Вампиры города ветров - Нейл Хлоя. Страница 13

Но затем — чудо из чудес! — Этан смягчился. Напряжение и магия рассеялись. Один холодный кивок — это все, что я получила в ответ, но я наслаждалась им, смаковала, решив сохранить в памяти момент, когда он уступил.

Едва сдержалась, чтобы не закричать: «Я победила!» — но подавить легкую усмешку не смогла.

Мне следовало знать, что торжество преждевременно.

— В любом случае ты поставишь меня в известность, если приведешь Моргана в Дом Кадогана, — сказал Этан. В его голосе прозвучало достаточно самодовольства, чтобы стереть улыбку с моего лица.

Разумеется, он хотел все знать и насладиться победой — тем фактом, что я привела новоиспеченного главу Дома Наварры и союз Кадогана и Наварры к его порогу. Учитывая прежние сомнения относительно моей лояльности, усиленные противоречивым превращением из человека в вампира, — как убедиться в том, что я не сливаю информацию Дому Наварры? Лучше всего — держать меня в целости и сохранности при себе, в Кадогане, а Моргана — на привязи.

Я не была уверена в своем полном равнодушии к Моргану. Еще слишком рано, отношения едва начались. Но по сравнению с человеком, которого Мэллори очень точно прозвала Дартом Салливаном, Морган был прекрасным принцем в джинсах «Дизель».

Замечание Этана, хоть и весьма оскорбительное, я поняла как намек удалиться. Бессмысленно притворяться, что через пару минут мы вместе посмеемся над произошедшим. Чем дольше я оставалась в кабинете, тем сильнее рисковала, что вампирша вырвется наружу. Я не могла себе позволить так рисковать. Поэтому, не глядя ему в глаза, прожигавшие мне кожу, встала со стула и направилась к двери.

— И не забывай, — добавил Этан, — мой интерес к твоей личной жизни вызван исключительно интересами Кадогана.

Как мериться силами с таким типом?!

— Меня интересуют союзы, — сказал он, — возможность повесить над дверью эмблему Наварры как наших союзников. Не пойми превратно...

— Я бы не посмела, Салливан!

Сложно понять превратно, когда он признал, что я его привлекаю, хотя и скупо; практически отдал меня Моргану. Это произошло сразу после того, как он предложил сделать меня его фавориткой. Его любовницей. (Конечно, я отказалась.)

И вот он опять поднимает эту тему. Может быть, Этан Салливан, несмотря на железный самоконтроль, сам не знает, чего хочет?

— Что за тон! — продолжал он.

— Что за намеки! — Я балансировала на грани неподчинения, но не могла оставить за ним последнее слово. Не в этом вопросе.

Он стиснул челюсти:

— Просто делай свою работу.

Я чуть не зарычала. Я сделала свою работу — несмотря на миллион причин, кричащих, что не стоит рисковать ради него своей жизнью; несмотря на его недоверие и неправоту. Потому что я должна была выполнить свои обязанности и принять новую жизнь — жизнь вампира. Я защищала его перед Морганом и перед Селиной!

Обида переполняла меня, рвалась наружу. Я могла бы отпустить поводья, позволить хищнице поточить коготки об Этана... Но я принесла ему две клятвы, в том числе обещала защищать от всех врагов — живых и мертвых.

Моя вампирша, вероятно, относилась к одной из этих категорий.

Поэтому, призвав на помощь остатки ангельского терпения, я выдавила из себя улыбку и посмотрела на него из под опущенных ресниц.

— Сеньор, — решительно сказала я, признавая его власть и в то же время давая понять: если он захочет поставить меня на место, я напомню ему о его собственном.

Секунду Этан смотрел на меня, раздувая ноздри, но если и сердился, то сдержал свой гнев. Вместо этого он наклонил голову и уставился на бумаги, разбросанные на столе. Я вышла и решительным хлопком закрыла за собой дверь.

Не то чтобы я не была готова к предстоящему и не знала, что он выработает начальственный тон и станет вмешиваться в мою жизнь. Переезд в Дом был необходим для работы Стража и помощи коллегам.

Но все имеет свою цену. Быть рядом с Этаном — провокация, вызов. Отчасти враждебность, странная химия... Но ни то ни другое не способствует мирной домашней обстановке. А это лишь первая ночь под его крышей! Плохой знак...

Я вернулась в свою комнату и распустила волосы, оглядываясь по сторонам. Скоро восход солнца выведет меня из строя, но до зари еще час, а стычка с Этаном сильно завела меня. Можно остыть в спортзале в подвале Кадогана (например, пробежать пару миль на беговой дорожке) или посмотреть, что подают в кафе на рассвете. Я не собиралась делать это в одиночестве, поэтому поднялась на четвертый этаж в поисках Линдси.

Найти ее оказалось несложно: на ее двери висела фотография Брэда и Анджелины, а поверх лица Анджелины приколото аккуратно вырезанное фото лица Линдси.

Дверь открылась, не успела я постучать. Линдси стояла на пороге, устремив взгляд на журнал, который держала в руках. Волосы собраны в низкий хвост, и вместо кадоганской формы — обтягивающая футболка и джинсы.

— Я ждала тебя, — сказала она. Я моргнула:

— Что?

— Я же экстрасенс, помнишь? — Она ухмыльнулась и махнула рукой в воздухе. — Вуду! — Линдси явно посмеивалась над сверхъестественным. — Я почувствовала, что ты идешь, и знаю, что ты голодна.

— Физически чувствуешь мой голод?

Она хмыкнула:

— Я знаю, потому что ты — это ты. Когда ты неголодна?

В ее словах была крупица правды.

Я бросила мимолетный взгляд на комнату Линдси, прежде чем она. бросила журнал внутрь и захлопнула дверь. Расположение и обстановка были примерно как у меня — обычная спальня вампира, но ее комната буйствовала красками. Ярко-алые стены увешаны кричащими постерами, фотографиями и обложками альбомов. Прямо над кроватью висел огромный флаг «Нью-Йорк Янкиз». (Линдси родилась в Айове, но некоторое время провела в Нью-Йорке. Похоже, это повлияло на нее.) Хотя я любила Большое Яблоко, как любая девчонка, тем не менее я была до мозга костей фанаткой «Кабз». Видимо, ничто не смогло поколебать ее страдания по «Янкиз».

Закрыв дверь, она взглянула на меня и хлопнула в ладоши:

— Ладно, крутой Страж. Пошли найдем тебе что-нибудь поесть, и заодно ты продемонстрируешь остальным братьям и сестрам свою доброту, да?

Я отсутствующе почесала предплечье:

— Дело в том...

— Они тебя не ненавидят.

— Прекрати!

Линдси подняла руки вверх:

— Это было написано у тебя на лице, птичка. Серьезно, они тебя не ненавидят. Теперь заткнись и пошли жрать.

Я послушно заткнулась и пошла следом за ней к главной лестнице и вниз на второй этаж.

В это время ночи на главном этаже было почти пусто. Одни разговаривали, другие читали книги, но в целом Дом начинал затихать — вампиры расходились перед восходом солнца.

Мы прошли по главному коридору в кафе, где несколько вампиров-неофитов, стоявших в U-образной очереди, брали еду с застекленных витрин из нержавейки. Мы встали в конец очереди, взяли подносы и начали двигаться вдоль отделений с едой.

Подавались в основном блюда для завтрака — сладкие булочки, бекон, яйца. Не похоже на обеденное меню, но, с другой стороны, было почти пять утра.

Из напитков я выбрала упаковку органического шоколадного молока, затем прихватила датскую булочку и тарелку с беконом. Наверное, мне не следовало плотно завтракать перед сном, но я подумала, что белки не помешают. И правда, неужели, помахав тарелкой с беконом перед вампиром, вы думаете, что он откажется?

С полным подносом я бочком приблизилась к Линдси и другим вампирам, ожидая, пока они определятся с выбором. Она положила мед на овсяную кашу, подняла поднос и пошла к свободному столу. Я пошла за ней и села напротив.

— Хочу ли я поинтересоваться, что произошло внизу?

Я глянула на нее:

— Внизу?

Она погрузила ложку в овсянку, попробовала.

— Повторяю, — сказала она, — я — экстрасенс. Сегодня вечером по всему Дому Кадогана ходят взволнованные вампиры. Какая-то нервная энергия. Может, что-то готовится?

Маловероятно, чтобы Линдси, как сотрудник охраны, не знала о Селине.