Ночная дорога - Ханна Кристин. Страница 83
— Это моя вина, Джуд. Целиком моя.
Джуд медленно покачала головой.
— Когда-то я в это верила — так было легче.
— Но это правда.
— В последнее время я стараюсь быть честной. Я знаю, ты любишь Грейс. А Зака?
— Я пыталась перестать его любить. И буду еще пытаться.
— Тебе следует с ним поговорить.
— Я не знаю, что ему сказать.
— Он скоро вернется. Поговори с ним. Расскажи, что чувствуешь.
Лекси чуть не сломалась от такой доброты. Она вспомнила все разговоры, которые с ней вела Джуд, все моменты, когда они были близки так, как близки мать и дочь. Это именно Джуд уговорила Зака повести Лекси на танцы, с которых у них все и началось.
— Им повезло с такой матерью, как вы, Джуд. И они это знали. Миа очень вас любила.
— Я скучаю по ее голоску.
Лекси соскользнула с кровати, опустилась на колени и принялась ощупывать перекладины на кровати, пока не нашла то, что искала. Она поднялась на ноги и протянула Джуд маленькую розовую книжицу с оранжевой лилией на обложке.
— О Боже, — выдохнула Джуд. — Ее дневник.
Лекси вложила дневник в руки Джуд и поднялась с пола.
— Пожалуй, я пойду. Передайте Заку, что я буду звонить Грейс раз в неделю, а писать еще чаще.
Джуд, не отрываясь, смотрела на дневник, нежно гладя его ладонью, словно бесценную вещь.
— Что? Зачем?
— Но прежде чем уехать, мне предстоит кое-что важное. — Лекси даже не была уверена, слушает ли ее Джуд. — Попрощаться, что нужно было сделать давным-давно. Джуд, прошу вас, любите Грейс больше, вы ей нужны.
27
Дневник Мии.
Он пролежал здесь все это время, ожидая. Джуд дотронулась кончиками пальцев до медного замочка, а затем медленно открыла дневник.
Дорогой Дневник!
Я боюсь. Ничего, что я так пишу? Я понимаю, что такое признание делает меня неудачницей. Но тебе ведь все равно, правда, Дневник?
Никто в новой школе не станет со мной разговаривать. Ма говорит, что в старших классах будет лучше, чем в средних, но она вечно меня утешает. Откуда ей знать, каково мне? Она ведь, когда училась в школе, всегда была в команде поддержки и, наверное, королевой на вечере выпускников. Что бы она сделала, если бы Марибет Астор назвала ее «прыщавкой»?
Зря я тогда расплакалась. От этого стало только хуже.
А теперь мне, наверное, придется сидеть с ней рядом во время занятий.
Гадость.
Раньше было легче. Так что же произошло? В младших классах у меня было много друзей. Ну ладно, не у меня, у Зака, но мы все играли вместе, и я не подозревала, что со мной что-то не так. Зато теперь я знаю. Еще бы не знать!
Madre зовет нас к завтраку. Самому важному приему пищи. Сейчас пойду.
Пока-пока.
Дорогой Дневник!
Ты НЕ ПОВЕРИШЬ, что сегодня произошло. Ладно, сейчас все подробно напишу, чтобы самой не забыть.
Во-первых, ма ошиблась насчет старших классов. Во всяком случае, насчет первого дня. Я вошла в школу с Заком, и, хотя он держал меня за руку, я словно стала для всех невидимкой. Ладно, может быть, мне не следовало надевать розовую пачку и боксерские кеды, но я не такая, как остальные девчонки. Они это знают, и я знаю. А такой наряд помогает держать их на расстоянии. Так пусть себе смеются.
В столовой во время обеда было ужасно. Когда я вошла, меня чуть не вывернуло. Никто на меня даже глаз не поднял. Зак сидел среди своих расфуфыренных друзей. Он помахал мне, чтобы я подошла. Еще чего не хватало! Я достала свою книгу и ушла во двор.
И тут, Дневник, все и случилось!
Я сидела на траве под каким-то чахлым деревцем, жевала и читала («Грозовой перевал»), когда ко мне подошла девочка и спросила, можно ли присесть рядом.
Я ответила, что с ее стороны это будет социальным самоубийством, а она улыбнулась. Улыбнулась. Потом села, и мы начали разговаривать, и знаешь, Дневник, у нас СТОЛЬКО общего!
Боюсь сглазить, но мне кажется, она хочет стать моей подругой.
Круто, правда???
Дорогой Дневник!
Вчера у нас заночевала Лекси. Мы обдурили Madre и сделали вид, что уснули в одиннадцать, а потом тихонько выбрались из дома и отправились на пляж. Мы просидели там несколько часов, болтая обо ВСЕМ. Я ей нравлюсь, и ей наплевать, что она единственный мой друг. Мы с ней будем, как Гарри и Гермиона. Друзья навеки!
Дорогой Дневник!
Лекси заставила меня пройти прослушивание для школьной постановки «Однажды на матрасе». И Я ПОЛУЧИЛА РОЛЬ!
Что бы я делала без Лекси?
Тод Лаймер пригласил ее на танцы. Она хотела сохранить это втайне, но разве в школе что-нибудь скроешь? Здесь секретов не бывает. А кроме того, Хейли хотела, чтобы я узнала. Она смеялась, когда рассказывала, и назвала меня при этом неудачницей, которую никто не приглашает на свидания.
Откуда ма всегда знает, если что-то не так? Когда я вернулась из школы домой, она только раз взглянула на меня, сразу подошла и обняла. Я попыталась отстраниться, но она держала крепко, и тогда я расплакалась. Да, Дневник, вот такая я крутая. Когда я все ей выложила, она сказала, что хорошие друзья хотят самого лучшего друг для друга. Я это запомню.
Я хочу, Дневник, хочу, чтобы Лекси была счастлива. Поэтому мне абсолютно все равно, пойдет ли она на эти дурацкие танцы.
Лекси на танцы не пошла. Сказала, что ей ГОРАЗДО больше нравится остаться дома с лучшей подругой и посмотреть кино. Так мы и сделали. Приготовили попкорн и уселись смотреть кино. Даже Зак остался дома с нами. Сказал, что любые танцы без нас — абсолютная трата…
— Бабушка!
Джуд подняла голову и увидела внучку, стоявшую у кровати. В своем розовом махровом костюмчике, с копной светлых кудряшек она была копией Мии в этом возрасте, и это на секунду сбило с толку Джуд. Впервые за несколько лет Миа оказалась так близко — только руку протянуть. Дневник вернул Джуд дочь.
Грейс расплакалась.
— М-мама ушла.
«Любите Грейс больше. Вы ей нужны».
Джуд встала с кровати и подхватила внучку на руки.
— Все хорошо, детка, — прошептала она и тут вдруг сама разрыдалась. Она прижалась к девочке, уткнувшись в мягкую, пухлую щечку, вдыхая аромат детского шампуня и вспоминая.
— Я сказала ей, что хочу остаться с п-папой, — всхлипывала Грейс. — Я х-хочу быть с папой, но… но и мама мне тоже нужна. А я ей этого не сказала.
— Девочка моя. — Джуд смотрела на внучку сквозь пелену слез. И в этом размытом фокусе она видела не только Грейс, но и Зака, и Мию. И ту самую Лекси, которая когда-то была с ними. Их черты угадывались в лице Грейс, в ее глазках, в розовых губках. Как могла Джуд об этом забыть?
Нет, она не забыла. Она знала это давным-давно, просто намеренно отводила взгляд, боясь, что боль убьет ее. Но, отказываясь чувствовать, она тем самым отказалась и от радости, растворившись в серой дымке оцепенения.
Отчасти они снова воссоединились в эту секунду, обняв друг друга, как обязательно поступили бы, будь Миа жива.
Джуд отнесла Грейс на большую кровать Мии, и они устроились там рядышком.
Грейс осторожно разжала маленький кулачок. На ее ладошке лежало кольцо-обещание, которое Зак когда-то подарил Лекси.
— Посмотри, что мне подарила мама.
Джуд взяла в руку колечко. Из-за него она так расстраивалась в том далеком прошлом, тоненький серебристый ободок с сапфировым осколком; она считала, что подобное кольцо-обещание может разрушить жизнь ее сына.
— Он был таким романтичным, — вздохнула она.
Грейс сунула большой палец в рот и спросила:
— Кто?
— Твой папа. Мне бы следовало догадаться, что мы с Майлсом можем воспитать только романтика.