мы. Вот и взялся за перевозку грузов сам, хотя его честно отговаривали.

– Орехи? – недоверчиво переспросила Белка, разом позабыв про пятящихся Светлых, чем те не преминули воспользоваться – стремительно испарились. – А зачем вы их покупали?

– Для тебя.

– О!

– Да, – смущенно кивнул эльтар. – Ты же любишь, вот я и подумал…

– Мне считать это официальными извинениями? – вдруг хитро прищурилась она.

– А подойдет? – с надеждой вскинулся эльф под остановившимися взглядами ничего не понимающих людей.

– Ишь какой… – тихо рассмеялась Гончая, поглаживая счастливо урчащего мимикра. – Ладно, живи. Так и быть, ушастый, прощаю твою несдержанность на язык. Надеюсь, в первый и в последний раз. Это Каррашик тебя надоумил?

– Нет. Он только вынюхивал подходящие.

– Тогда, наверное, Таррэн?

– Вообще-то, Шранк, – признался Аззар, краем глаза следя за стремительно рассасывающейся толпой. А там – глаза у всех дикие, неверящие, страшные, будто народ и в самом деле полагал, что тут сейчас случится настоящее смертоубийство. – Кстати, ты зачем все это устроил?

Белка хмыкнула.

– Да скучно мне стало. Дождик своей писклявостью настроение испортил, затем вы на горизонте появились, хотя я ждал вас еще пару часов тому. Потом Светлые в толпу затесались, явно собираясь начистить нашему барду глупый пятачок. Только они в тени стояли, плащики накинули, вот и не заметили их сразу. А мне вдруг ужасно захотелось проверить, кто из вас быстрее продерется через толпу, если одни были одержимы жаждой убийства, а вторым надо было до зарезу их остановить. Получилось, двигались вы почти с равной скоростью, а вот силенок у Светлых явно не хватило с вами тягаться.

– Заноза ты, – беззлобно отмахнулся Хранитель. – А если бы мы не успели?

– Думаешь, я дал бы Дождика в обиду? Тем более, когда он действительно не самый плохой в этом мире музыкант? Кстати, ты где есть, игрун? Не помер еще с перепугу? Нет? Жаль. Зато теперь будешь по сторонам глядеть, прежде чем исполнять такие песенки. И, особенно, на тех посматривать, кто ходит на твои выступления в плащах. Все понял?

Лютнист ошарашено кивнул.

– Вот и отлично. Линнувиэль, вы где остановились?

– Как обычно, – пожал плечами эльф.

– В "Подкове"? Так и знал, что мимо не проедете, – поморщилась Белка. – Ладно, давайте мой выигрыш заберем и пошли. Всю ночь не спал из-за этого Стиллоса, а потом полдня на своих двоих бежал, чтобы успеть до вашего прихода слушки кое-какие пособирать.

– Зачем тебе деньги? – недоуменно спросил Аззар, протягивая руку, в которую бледный, как смерть, зазывала без задержек вложил тугой кошель. – У нас что, мало? Тебе на покупки не хватает? Сапоги износились? Или оружие пора менять?

– Нет. Просто должен же Дождик оценить во что-то свою бесценную шкуру? Полсотни золотых, конечно, мало, но это – примерно половина того, что у них есть. Брать больше мне совесть не позволяет, а меньше – значит, оскорбить его до конца жизни. Верно, бард?

– Д-да.

– Видишь, он со мной согласен, – хмыкнула Гончая, отворачиваясь и неслышным шагом направляясь прочь. – Ценит, значит, свою шкуру.

– Еще бы он не ценил, – проворчал Линнувиэль, поправляя на спине мимикра сползший на бок мешок. – Но на мой вкус, ему действительно не мешало бы подучиться, если так уж хочется играть на достойном уровне. Потому что это блеяние…

Белка неожиданно обернулась и во все глаза уставилась на скривившегося эльфа.

– А это идея! Слышь, Дождик! Ты бы не хотел поучиться у остроухих?

– Что?! – брякнулся на доски незадачливый музыкант, а его немногочисленная труппа и вовсе обмерла, шаря испуганными взорами по серьезному лицу Белки. Не шутит? Снова издевается? Смерти нашей хочет?! Да где ж это видано, чтобы эльфы кого-то из смертных терпели возле себя?! Да не просто терпели, а тратили свое драгоценное время на жалкого человека?!

– Говорю: поучиться нормальной игре не желаешь? – терпеливо повторила она. – У меня среди ушастиков пара знакомых есть. Могу составить протекцию, коли есть желание. Глядишь, и возьмут на пару годиков к себе на постой. А если дураком не будешь, то и ремеслу подучат. Отбоя не будет от поклонников.

– А они точно… примут?

– Примут, примут. Ты куда бы хотел пойти: к Темным или Светлым?

– ?!!

– Боже… туповат немного, но это, я надеюсь, пройдет. Так куда бы ты хотел? В какой Лес? Мне заранее надо знать, чтобы весточку отослать. Ну же, решай скорее, пока я не передумал! Только учти: от учебы, если придешь, отказаться больше не сможешь – для остроухих это будет страшным оскорблением. Тебя будут пинать и шпынять за малейшие неудачи, всячески демонстрировать свое превосходство, смеяться и измываться по любому поводу… ну, вроде как я сегодня, только более примитивно… но зато, если справишься, выдержишь… если сумеешь доказать, что достоин…

– Я согласен, – охрипшим от волнения голосом сказал бард и неуверенно поднялся. – На все согласен, если они меня хоть чему-то научат.

– Не чему-то, балда, а настоящему искусству! Будешь первым рифмоплетом, кому они позволят свои баллады исполнять!

– Согласен, – твердо повторил юноша, не замечая испуганных лиц друзей.

Белка пристально всмотрелась и удовлетворенно кивнула.

– Упрямец. Такой как раз и нужен. Работу свою любишь, но по трупам ради славы все же не пойдешь, удержишься от соблазна. Линнувиэль, не откажешь в любезности?

Хранитель, скептически оглядев худого парня, судорожно сжимающего в руках потрепанный инструмент, странно хмыкнул. Действительно, упрямый. Знает, что почти на верную смерть идет, а все равно не отступит. Играет, конечно, так себе. Но, с другой стороны, Белку не прибил за страшное оскорбление. Не накинулся и даже не обругал, хотя мог бы. Сдержался, а ведь наверняка хотелось заорать во весь голос. Сам знаю, как это трудно: испытал на своей шкуре. Может, из него и выйдет толк? Не зря же говорят, что она никогда не ошибается?

Темный эльф кивнул и спокойно вытащил из-за пазухи белоснежный листок с кроны одного из чудных ясеней Священной Рощи, что-то царапнул кончиком короткого ногтя, а потом протянул оторопевшему барду. Этот листок ни один смертный не сумеет украсть, перекупить или добыть где-то еще, кроме как принять из рук Перворожденного. Это словно пропуск в Темный Лес для счастливого везунчика. Отличительный знак, по которому ни один Патруль не посмеет утыкать его стрелами. По крайней мере, до тех пор, пока он не сделает чего-то предрасудительного. С этим листком его примут и выслушают, даже если между Интарисом и эльфами вдруг вспыхнет кровопролитная война, а смертные станут кровными врагами всего остроухого народа.