Пламя страстей (Вторая попытка) - Браун Сандра. Страница 18

Выйдя из дома. Ли внезапно остановилась, увидев у ворот роскошный темно-синий «феррари» Она обернулась и язвительно посмотрела на Чада – Можешь ничего не говорить ты продал свой пикап.

Он нахмурился.

– Нет, я его не придавал. – Он взял ее под локоть и мягко подтолкнул к машине – он даже не выключал мотор.

Втиснуться в автомобиль с Сарой и всеми ее причиндалами оказалось непросто. Наконец им это удалось.

– Ты нарочно приехал за мной на пикапе, а не на этой машине в тот день, когда возил меня обедать в ресторан! Потому что знал: если я увижу «феррари», то стану задавать неприятные вопросы, на которые тебе будет трудно отвечать! Скажи, я права?

– Да, – коротко бросил он.

– Тогда же ты попросил Джорджа и остальных ничего не рассказывать о тебе? Так?

– Да. – Он завел мотор и тронулся с места. Некоторое время они ехали молча. «Неловко будет явиться на обед, дуясь друг, на друга», – подумала Ли и первой предприняла попытку разрядить обстановку.

А где живут твои родители? – спросила она.

– У них небольшое ранчо – отец теперь разводит скот.

– Теперь?

– Раньше он тоже работал во «Фламеко».

– О, – только и вымолвила она.

Ее добрые намерения пропали впустую. Остаток пути они проделали в молчании, которое не нарушала даже Сара – девочка уснула, прижавшись к материнской груди. В воздухе повисла напряженность, которую одинаково ощущали и Чад, и Ли, делавшие вид, что внимательно следят за дорогой.

– Тебе тепло?

– Да.

– Ничего, если я немного уменьшу обогрев?

– Хорошо.

Они перекинулись лишь парой фраз, пока мощный автомобиль преодолевал расстояние до поместья, которое Чад скромно окрестил «небольшим ранчо». Наконец они свернули на частную дорогу, по обе стороны которой стада коров паслись возле разбросанных по бескрайним полям стогов сена. Ли вся трепетала. Она насчитала десять нефтяных скважин, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга, а потом сбилась со счету.

Дом тоже поверг ее в изумление. Величественный и строгий, он стоял в окружении тутовых и ореховых деревьев на берегу небольшой речушки. Стены были сложены из белого камня, четыре колонны у входа подпирали террасу второго этажа. Темно-зеленые ставни на шести высоких окнах фасада были отворены.

– Вот мы и приехали, – сказал Чад, избегая смотреть Ли в глаза. Он вылез из машины, достал сумку с детскими вещами, а потом помог выбраться Ли.

– Подумать только, я переживала из-за того, что ты подарил мне в больнице цветы, потому что считала тебя простым безработным, – процедила она сквозь зубы.

Его губы, казалось, стали тоньше от гнева, но он не успел ответить, потому что отворилась дверь и, вытирая руки о фартук, на крыльце появилась Амелия Диллон.

– Заходите скорее, пока малышка не простудилась, такой ветер! Добро пожаловать. Ли! Здравствуй, сынок! – Женщина ласково обняла Ли за плечи и ввела в дом. – Садитесь к огню, – пригласила она, когда они оказались в уютной гостиной. В огромном, во всю стену камине весело потрескивал огонь. – Отец, они приехали! – крикнула мать Чада в коридор. – Чад, положи детские вещи на тот стул. Ли, давайте сюда ваше пальто. Да как же вы собираетесь его снимать с ребенком на руках! Давайте, я…

– Мама! – вмешался Чад, кладя свои огромные руки ей на плечи. – Мы приехали на целый день, и тебе будет трудно его пережить, если ты сейчас же не успокоишься! Познакомься, это Ли Брэнсом.

Амелия издала нервный смешок.

– Кажется, я слишком много болтаю. Извини. Я просто очень волнуюсь, я так долго тебя не видела! Здравствуйте, Ли!

Как Ли и ожидала, Амелия Диллон понравилась ей с первого взгляда. Это была невысокая женщина с полноватой фигурой, вся какая-то очень домашняя. Волосы ее посеребрила седина, но чувствовалось, что когда-то они были такими же темными, как у Чада. И глаза у нее были, лучистые и голубые.

– Здравствуйте, миссис Диллон. Спасибо вам за приглашение. Нам очень приятно быть здесь.

– Давай я подержу Сару, а ты снимешь пальто, – предложил Чад, забирая у нее малышку, которая постепенно начинала просыпаться.

– Чад, дай мне на нее посмотреть! – воскликнула Амелия, подходя ближе. – Ну, разве не прелесть! Чад, ты только взгляни на ее платьице! Какая красота! Как вы думаете, она не испугается, если я возьму ее?

– Думаю, что нет, – ответила Ли, снимая пальто.

Чад помог ей раздеться и повесил пальто на вешалку вместе с Сариным одеялом. Вернувшись, он поймал взгляд Ли, и они улыбнулись друг другу, пока Амелия что-то тихо напевала Саре. Ли почувствовала, как ее сердце оттаивает, тянется к нему.

Ее гнев улетучился. По его глазам она поняла, что он тоже смягчился, что напряженность между ними огорчает его. У нее была трудная судьба, у него – непростая профессия, но привязанность, которую они испытывали друг к другу, было невозможно отрицать. Все началось как-то слишком быстро, но разве можно сдержать лавину чувств?

Внезапно ей страшно захотелось дотронуться до него. Он словно почувствовал ее порыв, подошел к ней и, взяв за талию, властно притянул к себе. Простив все, забыв обман, она всем телом прильнула к нему.

Она взглянула на него – в его глазах ясно читалась страсть. Но была там и мольба – он словно просил ее быть терпеливой и обещал за это награду.

– Она действительно прелесть, – произнесла Амелия, отрываясь от Сары. Она подняла глаза и просияла, глядя на Ли через плечо. – Стюарт, иди сюда! – позвала она.

Ли повернулась, следуя за ее взглядом, и чуть не вскрикнула. Она вся напряглась; Чад успокаивающе обнял ее за талию.

В дверном проеме стоял мистер Диллон. Это был высокий, большой человек. Чувствовалось, что в молодости он был такой же крепкий, как Чад. По его лицу было видно, что он закален стихиями; морщинки возле губ говорили о том, что он любит смеяться. Густые белые волосы обрамляли лысину, начинавшуюся со лба. Он опирался на костыль; на месте левой ноги болталась пустая штанина, заколотая у колена булавкой.

– Здравствуй, сын! Ли? – спросил он; Ли кивнула. – Мы очень рады. – Он проворно пересек комнату и протянул ей мозолистую руку. – Извините, что я снял протез, но в холодную погоду нога очень ноет.

– Мистер Диллон, – улыбнулась Ли, грациозно подавая ему руку: первый шок прошел, уступив место хорошим манерам, – почему вы извиняетесь за то, что хотите чувствовать себя удобно в собственном доме?

– Называйте меня Стюарт, – сказал он. – Ты был прав, сын, она действительно красавица! Ли покраснела, и все засмеялись.

– Он такой вредный, – вступила в разговор Амелия, – он нам ничего не рассказывает о тебе. Не сказал даже, брюнетка ты или блондинка, маленькая или высокая. Ну абсолютно ничего! Единственное, что он сказал, – что ты очень красива.

– Амелия, дай и мне взглянуть на ребенка, – попросил Стюарт Диллон, и жена тотчас же бросилась выполнять его просьбу. – Сын, ты молодец, правильно выбрал, кому помочь появиться на свет, – заметил он, ласково кладя свою руку на руку сына.

Ли поразило, как нежно эти люди относятся друг к другу, какая любовь царит в их семье.

Не прошло и получаса, а Ли уже казалось, будто она знает Диллонов всю жизнь. Она чувствовала себя как дома. В этой семье царила дружеская атмосфера, все словно излучали доброту. Даже дом был какой-то теплый. Старые доски уютно скрипели под коврами, как бывает лишь в обжитом доме, любимом его обитателями. Ли всегда не хватало своего дома: из-за того, что отец был военным, в детстве и юности ей приходилось часто переезжать с места на место. Она всегда завидовала стабильности жизни таких семей, как Диллоны.

В камине весело потрескивал огонь, все не торопясь потягивали горячий пунш из клюквы, рецепт которого Амелия тут же сообщила Ли. Сара довольно посасывала крекер – на шею ей повязали слюнявчик, чтобы она не запачкала свое нарядное платьице.

Комнату украшали семейные реликвии, вязаные крючком салфетки и фотографии Чада в разные годы жизни. Возле одного из оконных проемов, простиравшегося от пола до потолка, стояла огромная сосна, исполняющая роль рождественской елки.