Зависть - Уорд Дж. Р.. Страница 41

И, блин, он такой красивый.

Полчаса и еще одну порцию пирога спустя, Век помог отнести тарелки к раковине и подсобил с сушкой. Потом настало время натянуть куртки и направиться к выходу.

— Спасибо, мам, — сказала она, обнимая женщину, которая всегда была рядом. — И папа.

Подойдя к отцу, София была вынуждена встать на носочки, чтобы обхватить его руками, вытягиваясь вверх и даже вполовину не обхватив его плечи.

— Я люблю тебя, — сказал он, крепко сжимая ее в объятиях. А потом прошептал на ухо, — Хороший у тебя парень.

Прежде чем она успела бросить он-на-самом-деле-не-мой, произошел обмен рукопожатиями, и они с Веком оказались за дверью.

Когда она задним ходом выезжала на улицу, они оба помахали, и потом все кончилось.

— Твои родители невероятны, — сказал Век, пока она увозила их прочь.

Вспышка гордости за свою семью заставила ее улыбнуться:

— Да.

— Если не возражаешь, я спрошу…

Когда он не повернулся, чтобы взглянуть на нее, и не закончил предложение, у Рэйли возникло предчувствие, что ответ был важен для него, но что он не станет настаивать на ее откровенности.

— Я более чем рада поговорить об этом. — Закапал дождь, и, остановившись у красного сигнала, она включила дворники. — Мои родители всегда работали с проблемной молодежью и кризисными центрами… начали до знакомства. Есть одно учреждение, открытое Католической церковью в центре, и после свадьбы они привыкли проводить там субботы, вели учет, ходатайствовали о пожертвованиях, помогали безработным семьям. Женщина, родившая меня, и я попали туда после того, как та и один из трех ее дружков завязали драку, тогда она потеряла зрение в левом глазе. — Рэйли посмотрела на него. — Я видела, как это произошло. По правде говоря, это мое первое воспоминание.

— Сколько тебе было? — напряженно спросил он.

— Три с половиной года. Она дралась с ним из-за грязной иглы, ничего особенного, но потом ее переклинило, и она кинулась на него с ножом. Он оттолкнул ее, защищаясь, но она упорствовала, пока парень не ударил ее. Сильно. Она заявила полицейским, что он избил ее, и они увезли его в тюрьму. Так мы оказались в приюте… до этого мы жили в его квартире. — Рэйли проехала указательный знак и направилась к выезду на Северное шоссе, который располагался у колледжа. — Так или иначе, мы оставались в месте, где добровольно подрабатывали мои родители, и родившая меня женщина украла что-то у другой семьи, положив этому конец. Мы пожили с неделю у двух других ее бойфрендов… а потом она вернулась и бросила меня в приюте. Просто оставила.

Век встретился с ней взглядом.

— Где она сейчас?

— Без понятия. Больше я не видела ее, и понимаю, что это прозвучит резко, но мне плевать, что с ней стало. — Рэйли подъехала к красному сигналу светофора и нажала на тормоза. — Эта женщина была лгуньей и наркоманкой, и то, что она оставила меня — ее единственный хороший поступок… хотя, если быть честной, я вполне уверена, что это было не для моего же блага. Возможно, я была обузой ее стилю жизни, но она знала, что убийство ребенка — такое табу, которое обеспечит ей жизнь за решеткой.

В этот момент настало время выезжать на шоссе… вполне неплохо, потому что следовала самая трудная часть ее рассказа.

Маленький перерыв, передышка, пока она не нашла для них место в потоке машин.

— Блин, пошел нешуточный дождь, — сказала она, прибавляя скорость стеклоочистителей.

— Ты не обязана заканчивать.

— Нет, все нормально. Настоящий кошмар состоит в том, что случилось бы, если бы мои родители не проявили ко мне интерес. Вот что до сих пор пугает меня. — Она посмотрела в зеркало заднего вида, перестроилась в скоростной ряд и ударила по газам. — Так вышло, что мои родители работали в тот день… и я просто прилипла к ним, словно на клей. Я полюбила своего отца с самой первой встречи, ведь он был таким большим и сильным, а его глубокий голос… я знала, что он защитит меня. А моя мама всегда давала мне печенье и молоко… играла со мной. Почти сразу же я настроилась идти домой с ними, но в то время они пытались зачать ребенка, и, черт возьми, были не обязаны брать отпрыска какой-то наркоманки.

— Той ночью и последующую неделю они пытались найти женщину и образумить ее, потому что знали, что детей, попавших в систему, сложно вернуть назад. Когда они наконец нашли ее, она не захотела забрать меня… и сказала, что откажется от всех прав. Позже тем вечером они вернулись и сели рядом со мной. Я не могла оставаться в приюте, потому что там нужно было иметь опекуна, но мама ночевала со мной, чтобы у меня была койка. Помню, я знала, что они собирались сказать мне, что я должна уйти, но один день перешел в другой… который превратился в неделю. Ко мне очень хорошо относились, и у меня возникло чувство, что мой папа над чем-то работает. Наконец, они пришли ко мне и спросили, хочу ли я остаться с ними на какое-то время. Они стали приемными родителями, потому что отец пустил в ход связи, что было под силу только ему. — Она посмотрела на Века и улыбнулась. — «Какое-то время» растянулось в двадцать пять с плюсом лет. Меня официально удочерили, кажется, спустя год после переезда к ним.

— Это потрясающе. — Век улыбнулся в ответ, а потом снова стал серьезным. — Что с биологическим отцом?

— По словам моих родителей, никто не знает, кто он… включая родившую меня женщину. Когда я уже выросла, они сказали, что она указывала на одного из двух своих бывших… оба из которых сидели в тюрьме за торговлю наркотиками. — Рэйли добавила скорости стеклоочистителям. — И, слушай, я знаю, это звучит… местами злобно. Думаю, я сражаюсь с теорией «наркомания — это болезнь». С двумя зависимыми родителями, была статистическая вероятность, что я закончу в том же духе, но я не пошла по этой дорожке… Я понимала, что эту дверь не следует открывать, и никогда не открывала ее. И да, ты можешь спорить, что мои родители обеспечили меня возможностями, которых не было у моей биологической матери, и это правда. Но мы сами творим свою судьбу. Сами выбираем свой путь.

Какое-то время раздавались лишь стук дворников и тихий рокот воды, хлеставшей под машиной.

— Прости, кажется, я наговорила лишнего.

— Нет, вовсе нет.

Рэйли посмотрела на него, и у нее возникло ощущение, что Век погрузился в собственное прошлое. Притаившись, она надеялась, что он откроется, но Век молчал, его локоть уперся в дверь, а рука массировала подбородок.

Появившись из ниоткуда, огромный черный внедорожник пронесся по средней полосе, Эскалейд забрызгал капот Рэйли тонной воды, создав помехи обзору.

— Господи, — сказала она, отпуская педаль газа. — Должно быть, они летят под сотку.

— Ничто лучше желания смерти не сократит время в пути. — Автомобиль вильнул вправо, потом влево, потом снова вправо, лавируя между другими машинами как принимающий [98] — на пути к линии ворот.

Рэйли нахмурилась, представив Века на своем байке под ливнем и на дороге с такими вот маньяками.

— Хэй, ты сможешь ехать домой под дождем? Становится опасно.

— Не-а, это не проблема.

Выругавшись про себя, она не была уверена, что он правильно оценивает ситуацию. И тот факт, что он был достаточно безрассуден, чтобы запрыгнуть на свою ракету в такую погоду, совсем ее не обрадовал.

Сидя рядом с Рэйли, Век поймал себя на мысли, что думает о своем отце… и матери… хотя на последнем он не мог задерживаться. Какая ирония. ДелВеччио-старший всегда был в его мыслях, но мама…

— Думаю, я лучше отвезу тебя домой, — сказала Рэйли. — У тебя нет нужды ехать на мотоцикле.

— Я понятия не имел о твоих родителях, — услышал он свой шепот. — И вряд ли догадался бы. Ты всегда такая собранная.

Повисла пауза, будто Рэйли должна была сменить разговорные полосы в своей голове.

— Ну, большей частью, дело в моих родителях. К примеру и на деле, они — все, кем я хотела быть, и кем я стала. Но это было не просто. Долгое время я волновалась, что если буду не идеальна, они вернут меня, словно бракованный тостер. Но потом я разбила новую машину отца, учась вождению… проверила теорию на практике, и знаешь что? Они все равно меня оставили.