Пощады не будет (ЛП) - Кеньон Шеррилин. Страница 13

Да, это дало ей возможность отомстить тем, кто убил ее любимых. Но ее семья по-прежнему мертва. А вечность без них была невыносимой. Их страдания закончились. Ее длились бесконечно. Не было надежды, что им когда-либо наступит конец, и именно это сделало ее Спутницей Войны. Гнев и ярость, вспыхнувшие из-за несправедливости всего этого, просили подобие утешения, которого не было совсем.

«Не доверяй никому. Даже своей крови».

В конце концов, у каждого есть своя цена, и за нужную сумму человек может предать даже тех, кого любит больше всего. Сурово, зато честно.

Дев был хорошим развлечением на несколько часов. Теперь пришло время настоящей работы, и он не был частью ее мира. Ее жизнь — ее работа. Она не желала какой-либо эмоциональной привязанности. Не хотела быть нормальной или в чем-то похожей на других людей.

Она была Спутницей до глубины своей души.

«A fronte praecipitium a tergo lupi.

Age. Fac ut gaudeam».

«Между молотом и наковальней.

Вперед. Порадуй меня». Перевод свободный, но смысл тот же. Загнанные в угол Спутники сражались до смерти. Никто не связывался с ними.

Они были настоящими машинами для убийства. Настоящими защитниками мира. Она выстоит и будет бороться.

Одна навечно. До конца своих дней.

— либо со щитом, либо на нем.

Эти слова резонировали глубоко внутри нее, когда она пошла в душ. Но позволив мыслям свободно блуждать, Сэм поняла, что появился новый враг. Более смертоносный, чем те, с которыми они сталкивались прежде.

И он придет за ней.

События обещают быть кровавыми, и она будет в самом центре происходящего.

ГЛАВА 4

— У нас проблема.

Сидя в своем кабинете в кожаном кресле перед камином, Страйкер оторвался от книги, чтобы посмотреть на стоящего перед ним нового главнокомандующего и своего заместителя. Ему не нравилось, чтобы солдаты появлялись здесь без предупреждения. Не будь это его дочь, так похожая на свою мать, которую он любил больше всего на свете, Страйкер убил бы ее за это вторжение.

Разозлившись на нее, он медленно перевернул страницу, прежде чем ответить на ее эмоциональную вспышку:

— У меня нет никакой проблемы, Медея. Поделишься своей?

С раздражением, превратившим прекрасные черты ее лица в свирепую маску, Медея яростно взглянула на него, — еще одна особенность, доставшаяся ей от пылкой матери:

— Помнишь сбежавшего с вечеринки демона, на котором Фрикс опробовал твою последнюю игрушку? Отсюда он отправился в «Санктуарий», где взорвался, покрыв собой одного из медведей.

Ему пришлось сдержаться, чтобы не улыбнуться. Жаль пропускать такое зрелище — медведь, облитый внутренностями демона. Это наверняка было весело.

— И какое отношение это имеет ко мне?

— Теперь Темные Охотники не только знают, что мы разгуливаем при свете дня, а еще и уверены в этом. Небезызвестная кошка выбралась из мешка и принялась опрокидывать все, что касалось твоих тщательно продуманных планов… Отец.

На самом деле неприятность, и она породила у него желание вырвать чье-нибудь сердце. К счастью для Медеи, он любил ее достаточно, чтобы не поддаться этому порыву.

На данный момент.

Страйкер проклинал их потерянное преимущество перед врагами. Этого они действительно не могли себе позволить.

— И откуда ты это знаешь?

— У меня есть шпион в клубе, который слышал, как медведи с волками об этом разговаривают. Поздравляю, отец. Нас официально поимели.

— У тебяшпион в «Санктуарии»? — спросил он, проигнорировав ее сарказм. Напористость и изобретательность девушки впечатляли. И это только одна из причин, почему он заменил ею Дэвина. Тот ни слова не сказал о замене. Само собой, у него не было иного выбора, кроме как жить с этим.

В противном случае Страйкер убил бы его за то, что тот осмелился возразить. Хотя, по правде говоря, казалось, что Дэвин испытывает облегчение, будучи отстраненным от командования. Но это не имело значения.

— У меня много друзей в злачных местах, — ответила Медея, скрестив на груди руки и послав ему взгляд, определенно унаследованный от обычно резкой матери. — Как и родственников.

И он очень этим гордился, даже несмотря на откровенный стеб. Еще одна причина, по которой он повысил ее. У него не возникало впечатления, что она вот-вот наделает в штаны, как это было на каждой аудиенции с Дэвином.

— Хорошая девочка. Этот шпион сказал еще что-нибудь, относящееся к делу?

— Жена Ашерона на третьем месяце беременности.

Страйкер замер, когда ярость охватила его. Одной из ее причин была зависть, простая и неприкрытая. Несправедливо, что Ашерон мог иметь детей, когда Страйкер и его собратья даймоны были лишены этого в наказание за то, чего никто из них не совершал и в чем даже не принимал участия. Апполиты имели эту возможность — в течение короткого периода их сильно укороченной жизни. Но, отказываясь лечь и умереть в муках в возрасте двадцати семи лет и решая стать даймонами, они теряли это право.

Ублюдок Аполлон. За это, как и за многое другое, Страйкеру хотелось сжать его сердце в своем кулаке и вдоволь насладиться им.

Во-вторых, он и пальцем не мог прикоснуться к жене Ашерона, как бы сильно ему этого ни хотелось. Боги, как же дерьмовы эти союзы.

Богиня Аполлими, мать Ашерона, была их благодетельницей и приемной матерью Страйкера. Но он знал, как нанести непоправимый урон Темным Охотникам. Уничтожь ставшую уязвимой королеву — жену Ашерона — и их король отправится следом. Беременные женщины всегда были легкой мишенью, а Ашерон любит ее так сильно, что не сможет пережить потерю. Два по цене одного, — тяжело устоять.

Но Страйкер обладал достаточным чувством самосохранения, дабы оставить все, как есть. Убийство Сотерии вызовет гнев богини, которой он служил, а никто, имеющий мозги, не гневил Аполлими. Атлантская богиня разрушения имела гадкую привычку потрошить тех, кто ее раздражал.

Даже Страйкера.

Проклятье.

Но все не так плохо. Раз Сотерия беременна, Ашерон будет отвлечен и не рискнет отойти далеко от дома. Он будет слишком беспокоиться о своих врагах, особенно об Артемиде, которые могут причинить вред его жене или ребенку. А учитывая, что случилось с сестрой и племянником Ашерона, когда он оставил их, и вину, которую он чувствовал из-за их смерти… Атлант будет наполовину нейтрализован этим страхом…

И этого Страйкеру вполне достаточно.

— Что означает эта ухмылка, отец?

— Что он что-то задумал, дорогая. Что-то кровавое и подлое. Вопрос только в том, кто является его целью, и молись богам, чтобы ею была не ты.

Улыбка Страйкера стала шире, когда к ним присоединилась Зефира. Несомненно, она была самой красивой из всех когда-либо живших женщин. Один ее вид или запах возбуждали его до такой степени, что он едва сдерживался, чтобы не раздеть ее догола и не взять ее прямо на глазах у свидетелей.

Эта женщина двигалась как легкий ветерок, грациозно и неспешно. Соблазнительно. Но быстро и без предупреждения становилась порочной. Его руки зудели, желая прикоснуться к ее длинным светлым волосам. Она задержалась возле Медеи, чтобы обнять ее, и от представшей картины его сердце забилось сильнее. Его девочки. Они больше походили на сестер, нежели на мать с дочерью, и были единственными во всей вселенной, кто что-либо для него значил.

За исключением его сына.

Боль разрушила его счастье, и Страйкер постарался не думать о том, как сильно Уриан ненавидит его, и почему.

Но не стоит заострять на этом внимание. У него есть более неотложные проблемы, чем жгучая ненависть сына за то, что он не может изменить.

— Темные Охотники теперь в курсе наших новых возможностей.

Зефира в гневе зарычала, отойдя от Медеи и остановившись перед его креслом.

— Это создает помеху нашим планам. Они подготовятся. Отбросы чертовы.