Зависть - Уорд Дж. Р.. Страница 42

Уставившись на ее профиль, Век сказал, — Кажется, ты недостаточно верила в себя.

— Все, что я делала — это извлекала пользу из хорошего примера перед своими глазами.

— И это потрясающе.

Когда она повернула в его район пятью минутами спустя, Век осознал, что София последовала своему собственному совету относительно него, байка и погоды.

Тормоза слегка взвизгнули, когда она остановилась на его подъездной дорожке, и капли дождя внезапно заколотили по крыше автомобиля как шарики для пинг-понга.

— Кажется, это град, — сказал он.

— Да. — Рэйли посмотрела через лобовое стекло. — Сильная буря.

— Грома нет.

— Нет.

Дворники хлопали из стороны в сторону, очищая стекло только на мгновение.

В конце концов, Век посмотрел на нее:

— Я хочу поцеловать тебя снова.

— Я знаю.

— Я столь очевиден? — слегка засмеялся он.

— Нет… я тоже хочу этого.

Тогда поверни голову, подумал он. Тебе нужно лишь повернуть голову, а я продолжу.

Дождь лил. Дворники били по стеклу. Двигатель работал вхолостую.

Она повернула голову. И сфокусировалась на его губах.

— Я действительно этого хочу.

Век наклонился к ней и притянул к своим губам. Поцелуй вышел медленным и очень глубоким. И когда ее язык встретил его, Век ясно осознавал, что хотел от Рэйли больше, чем простого секса, но если придется облачить свое желание в слова, то он проглотит язык. Но, в конечном счете, дефиниция не имела значения. Не внутри ее немаркированного автомобиля, припаркованного на его подъездной дорожке, с бушующей на улице бурей.

То, в чем они оба нуждались, не имело ничего общего с разговорами.

Боже, она по-прежнему была мягкой под ним, нежная кожа, волосы, легкий аромат, но на самом деле его заводили ее жесткий внутренний стержень, эластичность и целенаправленность. Мысль, что она столько всего преодолела, что она была сильной и честной с тем, кем была и откуда вышла, заставила его чертовски сильно уважать Рэйли.

И, кто бы мог подумать… это было сексуальней того, что лежало в пакете из «Викториа Сикрет».

Выпадом торса Век попытался стать еще ближе к ней, но рулевое колесо врезалось в бок, блокируя его. Пещерный человек в нем фактически зарычал, когда он попытался еще раз и не приблизился ни на дюйм туда, где хотел находиться.

То есть голым и сверху на ней.

Чертыхнувшись, он отклонился назад. В отраженном свете фонарей на гаражной двери, красивое лицо Рэйли было четко освещено, капли дождя на лобовом стекле играли на ее чертах, покрывая кожу крапинками, прежде чем очистители стирали то, что напоминало слезы.

Он подумал о ее семье, такой счастливой и гармоничной.

Подумал о ней, и точка.

— Я собираюсь войти в дом один, — резко сказал он.

Век не стал дожидаться ее ответа. Он вышел из машины секундой позже, и быстро направился к передней двери своего дома, но не по причине бури, а потому что слишком четко видел себя самого.

— Подожди! — крикнула она, когда он достал ключи.

— Вернись в машину, — пробормотал он резким, голодным голосом.

Подбежав к нему, она покачала головой, — Я не хочу.

На этих словах София подняла руку и указала в сторону своего автомобиля. Когда она нажала на пульт, щелкнули замки, и моргнули указатели поворота.

Век закрыл глаза и позволил голове запрокинуться, дождь падал на его лоб и щеки.

— Ты войдешь внутрь, и я не смогу остановить себя.

В качестве ответа Рэйли взяла ключи из его руки, открыла замок и мягко, но непреклонно толкнула его в дом.

Как и с поцелуем в машине, он тут же приступил к делу.

Захлопнув дверь пинком, он спустил себя с цепи, схватил Рэйли и рывком прижал к себе, крепко удерживая ее, снова пленяя губы. И она атаковала его в ответ, обхватив руками его плечи, вжимаясь в него.

Диван.

Он передвинул диван.

Слава яйцам.

Добраться до дивана стало проблематично, и тот факт, что он снимал мокрое пальто Рэйли и свою куртку, а потом кобуру с них обоих, нисколько не упрощал дело. Но вскоре он уложил девушку так, что она растянулась на подушках… и забрался сверху, буквально запрыгнув на нее.

Они целовались с диким отчаянием, так, что время от времени клацали зубы, и он не хотел останавливаться, чтобы сделать глоток воздуха, хотя легкие горели от недостатка кислорода… особенно когда она начала впиваться ногтями в его плечи.

Он не был мил по отношению к ее рубашке.

Не отрывая губ, он схватил отвороты и разорвал чертову ткань от воротника до самого низа, отрывая всевозможные, жемчужно-белые НЛО, которые разлетелись в воздухе, приземляясь на ковер.

Бюстгальтер под рубашкой был светло-коричневого цвета, простой хлопок, который выглядел изумительно на ее груди. И какое облегчение — не беспокоиться о том, что он разорвет изящное кружево.

Когда он направился к незамысловатой передней застежке, Рэйли дышала тяжело и учащенно, и волнообразное движение ребер под ее кожей чертовски возбуждало… но это не сравнится с видом, который открылся, когда он расстегнул лифчик, и эти скромные чашечки разбежались в стороны.

— Ты изумительна, — простонал он, хорошенько разглядывая ее… то, чем он обделил себя прошлой ночью.

О, блин, ее груди были тяжелее, чем казались под одеждой, полнее и округлее… от чего он задумался, а не носит ли она утягивающие бра специально. Какая бесполезная трата.

Но, с другой стороны, мысль, что другой мужчина будет пялиться на нее, будила в Веке желание потянуться к пистолету.

Обхватив ладонями богатство, выставленное напоказ, он снова был удивлен тем, что пропустил в своей спешке, тогда в кухне. Ее грудь была натуральна, подарок природы, а не работа хирурга, вызванная неуверенностью или тщеславием. И эта тяжелая, податливая плоть заставляла его член пульсировать… напоминая, как долго у него не было женщины без твердо-каменных имплантатов.

Он свел груди вместе, ее соски были крепкими и возбужденными, и Век наклонился, втянув сначала одну вершинку, потом другую. Потом потерся по внутренней стороне того, что держал в руках.

Значит, в конечном счете, он был любителем груди, подумал Век, потираясь бедрами о ее ноги. Кто бы мог подумать.

Или… может, он просто был любителем Софии Рэйли.

— Ты такая чертовски красивая, — прорычал он, возвращаясь к розовым вершинкам.

Вопреки отчаянному желанию войти в нее, он был пленен ее грудью, изучая, облизывая, лаская и наблюдая за ее реакцией. Каким-то образом ноги Рэйли раскрылись… может, виновато его колено, может — ее нужда, какая, блин, разница… а потом они сошлись там, где было важнее всего.

Приподнявшись на руках, он начал вжиматься в нее, эрекция потиралась о ее лоно. В ответ Рэйли выгнулась самым эротичным образом, грудь приподнялась, когда изогнулся позвоночник, и ногти впились в его предплечья.

Он вбивался в нее, и ее груди качались в такт движениям, опьяняя Века, его тело онемело и стало одновременно гиперчувствительным… но он отпустил ее рот. Вновь скрепляя их губы, он знал, что подошел к грани потери контроля… а потом почувствовал, как ее руки тянут футболку.

Похоже, не он один.

Внезапно, он потерял терпение относительно одежды, и то, что укрывало его грудь, исчезло мгновение спустя, сорвано, как было с рубашкой Рэйли.

— Почувствуй меня, — резко сказал он, выгибаясь над ней.

Он крепко поцеловал ее, а руки Рэйли блуждали повсюду, очерчивая его мускулы, обхватывая плечи, проводя ногтями вдоль ребер.

Больше.

— Я могу раздеть тебя? — спросил он.

— Да…

Она двинула бедрами вверх и потянулась к ремню в тот момент, когда он приподнялся с ее тела. И пока она управлялась со своими брюками, он просто сидел, созерцая появление белых хлопковых трусиков.

Когда у нее возникли проблемы, потому что, алло, над ней нависал двухсотфунтовый мужчина [99], Век помог стянуть брюки с ее длинных гладких ног.