Теперь ты меня видишь - Болтон Шэрон. Страница 51

— Стеннинг звонил! — крикнул кто-то из другого конца диспетчерской. — Застрял в пробке.

— Подождите-ка! — вклинился Андерсон. — Аманду Вестон изнасиловали. Мы нашли на ее теле следы спермы. Спермы Купера.

— Купер же жил с какой-то женщиной, — напомнила Таллок. — Если верить тому бродяге, с которым говорила Лэйси. И мы эту женщину пока не нашли. Если они занимались сексом, то сожительнице ничего не стоило сохранить презерватив. Помните, патологоанатом нашел следы спермицида?

Все закивали. Телефон снова зазвонил.

— Мы не знаем наверняка, насиловали ли Аманду Вестон, — сказала Майзон. — По крайней мере, в общепринятом смысле. Но мы наверняка знаем, что в нее затолкали огромную деревяшку. Это могла сделать и женщина.

— Но почему именно матери? — недоуменно воскликнул Андерсон. — Не понимаю.

И тут меня прорвало.

— Не понимаешь, да?! А я вот прекрасно понимаю. Если бы ты мне серьезно насолил, а я была бы немножко не в своем уме, то тебя лично я бы не тронула. Нет, это было бы слишком великодушно. Я бы убила человека, чья смерть тебя доконает. Может быть, твою трехлетнюю дочку.

— Тише ты, Флинт, — пробормотал Андерсон.

В воздухе повисло нервное напряжение.

— А если бы у тебя не было дочки, то другую женщину, которую мужчины обычно берегут.

— Мать, — сказала Таллок с таким видом, будто проглотила персиковую косточку.

— Вот именно. Если честно, я так, навскидку, даже не могу придумать лучшей мести, чем распороть живот матери обидчика.

— Ладно, ладно. — Андерсон примирительно поднял руки. — Я просто хотел сказать, что это, по-моему, чересчур.

— Изнасилование меняет женщину, — сказала я. Убедившись, что меня слушают, я продолжала: — Жертвы изнасилований потом говорят о себе до и о себе после, как будто это два разных человека.

— Мы с таким сталкивались, — согласился Андерсон. — Но это еще…

— Я говорю не о депрессии и истериках. Жертвы изнасилований употребляют вполне конкретные термины. Они говорят, что насильники убивают тех женщин, которыми они были, и им приходится становиться кем-то другим.

— Да, но при этом…

Таллок жестом велела ему помолчать.

— Продолжай, Лэйси.

— Остаток жизни они проводят в постоянном страхе. Они боятся темноты, боятся оставаться одни, боятся странных звуков, незнакомцев, толпы…

— То есть всего, — подытожила Майзон.

— Да, — сказала я. — После изнасилования вся жизнь женщины подчиняется страху. — Я запнулась, не зная, куда заведет эта тирада. — Простите. Я несу полный вздор.

— Вовсе нет, — сказал Джосбери. — Только мы не видим связи.

— А связь, — сказала я, — вот какая. Что, если жизнь одной из сестер Луэлин подчиняется не страху, а ярости?

В диспетчерской воцарилось молчание.

— Босс! — окликнул Барретт. — Пит и Джо приехали к Карен Кертис. Их там уже поджидали местные копы. На звонки никто не отзывается, а под дверью скопилась почта. Что им делать?

Таллок посмотрела на Джосбери. Тот кивнул.

— Скажи, пусть ломают дверь.

64

Барретт передал приказ, и все присутствующие затаили дыхание. Мы выждали несколько минут — молодым, сильным копам должно было этого хватить.

— Вошли, — сказал Барретт.

— Если кто-нибудь тут набожен, то самое время помолиться, — прошептала Таллок.

— На первом этаже все чисто, — докладывал Барретт. — Поднимаются.

Меня в набожности заподозрить сложно, но даже я повторяла в уме знакомую с детства молитву.

Секунда шла за секундой. Барретт тихо переговаривался по телефону.

— Ничего. Ничего особенного.

Все дружно выдохнули. Таллок медленно опустилась на стул.

— Слава Богу! — пробормотала она, закрывая лицо ладонями.

Все головы были повернуты в одну сторону.

— Под дверью лежит конверт, — продолжал Барретт. — Запечатанный, но вроде бы похож на тот, что получила Жаки Гроувс. Что им делать?

— Пусть открывают, — велела Таллок.

Мы прождали еще с минуту.

— Да, там опять предупреждение. Статьи об убийствах Джонс и Вестон и напечатанная записка «ПОРА ЗАНЯТЬСЯ НОМЕРОМ ЧЕТЫРЕ».

Таллок вскочила.

— Надо срочно найти Карен Кертис. Она не читала послание, и ее могут застать врасплох. Том, уладишь этот вопрос?

Барретт кивнул.

— И скажи ребятам, чтобы опросили соседей, — продолжала Таллок. — Пусть узнают, где она работает, с кем дружит, где ее последний раз видели.

— Кто же шлет эти записки? — спросил Джосбери. — Джонс, Вестон и Бенн никто не предупреждал.

— Может, мы просто не знаем об этом, — заметила Таллок. — Может, они получали письма, но выбрасывали. Или их забрал сам убийца.

— Не сходится, — сказал Джосбери. — Если хочешь на кого-то неожиданно напасть, зачем присылать предварительное уведомление? И откуда два «номера четыре»? Убийца ведь сам знает, кого убьет. Или она самазнает.

— Гейл, свяжись со всеми тремя семьями, — распорядилась Таллок. — Узнай, не приходили ли им странные письма накануне убийств. Потом проверь штемпели на письмах и отнеси их в лабораторию.

— Уже иду.

— Хорошо, — сказала Таллок, когда Майзон удалилась. — Теперь у нас две основные задачи: найти Карен Кертис и сестер Луэлин. Марк, у тебя есть связи в Кардиффе?

Тот кивнул.

— Я им пару лет назад помог разоблачить сеть детской порнографии.

— Разузнай все, что сможешь, об этих девочках.

— Так точно. — Джосбери с готовностью взялся за телефон.

— Еще кому-то надо будет выйти на валлийский собес. Может, они поделятся информацией, где эти девочки учились, кто у них родители.

Кто-то вызвался добровольцем.

— Нил, Лэйси, пообщайтесь с другими организациями. Начать можно с департамента соцстраха.

Андерсон кивнул, я тоже. Стандартная процедура, поиски людей всегда начинают с соцстраха. Если девочки хоть раз обращались к государству за помощью, их имена сохранились в системе. Если нет, пойдем дальше по списку. Имена налогоплательщиков хранятся в налоговой, имена автомобилистов — в центре лицензирования водителей и транспортных средств. Мы свяжемся с коммунальными службами в Уэльсе, а после и в Лондоне. Хотя бы одного оплаченного счета за газ, электричество или телефон хватит, чтобы их найти.

— Встречаемся через час, — сказала Таллок и вышла из комнаты.

Вернулась она через пятьдесят минут.

— Жаки Гроувс поживет пока у сестры, — сказала она. — За домом будут следить. Что там у нас по письмам, Гейл?

— Никто ничего такого не вспомнил, — отчиталась Майзон. — Но местные копы на всякий случай пороются в мусоре Беннов. Оба послания отпечатаны на обычной офисной бумаге формата А4, на обычном принтере. Таких тысячи. Отпечатков пока не обнаружено.

— Спасибо, Гейл. Марк?

Джосбери заглянул в блокнот.

— Проверил обеих. На Кэтрин, младшую, ничего нет. А вот старшая, Виктория… Два внушения в личном деле, оба за угон. Незадолго до инцидента ей сделали последнее предупреждение: она сознательно находилась в угнанном автомобиле и вела себя, как там выражаются, антисоциально.

— Значит, у них сохранились ее отпечатки?

Джосбери покачал головой.

— Все происходило на улице. Пальчики не брали.

— Не может быть. Нам же сказали, что ее отпечатки нашли на упаковке от презервативов.

— Да, в ту ночь, конечно, взяли. Но через пару недель девочки привели кого-то из собеса, и отпечатки уничтожили у них на глазах.

Таллок пробормотала что-то себе под нос.

— В ту ночь, когда исчезла Виктория, камера слежения засекла ее за взломом автомобиля в центре города. Разослали ориентировку, но не нашли ни ее, ни машину. Формально полиция Кардиффа разыскивает ее до сих пор.

— И не только они, — мрачно заметила Таллок.

— Я поговорил со всеми своими кардиффскими знакомыми, но одиннадцать лет назад никто еще там не работал. Посоветовали мне связаться с сержантом Роном Уильямсом, но тот появится на службе только завтра.